Полтава еще держалась, хотя и из последних сил. Удавка же на шведской шее затягивалась все сильнее. Неудачи сильно подточили боевой дух солдат и офицеров. Армия забрела за тысячи километров от дома, некоторые солдаты были в походе уже 9 лет, последние две зимовки стоили еще столько же, но конца похода не было видно. Положение с провизией все ухудшалось, так как местность вокруг Полтавы все больше истощалась, а подвоз из более отдаленных мест почти прекратился из-за действий российских войск. К тому же в сильную жару даже еда, которая еще была, быстро портилась, тем более при полном отсутствии соли. Последние два дня перед битвой у некоторых полков не было даже хлеба. Солдаты ходили в обносках и больше походили на бродяг, чем на непобедимых ветеранов стольких сражений. Они шушукались между собой, обсуждая дурные предзнаменования, которые, как им казалось, были во время начала этого похода. Все это дало основание командиру Далекарлийского полка Сигроту прямо сказать королю, что он не может положиться на своих солдат. Это был тревожный сигнал, но Карл не принял его во внимание. Он заявил, что в таком случае он желает, чтобы ни он сам, никто другой из армии не вернулись живыми из этого похода. Да, подобными речами боевой дух армии не поднимешь.

Ситуация усугубилась ранением короля. Значения этого события нельзя преуменьшать, так как оно во многом повлияло и на все последующие. Ведь король фактически сам планировал сражения и руководил ими. Роль высшего генералитета чаще всего сводилась к прямому исполнению указаний монарха-полководца. Ночью с 16-го на 17 июня королю не спалось. Взяв с собой Левенгаупта, он выехал к берегу Ворсклы. Развеяв скуку быстрой скачкой, король приблизился к укреплениям Полтавы. Он любил пощекотать себе нервы, стоя под ружейным огнем осажденных, которые стреляли со стен крепости (в 1718 году такая бравада будет стоить ему жизни). Одна из пуль попала в ногу коня Левенгаупта, и тот обратился к королю с просьбой покинуть опасную зону. Карл оставил ее без внимания, порекомендовав Левенгаупту просто сменить коня. Уже возвращаясь в лагерь, король заметил небольшой русский отряд, переправлявшийся на шведский берег. Собрав солдат, король бросился к переправе. Отряд, отстреливаясь, отступил, и в тот момент, когда король уже повернул коня, шальная пуля угодила ему в пятку. Туда же, куда попала герою греческих мифов Ахиллу стрела Париса, – очень символическое совпадение. Карл сделал вид, что ранения не заметил, и ехал к лагерю спокойно, пока кто-то из драбантов не обратил внимания, что из его сапога струится кровь. Бравируя раной, король еще заехал к траншеям, чтобы проверить караулы. В результате рана успела воспалиться, и для того чтобы снять сапог, его пришлось разрезать. Под ножом хирурга король держался спокойно, внимательно наблюдая за процедурой, а когда хирург в один из моментов заколебался, отобрал у того нож и сделал надрезы самостоятельно. Последствия не замедлили проявиться. Несколько дней, когда присутствие короля было особенно необходимым для подготовки к сражению, он пробыл в горячке.

Накануне боя, или шведское «Если» против русского «Авось»

В русском стане не дремали. Царь Петр использовал каждый день с пользой, собирая силы в единый кулак. Пока шведы, в предчувствии генеральной баталии, участив штурмы, бросались на стены Полтавы чуть ли не каждый день, русская армия снялась со стоянки и 20 июня 1709 года переправилась через Ворсклу в районе села Черняховское. Петровские войска, переправившись на другой берег, разбили первый укрепленный лагерь за восемь километров от Полтавы, левее села Семеновки. Таким образом, момент для перехвата русской армии на переправе шведами был упущен.

Из спячки их вывели неутешительные известия от эмиссаров, прибывших из Польши и Крымского ханства. Оказалось, что корпус Крассау стоял заблокированный за рекой Сян российской армией генерала Гольца за тысячу километров от места событий. Крымского хана от выступления удерживал султан Ахмед III, который колебался в выборе: поддержать шведов и распрощаться с надеждами на захват Подолья, на которое Турция постоянно претендовала, или избрать нейтралитет и подождать, что выйдет из российско-шведского противостояния. Карл понял, что каждый день промедления делает его слабее, а его противника – все сильнее. Со временем плотнее становилось кольцо вокруг расположения шведских сил, все дерзостней вел себя противник.

На совете 22 июня (мрачная дата!) шведы решили дать генеральный бой. Король даже выстроил войска для баталии, вызывая этим русскую армию на бой, но россияне обустраивали свой лагерь и реагировать на вызов не собирались. Поэтому с исполнением решения вышла заминка. Тем более рана короля воспалилась, и он прометался несколько дней кряду в горячке, без сознания, а драгоценное время неумолимо уплывало, подводя шведскую армию к финальной черте. Пока король был без памяти, обязанности командующего выполнял Реншельд, который не хотел брать на себя ответственности и самостоятельно ввязываться в рискованное мероприятие. Между тем, 25 июня русские покинули первый лагерь и пошли ближе, за пять километров от города. Новый лагерь был устроен возле села Яковцы. Его окружили валом и рвом, поставили рогатки. Однако со всех сторон укрепления возводить не стали.

Укрепления состояли из ряда люнетов [7] , которые своими углами торчали наружу. Между люнетами были проходы. Они должны были облегчать выход войск, но они же были самым слабым звеном в обороне лагеря, так как позволили врагу осуществить штурм без лестниц. С восточной стороны лагерь выходил к почти 60-метровому обрыву перед самой рекой. Нападений с этой стороны никто не ждал. Место, на первый взгляд, было выбрано удачно. На западе и северо-западе от лагеря располагался Будищанский лес, на юг, почти до самой Полтавы, тянулся такой же густой и труднопроходимый Яковчанский. Правее от лагеря была открытая равнина около двух километров шириной. Однако для отступления в случае неудачи из лагеря было всего два пути. Один – на север вдоль реки, этим путем и пришла сюда русская армия. Другой – через Ворсклу. Первый путь легко перекрывался врагом, а второй требовал много времени и усилий.

Между лесами со стороны Полтавы находилось полуторакилометровое дефиле – открытое пространство. Только через него шведская армия могла напрямую подойти к русскому лагерю. Сам Петр на шведов нападать не собирался. Открытого столкновения он намеревался избегать, так как не был уверен в собственных силах, а вот спровоцировать энергичного короля на необдуманные, поспешные действия – это другое дело. Поэтому царь выбрал для своей армии роль наковальни, на которую должен был обрушиться и сломаться шведский молот. План Петра основывался на ряде русских «авось». Для того чтобы сбить атакующий порыв армии Карла и серьезно ослабить ее, было принято решение перекрыть дефиле линией редутов. Она же должна была послужить прикрытием для действия конницы Меншикова, которой предстояло расположиться сразу за ней. Поэтому одновременно с обустройством лагеря началось и строительство шести первых поперечных редутов, перекрывающих дефиле. И вот застучали топоры, замелькали лопаты и заступы. Возводились редуты разных типов. Большинство из них имело квадратную форму. Каждая сторона такого укрепления равнялась 50 метрам (иногда указывают длину в 60 метров). Другие редуты были треугольными. Все редуты обносились высокими валами с брустверами, за которыми должны были размещаться солдаты гарнизона. Снаружи укрепление окружалось рвом. Расстояние от дна вала до верхушки бруствера составляло около 5 метров. На каждом редуте могло разместиться от 400 до 500 человек – от нескольких рот до батальона пехоты. Кроме этого, было предусмотрено размещение орудий. В основном устанавливались по две трехфунтовые легкие пушки, но на некоторых редутах ставились и более тяжелые орудия. Чтобы затруднить штурм редутов противником, они были обнесены врытыми рогатками. Штурмовать эти укрепления было довольно сложно. Гарнизон был надежно защищен не только от пуль, но и от картечи, а сам мог вести огонь во всех направлениях, следя за перемещением неприятеля. Наиболее эффективной для борьбы с ними была бы тяжелая артиллерия, но и ей потребовалось бы значительное время. По окончании поперечной линии принялись за строительство линии из четырех продольных редутов, перпендикулярных поперечным, хотя имеются предположения, что расположение их было не строго перпендикулярным. Возможно, направление линии этих редутов было смещено в сторону Яковчанского леса, чтобы прикрыть овраги, ведущие из леса и на дорогу в село Семеновку. Кроме укреплений, в дефиле отрывались шанцы, перекрывающие пространство до села Яковцы.