IV

Василий Александрович привел ребят в домик-лабораторию. Здесь было несколько комнат. В первой, самой большой, стояло четыре маленьких вакуум-насоса для отсасывания соков, небольшие бачки с мерными трубками и доска с измерительными приборами.

«Ручная электростанция» — динамомашина — стояла под навесом по ту сторону дома, и Василий Александрович провел всех через комнату туда. Мальчики думали увидеть что-то вроде маленькой школьной машины, а это была большая машина с большим колесом.

— Такие были на фронте, я крутил, — сказал Егор. Он поплевал на руки и завертел ручку. Послышалось слабое жужжанье, и тускло зажглась крошечная контрольная лампочка. Егор крутил ручку что есть силы, и лампочка разгоралась все ярче и ярче.

— Тяжело? — спросил Василий Александрович.

— Нет, не очень.

— Я хотел попросить вас по очереди покрутить эту динамомашину, а то ДР забастуют, — снова повторил Василий Александрович. — Посменно, конечно. Кроме Гномика и Асана — им будет трудно.

— А мы вдвоем можем крутить, — предложил Гномик.

Асан согласился.

— Пойдемте, я вам покажу аппаратуру, — предложил Василий Александрович и провел ребят в дом, где стояло несколько установок. — Вот эти четыре вакуума, а за ними четыре бачка, — показал он, — соответствуют четырем доящимся растениям: номер один — это ДР первое слева, и это вакуум номер один, измерительные приборы и провода, соответствующие ему; правее — ДР номер два, а далее от дома — ДР номер три, а справа от него — ДР номер четыре, и вот вакуум номер четыре.

Когда давление в растении увеличится и стрелка на этом измерительном приборе дойдет до первой красной черты, включайте вакуум-насос. А если стрелка давления упадет вот до этой зеленой черты, выключайте вакуум-насос. Из вакуумов сок, если его набежит много, перекачивайте вручную в этот бачок. А если сока очень много, он перекачивается из бачков в этот большой бак. Вот почти и все. Командуйте, Егор Иванович!

— Есть командовать! — ответил Егор. — А здорово, если бы нам удалось заставить их хорошо доиться! — шепнул он Ромке.

— А как? — так же шопотом спросил Ромка, которому очень понравилась эта мысль.

— Вы что-нибудь знаете об автохтонной микрофлоре Б? — спросил Василий Александрович.

Ребята этого не знали.

— Почва — не мертвая природа, — сказал Василий Александрович. — В почве пятнадцать процентов микробов, одна шестая почвы — это живой, самовоспроизводящий себя белок. Как установил академик Василий Робертович Вильямс, почва — это особое тело природы, являющееся промежуточным образованием между живой и мертвой природой. Человек своим трудом создает почвы, а создать почвы, достойные нашей великой эпохи, — благороднейшая задача. Можно превратить северные почвы в высокоплодородные. Наши ученые обнаружили, что в почвах стахановских полей появились особые разновидности давно известных почвенных микробов. Почему они появились? Это понятно. Плодородие почвы — продукт человеческого труда, а стахановцы полей потому и добиваются рекордных урожаев, что они и удобрения вносят правильно и во-время и, главное, обрабатывают почву лучше. Например, они своевременно рыхлят почву, и это содействует лучшему «дыханию» почвы. Под влиянием этих внешних условий и появились особью разновидности почвенных микробов, способствующие лучшему усвоению больших доз удобрений. Эти полезные расы микробов стали рассевать как микроудобрение на других полях. При хорошей обработке это сразу повысило урожай… Мы с помощью работников научно-исследовательского института вывели свои расы этой автохтонной микрофлоры Б и широко применяем эти микроудобрения на полях колхоза. Здесь я тоже высеял в почву под ДР одну расу автохтонной микрофлоры Б. Попробуем еще гранулированные и другие удобрения?[9]

— Попробуем! — весело отозвались ребята, гордые тем, что спрашивают их совета.

Василий Александрович открыл одну из четырех дверей, бывших в комнате, и ввел ребят в лабораторию. Здесь посреди комнаты стояли длинные столы, на них виднелись колбы, пробирки, мензурки, большие стеклянные сосуды. Василий Александрович указал на пробирки, заткнутые ватками.

— Культуры микробов на агар-агаре[10], — сказал он. — А вон там, — он показал на крайний шкаф, — лежат запасные электросолнца, на случай, если действующие испортятся.

Ребята с интересом оглядывали лабораторию. Здесь было очень чисто, тихо, торжественно и пахло лекарствами. Егор почувствовал невольный трепет. Ребята, сами того не замечая, шли, осторожно ступая на цыпочках.

— Может быть, вам скучно будет совершить путешествие в глубь вещей и явлений? — спросил Василий Александрович.

Ребята запротестовали: они очень хотят путешествовать в глубь вещей и явлений. То, что они уже увидели, удивило их своей необычайностью и манило таинственностью.

— Я вам расскажу о том, о чем не очень многие знают, а вы постарайтесь понять меня, и если у вас есть серьезное желание помочь, это вам пригодится.

— Да как же не серьезное, — горячо отозвался Ромка, — если мы только для этого и пришли! Нам поручили выяснить, надо ли вам помочь и не согласитесь ли вы принять помощь Четвертой джелал-буйнакской пионерской дружины. Придут триста пятьдесят пионеров. У нас такая дружина, что горы своротить может!

— Триста пятьдесят? — с восторгом воскликнул Василий Александрович.

— Триста пятьдесят! — с гордостью подтвердил Ромка.

— Ведь это же сила! Это чудесно! — обрадовался Василий Александрович. — Но где же они, где эти юные энтузиасты?

— Будут, Василий Александрович, — обещал Ромка, — будут дней через десять.

— Через десять дней! — огорчился Василий Александрович.

— А мы? — воскликнул Егор. — Каждый из нас будет за десятерых работать!

— Мы покажем, на что способны пионеры Четвертой дружины! — сказал Гномик с самым воинственным видом.

В лабораторию вбежала Люда и крикнула, что в Пчелиный город на Ореховом холме приехали гости — двое незнакомых людей — и срочно хотят видеть Василия Александровича. Василий Александрович был очень недоволен появлением незваных гостей, прервавших путешествие в глубь вещей и явлений, и просил мальчиков зарядить аккумуляторы и ни в коем случае никуда не уходить от домика.

— Никуда! — повторил он. — Обещаете?

— Обещаем! — за всех ответил Егор.

V

Василий Александрович ушел и увел с собой Люду, Асана и Гномика. Егор позвал Топса и Ромку. Ничего не объясняя, Егор направился к ветряку и кивком головы предложил друзьям следовать за собой. Он влез по железной лестнице наверх, к ветряному колесу. Ромка, запыхавшийся и побледневший, влез вслед за ним. Топс, поднявшись до половины лестницы, крикнул снизу:

— Ну, что там?

— Лезь сюда! — сердито закричал Ромка.

Но Топс не двигался. Он и на полпути испытывал боязнь высоты и, судорожно вцепившись руками в перила лестницы, не в силах был двинуться дальше.

Егор обследовал ветряк. Три крыла были погнуты, но причина аварии была в другом. Егор тронул рукой крылья — они свободно проворачивались, не приводя в движение железной оси, спускавшейся вниз к насосу и к динамке. Шестеренка, закрепленная железным болтом на оси, не была неподвижной, а свободно вращалась. Тут и ребенок понял бы, что все дело в сломанном железном болте, соединяющем шестеренку с осью. Стоило заменить сломанный железный болт большим гвоздем, расправить погнутые крылья, и все было бы в порядке.

Егор и Ромка спустились вниз. У Топса был виноватый вид. Стоя у ветряка, Егор объяснил причину неисправности и добавил, что взрослым починить нетрудно, для них же это очень и очень нелегко.

— Что нам ветряк! — вдохновенно начал Топс. — Если уж делать, так делать. Давай наладим электростанцию, что на реке… ну, где плотину размыло. Позовем ребят из кишлака, возьмем подводы, заново построим плотину… Включишь рубильник — глядишь, и здесь и в доме электричество горит. Варить и жарить будем на электричестве, даже стирать, а почему не доить электричеством?