«Ничего, далеко не уедет, — успокаивала она сама себя. — Побесится и вернётся».

Сашка неумело крутил руль серебристого «ауди». Просёлочную дорогу действительно сильно развезло от дождей. Попадая колёсами во все мыслимые ямы, горе-водитель чертыхался сквозь зубы. Наконец впереди показалась серая асфальтовая лента с несущимися по ней автомобилями. Забыв нажать на тормоз и включить сигнал поворота, Сашка въехал на трассу, чуть не врезавшись в отчаянно гудящую тёмно-синюю «копейку». Надавив на педаль газа, парень набрал нужную скорость. Он ехал в город, и ничто не могло его сейчас остановить.

Обогнав старенький, натужно пыхтящий автобус, серебристый «ауди», забрызганный грязью по самую крышу, остановился, тюкнувшись носом в высокий бордюр парковки. Сашка выбрался из машины. Провожаемый удивлённо-насмешливыми взглядами таксистов, он направился туда, где приветливо светились жёлтым светом витрины цветочных палаток. Войдя в одну из них, парень вдохнул особенный аромат зелени и встал, нерешительно оглядываясь.

— Здравствуйте! — послышался откуда-то сбоку нежный женский голос. Невысокая девушка смотрела на Сашку приветливыми серыми глазами. — Что желаете?

— Здравствуйте, — кивнул тот. — У вас есть белые лилии?

— Белые лилии? Конечно, есть. — Продавщица указала на большую вазу, в которой величественно высились крупные белоснежные цветы. — Вам сколько? Одну? Три?

— Все! — выпалил парень.

— Все? — Девушка внимательно заглянула ему в лицо, стараясь понять, не шутит ли он.

— Да.

— Они недешёвые, — на всякий случай, предупредила продавщица, указывая глазами на ценник.

— Я вижу.

— Хорошо, — кивнула сероглазая прелестница и вытащила из воды охапку лилий. — Вам упаковать?

— Не надо, — отказался Сашка. — Сколько с меня?

Быстро пересчитав цветы и понажимав на клавиши калькулятора, девушка назвала сумму. У неё сегодня был удачный день.

— А может, у вас ещё есть? — спросил парень, расплатившись.

— Ещё есть — что? — удивлённо взмахнула ресницами продавщица.

— Ещё есть белые лилии? — уточнил Сашка.

— Нет, больше нет, — покачала головой та, вручая ему охапку цветов.

— А в других палатках?

— Не знаю. Зайдите, спросите.

— Хорошо. Спасибо.

Парень вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Продавщица недоумевающе глядела ему вслед.

В этот день Сашка скупил все белые лилии во всех цветочных палатках города.

Уже смеркалось, когда серебристый «ауди» подъехал к кладбищу. Сашка вышел из машины и открыл багажник, который был заполнен цветами. Постаравшись захватить в руки как можно больше, парень пошёл по узкой тропинке между могилами. Он знал, куда идти.

Иру так и похоронили в свадебном платье Наташи. Сашка присутствовал на погребении, хотя Лена запретила ему туда ходить. Но приблизиться к гробу побоялся — наблюдал издалека.

Громкий, какой-то утробный, вой матери усопшей разносился над кладбищем и резал слух. Позже выяснилось, что она была пьяна.

Казалось, весь небольшой посёлок провожал в последний путь маленькую, худенькую девушку, которая когда-то мечтала о счастье. Холод и дождь не пугали людей. Они стояли под зонтами, выстроившись живым коридором, по которому несли обитый белым атласом гроб. Громкий, негодующий шёпот нарушал траурное молчание.

Сашка знал, о чём шептались присутствующие — это были проклятия, посылаемые на их с Леной головы.

Чтобы ситуация не переросла в стихийный митинг, её контролировали люди Вахака Зурабовича. Журналистам вообще было запрещено появляться на похоронах под страхом смертной казни.

Сашка даже не смог увидеть лица Иры — слишком далеко стоял. Только белое свадебное платье, усыпанное цветами, маячило перед глазами.

Могилу он нашёл сразу. Посмотрел на деревянный крест с прибитой на нём табличкой и обрушил охапку белых лилий на невысокий земляной холмик.

«Прости, — подумал Сашка, обращаясь к девушке. — Прости, я не могу принести сюда фонтан. Но белые лилии принёс».

Парень присел на хлипкую скамейку, сколоченную из трёх досок и стал глядеть, как нежные лепестки цветов трепещут на сильном, порывистом ветру.

«Какая глупая смерть. Глупая и бессмысленная», — подумал он.

— Вы знаете, Александр, когда умирают молодые, их смерть всегда кажется глупой и бессмысленной, — раздался из-за спины знакомый голос. — А вот когда на тот свет отправляются старики, такие чувства возникают не всегда. Хотя, казалось бы, жалеть надо и тех, и других.

Сашка даже не стал поворачивать головы — он и так знал, кто это говорит.

— Здравствуйте, — хмуро произнёс он. — Давно не виделись.

— Здравствуйте-здравствуйте. — Анастас, почему-то облачённый в жуткий красный плащ с жёлтыми полосами и синюю вязаную шапочку, перешагнул через низкую оградку могилы. Сегодня он больше напоминал бомжа, чем холёного столичного жителя. — Действительно, давно не виделись.

— Что вы здесь делаете? — спросил его парень. — Курортный сезон давно закончился. Вы уже должны быть дома — у себя, на Кутузовском.

— Обстоятельства, знаете ли, — шмыгая носом и поёживаясь от холода, ответил старый знакомый. — Кое-какие обстоятельства заставили меня задержаться.

— Да? — Сашка всё-таки взглянул на собеседника. — У меня вот тоже… обстоятельства.

— Можете не рассказывать, я всё знаю, — произнёс Стас, понимающе кивая.

— Знаете? Откуда? Ах да, из газет…

— Конечно. Весь город только о вас и говорит.

Сашка сцепил пальцы в замок. На безымянном красовалась золотая печатка с тремя крупными бриллиантами.

— Я одного не понимаю, — бросив мимолётный взгляд на кольцо, сказал Стас. — Почему вы так скорбите об этой девушке? Ведь вы её, кажется, не любили.

— Кажется, не любил. — В голосе парня было больше сомнения, чем уверенности. — Но, несмотря на это, она не выходит у меня из головы. Как-то всё слишком… несправедливо, что ли.

— Несправедливо? — удивился старый знакомый. — При чём тут справедливость? О справедливости можно было бы говорить, если бы убийство было преднамеренным. Здесь же имеет место роковое стечение обстоятельств. Девушка слишком быстро побежала, у телохранителя не было времени на раздумья, сработал профессиональный навык. Насколько я понял из газет, он даже не целился — мог и промахнуться. Пуля попала в сердце абсолютно случайно. Я уже не говорю о том, что несчастная вообще могла бы и не знать о вашей свадьбе, если бы не смотрела телевизор. Не приди она в ЗАГС в тот день — ничего бы не было. Какая несправедливость, Александр? В её смерти никто не виноват.

— И вы туда же, — невесело усмехнулся Сашка. — Случайность, роковое стечение обстоятельств… Вокруг меня все только в этом друг друга и убеждают. Иначе, как сказала моя несостоявшаяся жена, родственники назовут такую сумму морального ущерба, что мы в жизни не расплатимся.

— Мадам Штырь — мудрая женщина, — согласно кивнул собеседник. — Она всё правильно сказала.

— Я другое имел в виду, когда говорил о справедливости, — тяжело вздохнул парень. — Почему Бог допустил, что умерла именно она? Она ведь была хорошей, очень хорошей. Я не любил её, но я это понимал.

Знаете, Стас, когда-то я много размышлял о духовной красоте. Я перечитывал русских классиков, которые о ней писали, но в реальной жизни я не мог понять, что это такое. Не встречал живых примеров. Эта девушка была первой. Она не только сама была чиста душой, в её присутствии и я становился лучше. Добрее, что ли… Она обрушила на меня такой водопад любви! А я… Я испугался.

— Испугались любви? — удивлённо поднял брови Стас. — Разве это так страшно?

— Да нет, не страшно… Я неправильно выразился. Не то чтобы я испугался самой любви… Я испугался завязывать отношения с идеалом. Ну как бы это получше объяснить? У меня масса недостатков. Я люблю женщин, люблю деньги, много ещё чего люблю… А она с этой своей чистой душой была бы мне постоянным укором. Мне пришлось бы стремиться соответствовать ей, а я бы не смог! Я бы не смог стать таким, как она. Да я и не хотел… Я разорвал наши отношения, но подсознательно утешал себя тем, что она встретит кого-то лучше меня, создаст семью и будет счастлива. Я был в этом уверен! Но всё обернулось совершенно не так, как я предполагал. Почему? Почему Бог не дал ей счастья, ведь она его заслуживала?! Почему Он допустил её смерть? Это несправедливо!