— Искандер лучше знает эти леса, — предложил Василий Александрович.

Егор не сводил глаз с Максима Ивановича и, поймав его взгляд, показал глазами на Бориса и Гномика.

— Поедет Искандер и, если захотят, Борис и Гномик, — сказал Сапегин.

Мальчики только об этом и мечтали.

— А я, — сказала Люда на ухо Егору, — а я?

— Не обижайся, мы же охотники. Но Люда обиделась.

— Но прежде чем вы уедете, я бы хотел показать созданные нами лесо-сады, — сказал Василий Александрович, — хотя бы орехово-яблонево-алычовый лесо-сад.

Сапегин согласился, приказав ребятам хорошо накормить лошадей, осмотреть седла, приготовить в дорогу продукты и ружья, зарядить побольше патронов.

— Значит, будем охотиться? — воскликнул Борис.

— В лесу — и не охотиться? — сказал Сапегин. — У меня есть разрешение на отстрел пяти козлов.

Сапегин, Василий Александрович, Дубинин, Искандер и Лена Чукмасова отправились в лесо-сад, но предварительно осмотрели гигантские орехи.

— Очень важно широко проверить ваш опыт, — сказал Сапегин. — Если в двадцать-тридцать лет мы сможем получить готовый лес — это же решение вопроса о деловой древесине!

Дубинин ходил возле орехов, недоверчиво ощупывая кору.

— Я слышал об этих деревьях, но неужели им всего двадцать лет? Может быть, такой рост, — сказал он, — обусловлен только местными, особыми условиями и в других местах он не повторится?

Начался спор.

— Спилите, проверим возраст по кольцам на срезе, — шутя предложил Дубинин.

— И спилим, только не сейчас, и проверим в других местах, — ответил Василий Александрович. — Один орех разбит молнией надвое до половины. В будущем году будем прививать «дудкой» дикие ореховые деревья. Необходима кора. Вот тогда мы и спилим это огромное разбитое молнией дерево, чтобы его корой привить двести пятьдесят молодых диких ореховых деревьев, и тогда увидим.

Бригады пионеров перевыполняли свои планы, чтобы достойно встретить прибывающую Четвертую пионерскую дружину.

VII

Все волновало и восторгало Бориса. И то, что он выздоровел от целебного меда, а не после обычных лекарств, и то, что Егор нашел своего полковника, и то, что они прилетели сюда на самолетах и теперь он здесь, в том самом Пчелином городе на Ореховом холме, о котором рассказывают в городе легенды.

Борис возбужденно смеялся, хлопал Егора по плечу, и тот, понимая радость друга, радовался его радости.

— Может, сбегаем на часик поохотиться? — попросил Борис.

— А может быть, сначала организуем сборы в дорогу и после этого? — предложил Егор.

На этом и порешили. Но седла были в порядке, лошади отдохнули, и коневод находился при них; он кормил их отборным зерном и сеном.

Друзья — Борис, Егор, Гномик и Ромка — отправились на охоту. Топс пошел с ними, как «тащишка»: нести тяжести.

Борис шел быстро, слегка задыхаясь. В первый раз с мальчиками не было Барса, и это печалило Гномика. Куропатки поднялись перед Борисом из кустов с шумом и треском. Борис вскинул ружье и выстрелил раз и потом еще раз. Птицы исчезли вдали, и ни одна из них не упала. Борис перевел удивленный взгляд на Егора, потом на Ромку. У него после болезни дрожали руки.

— Перья упали, мясо улетело, — весело поддразнил Топс, но, встретив предостерегающий взгляд Егора, замолчал.

— Ох, я и мазал в прошлую охоту! — сказал Егор.

— А я, — поспешил на выручку Ромка, — выстрелил раз десять, а всего одну сшиб.

— Давно не охотился, — извиняющимся тоном сказал Борис, и они пошли дальше.

Первым убил куропатку Гномик, потом двух сбил Ромка. Егор подстрелил неизвестно как залетевшую сюда дикую индейку — улара. Один только Борис, жаждавший больше всех поохотиться, стрелял раз двадцать и не «взял» ни одной.

На отдыхе, чтобы развлечь приунывшего Бориса, Ромка стал рассказывать о соревновании среди пионерских бригад и о воре-невидимке. Это так волновало Ромку, что он решил рассказать обо всем друзьям.

— Вынесем этот вопрос на пионерский костер! Пусть мы из-за этого даже потеряем красное знамя! — разгорячился Роман.

— Даже так? — спросил Борис.

— Ну да! Пусть мы сто раз стахановцы, но если в нашем пионерском коллективе такой позор, пусть мы не получим красное знамя, но зато среди нас не будет вора, мы оздоровим наш коллектив!

— Ты ли это говоришь? — удивился Борис.

— Да! И давай спросим у Максима Ивановича, прав я или нет.

— Да откуда ты взял, что Борис тебе советует скрыть? — спросил Егор.

— Наоборот, я удивляюсь тебе, — сказал Борис. — Я не узнаю тебя, Роман. Я знал тебя другим, а сейчас слушаю тебя и ушам своим не верю! Молодец! Помнишь, Роман, ты просил меня дать тебе рекомендацию в комсомол? Так вот, Роман, теперь я тебе напишу рекомендацию.

— Спасибо, друг! — тихо сказал Ромка.

— Приедет Гарун с дружиной, с нашими комсомольцами, и мы примем достойных, — обещал Борис. — Да и не только ты, Роман, изменился. А Гномик? Раньше он походил на тех детей, которые поют в темных комнатах, чтобы рассеять страх, а стал этот маленький, скромный работяга Гномик чонмергеном! Ведь вот! А Топс! Даже он перестал лениться. Вот каково влияние коллектива!

— А ведь я тоже изменился, — покраснев, признался Егор и, встретив недоуменные взоры, пояснил: — самоуверенности поубавилось. Ох, как мне учиться надо!

— А вы представляете, что этот соня Топс по ночам учится ездить верхом? — сказал Ромка.

Об этом ни Егор, ни Борис не знали. Ромка рассказал историю с мулом и о том, что Топс почти научился ездить верхом, во всяком случае перестал бояться верховой езды.

VIII

— Ну, — весело сказал Сапегин возвратившимся охотникам, — видел я вашу работу! Молодцы! Подучитесь еще, и вас можно будет посылать на помощь в другие районы. Вот прибудет вся Четвертая дружина, и мы займемся осенней подготовкой окультуривания плодовых лесов.

— Готовить черенки, — подсказал Ромка.

— Нет, — возразил Сапегин, — мы выберем десять гектаров плодового леса, пойдем все туда и поучимся, что надо снять, что оставить и сколько. Пока мы будем ездить, Василий Александрович займется с вами и со всей дружиной, а приедем — начнем работу. Ну, каковы трофеи, охотники? Хвалитесь.

И за обедом и после обеда Максим Иванович Сапегин рассказывал пионерам, как он стал охотником, и сказал, что настоящий советский гражданин должен вести себя в лесу как хозяин, а не как браконьер.

Егор принес и прочитал устав чонмергенов. Сапегину понравилось. Он стал расспрашивать ребят, как они охотились по пути сюда, потом сам рассказал несколько случаев из своей жизни.

— А кто знает способ добывать зайцев посредством кирпича, нюхательного табака и листа капусты? — спросил Сапегин.

Никто не знал.

— А это очень просто, — весело сказал Сапегин. — Кладете кирпич на заячью тропу, на него — кусочек капустного листа и сыплете на кирпич нюхательный табак. Захочет заяц съесть лист капусты, наклонится, нюхнет табаку — апчхи! — и головой о кирпич. И так он чихает и бьется головой, пока не упадет в обморок… Ну, вы его и берете…

Все весело засмеялись.

Так, пересыпая серьезный разговор шутками, Максим Иванович рассказал ребятам о дикорастущих на Северном Кавказе, где они занимают площадь свыше двухсот тысяч гектаров, о плодовых лесах возле Алма-Аты.

— Но, — заявил он, — наши плодовые леса — редко встречающиеся, или, как говорят, реликтовые, остатки плодовых лесов третичного периода.

Егор вспомнил о своих записях и прочел Гномику о редких жучках, а Гномик принес целый стакан жуков, которых он не смог определить. Максим Иванович посоветовал взять жуков завтра с собой в поездку, чтобы передать Ореховой экспедиции.

Так в этот день и не успели выяснить, кто же у кого брал орехи, и на другой день рано утром группа всадников во главе с Максимом Ивановичем и Искандером двинулась в горы.

Топс, Ромка, Люда и Асан долго махали им вслед.