Марья Степановна смело потрусила по дорожке мимо коровы, даже не обратив на нее внимания. Виктор осторожно последовал за ней, стараясь держаться рядом. Однако рыжуха на этот раз спокойно жевала свою жвачку, не пытаясь посягнуть на чью-либо жизнь. На всякий случай, не совсем веря в добродетельные качества коровы, Виктор сжал кулаки. Видимо, скованные движения зятя, его побледневшее лицо заставили Марью Степановну призадуматься. Когда вошли в сени, хозяйка, отряхивая снег с валенок, со смехом спросила:

— Ты что, Милки испугался?

Виктору было стыдно признаться в своей слабости, и он отрицательно покачал головой.

— Нет, конечно… А чего ее бояться?

Марья Степановна с недоверием посмотрела на зятя и лукаво проговорила:

— Моя Милка лучше любого сторожа… Как-то раз забрались воры во двор, а рыжуха так размычалась в сарае, что все соседи посбегались.

— Что вы говорите? — деланно удивился Виктор, с содроганием вспоминая однорогого монстра.

Женщина вновь накинула полушубок и, заметив недоуменный взгляд гостя, пояснила:

— Пойду Милку подою.

Виктор подождал, пока за тещей закроется дверь, и вошел в комнату, где все еще спала Оля.

— Пора вставать, мое солнышко, — ласково позвал он.

Девушка что-то сонно пробормотала и перевернулась на другой бок. Первым желанием Виктора было забраться под одеяло и, обняв любимую, забыть про все кошмары и сомнения, однако она так сладко посапывала, что было жаль будить ее.

Побродив по дому, Виктор вышел во двор и, заметив тещу, стоящую у хлева, поспешил к ней.

— Может, помочь? — предложил он, кивнув на ведро, которое та держала в руках.

Марья Степановна вновь окинула взглядом зятя с ног до головы и поинтересовалась:

— А ты что-нибудь умеешь делать кроме своей науки?

Виктор покраснел и задумался.

— Могу дров наколоть, — неуверенно ответил он.

— Попробуй, только не наломай, — согласилась теща скорее из вежливости.

— А где топор?

— Где-то в сенях, — вздохнула женщина и, когда Виктор повернулся, чтобы идти к дому, остановила его. — Я сама принесу…

Пока теща искала топор, Виктор заглянул в хлев к своей новой знакомой.

Милка из угла стойла равнодушно смотрела на него. Чувствуя себя в безопасности, Виктор по-детски показал корове язык и произнес:

— Глупая ты, рыжуха, я ведь свой…

Видя, что Милка навострила уши, он повторил:

— Свой!

Корова угрожающе замычала и нацелилась на него своим единственным рогом. Виктор поспешил ретироваться на двор, подальше от своенравного животного.

Оглядевшись, он заметил, что от дома спешит Марья Степановна. Напряженное лицо тещи заставило молодого человека пойти ей навстречу:

— Что случилось?

Женщина устало опустилась на колоду и объяснила:

— Ой, Витенька, не знаю даже, как сказать.

— Успокойтесь, — Виктор присел на корточки и, взяв руки женщины в свои, растерянно проговорил: — Я не знаю, что произошло, но, поверьте, все обойдется.

Марья Степановна подняла на зятя печальные глаза и сдавленным голосом произнесла:

— Зашла я в сени за топором, ищу его и слышу — радио разрывается. Вначале мне захотелось его выключить, чтобы Оленьку не разбудило…

Она громко высморкалась в платок.

— Не тяните, — попросил Виктор.

— Прости, — Марья Степановна поплотнее укуталась в шаль и продолжала: — Так вот, по радио что-то рассказывают, я и не прислушивалась сначала, а потом, когда поняла…

Теща вновь замолчала.

— Что-то важное передавали? — предположил Виктор, подумав, что, наверное, умер кто-то из правительства.

Мать Оли только головой покачала.

— Ой, божечки, и куда это свет катится… Это ж до чего дошли, — в голосе женщины появились нотки негодования. — Уже деток убивать начали… И где — у нас в Архангельске!..

Виктор выжидательно посмотрел на Марью Степановну.

— Нашли маленького мальчика на пустыре… — пояснила она. — Изверг какой-то задушил…

— Да, время неспокойное, — согласился Виктор и предложил: — Пойдемте в дом, чего тут мерзнуть…

Повинуясь спокойному мужскому голосу, Марья Степановна поднялась и шаркающей походкой направилась в хату. Виктор, поддерживая тешу под руку, с удивлением подумал, как за считанные минуты горе — даже чужое — может изменить человека.

Переступив порог, мать Оли расстегнула полушубок и, войдя в комнату, грузно опустилась на диван.

«Слава Богу, что хоть не плачет», — подумал Виктор и, присев рядом, проговорил:

— Зря вы все принимаете так близко к сердцу. Ребенка не вернешь. Остается надеяться, что убийцу быстро отыщут.

— Какого убийцу?.. О чем это вы? — в дверном проеме появилась заспанная Оля и, увидев расстроенное лицо матери, спросила: — Что за траур?

Марья Степановна вновь принялась рассказывать об услышанном ею по радио.

Виктор устало потер виски, и вдруг перед его глазами вновь промелькнули багровая трава и синие отпечатки пальцев на шее. «Боже, неужели я под таким впечатлением от рассказа, что мое воображение рисует к нему иллюстрации?..» — пронеслось у него в голове.

— Его избили… — слова Виктора опередили мысль, и он очень удивился этому.

— Да, — подхватила теша. — Перед тем, как задушить, ударили несколько раз по голове.

«Стоп! — приказал себе Виктор. — По-моему, я это где-то видел…»

Оля широко раскрытыми глазами смотрела на мать, и это мешало Виктору сосредоточиться.

«Да это же мой сон», — наконец вспомнил он, собирая воедино фрагменты, которые непроизвольно всплывали в памяти.

В комнате какое-то время стояла мертвая тишина.

— Какой ужас! — первой нарушила молчание Оля.

«Ужас объял меня с ног до головы, когда я увидел задушенного ребенка…» — взгляд Виктора упал на стоящий у порога топор.

— Его убила женщина…

— О чем ты? — невеста осторожно подошла к Виктору и положила руку ему на плечо.

— Что? — тот не сразу сообразил, что обращаются именно к нему.

— Ты сказал: «Его убила женщина».

— Да?.. — смутился Виктор, но вдруг почувствовал, как обрывки кошмарных снов выстраиваются в логическую цепочку: задушенный ребенок, казненная женщина и издевательский смех настоящего убийцы.

Виктор обвел тещу и Ольгу затуманенным взглядом и медленно произнес:

— Не знаю, кто задушил мальчика, но мне кажется, обвинение падет на женщину.

На лице невесты промелькнул страх, и Виктор тут же пожалел о сказанном…

VIII

День шел на убыль. Гнетущая атмосфера, воцарившаяся в доме с утра, мешала молодым расслабиться. Оля возилась на кухне, а Виктор слонялся из угла в угол, забыв о своем обещании наколоть дров. Марья Степановна уже успела обсудить с соседками страшное происшествие и теперь хлопотала по хозяйству. Изредка из сеней доносились ее тяжелые вздохи, и Виктор каждый раз вздрагивал, слыша их.

«Как связать мои сны с реальностью? — думал он. — Если бы я был мистиком и верил во всякую чертовщину, я бы сумел все объяснить, а так приходится считать, что это лишь простые совпадения…»

В конце концов Виктору удалось убедить себя, что его недавние сны не имеют ничего общего с жестоким убийством в Архангельске. Он сразу повеселел и вечером за ужином старался шутками развеять унылое настроение женщин.

Однако, ложась спать, поймал себя на том, что со страхом ожидает предстоящей ночи. Долго ворочаясь с боку на бок, он прислушивался к каждому шороху, потом все-таки заснул…

Утром, едва открыв глаза, Виктор осознал, что на этот раз обошлось — не было никаких ночных кошмаров. Он ощутил бодрость во всем теле и, приподнявшись на локте, поцеловал Олю. Но та, что-то недовольно пробормотав, отвернулась.

— Олюшка! — Виктор вновь попытался обнять невесту.

— Я себя неважно чувствую, — раздраженно проговорила она и тут же вскочила с постели.

— Куда ты?

— Одеваться, я не хочу спать, — отрезала Оля и, натягивая брюки, бросила через плечо: — И ты особо не разлеживайся.