Сэр Патрик Ллойд, чрезвычайный и полномочный посол двора Его Королевского Величества в Германии, постарел за эти десять минут, наверное, лет на двадцать. Все куда-то ушло: желание возражать и спорить, силы бороться за собственную жизнь... Как же он устал за эти десять минут. Он сел в кресло, налил себе немного виски и взял сигару.
Скажите, Мередит, такая штука, как — честь, Вам никогда не мешала жить? Вы спокойно спите, когда создаете врагов и предаете друзей? Вам знакомо чувство совести?
Честь разведчика? Вы под этим выражением понимаете — честного шпиона? Человека, которому очень стыдно лазить по чужим карманам, копаться в чужом белье, читать чужие письма, подглядывать, подслушивать, подсматривать, чтобы обезопасить от возможных, потенциальных, случайных и намеренных врагов свою страну — Вы про это? Вы говорите о морали? Скажите, посол, а врать, что все хорошо, когда все плохо, говорить одно, а делать другое, прикрывать действия своего правительства и изобретать ложь, спрятавшись за словами о благе для своей страны? Разве не это Вы называете своей работой? Разве мы с Вами делаем не одно и то же дело?
Мередит Кьюз мог уничтожить посла уже сегодня. Он был готов к этому — победа над этим напыщенным человеком, который всегда мешал его продвижению по службе, который всячески показывал ему, как они отдалены друг от друга, который презирал и его самого и то, чем он занимался — была так близка... Но, тут сработала профессиональная черта разведчика — а зачем, собственно его уничтожать? Он и так уже труп: еще живой, пожалованный титулом «сэра», облаченный связями и обласканный вниманием и уважением, добропорядочный гражданин и родственник королевской семьи. Вот она — удача. Нет, Кьюзу не стоит его уничтожать. Пусть продвигается по службе, пусть эта операция будет их совместным плодом больших усилий. Чем выше он поднимется еще, тем выше он потащит за собой и его. Зачем Кьюзу создавать себе врагом в собственном тылу? Разве их у него мало? Наоборот, он поделиться победой с послом и станет связующим звеном между МИДом и МИ-5, которые враждуют очень давно. Он станет своим человеком в Министерстве иностранных дел, что только будут приветствовать в разведке, он укрепит свои позиции, а посол... Ну, что же, посол? Будет жить, ненавидя Кьюза, и продвигая по служебной лестнице. Просто, ему почаще надо будет напоминать, кто он — этот старик. Чего стоят все его разговоры про мораль и совесть, если именно они — дипломаты — прячут правду. Именно они развязывают руки военным, а когда начинаются убийства, пытаются сделать вид, что ищут выход из ситуации. Они делают граждан своей страны заложниками своей политики и для того, чтобы держать дипломатов в узде, люди из разведки добывают правду, которой дипломаты боятся. Политика сдерживаний и противовесов не для внешней политики: каждый день в каждой стране идет тайная война за власть и побеждает в ней тот, кто хитрее и изворотливее. А методы значение не имеют. Какая разница, как ты докажешь, что ты прав? Прав — и все! Сегодня прав Мередит Кьюз и пользы от мертвого посла не будет. Будет польза от трясущегося от страха, полуразрушенного старика, который любит своих детей и внуков. Разве он захочет сломать жизнь наследникам его титула? Вот в этом вся правда: чистая и целая собственная шкура!
Господин посол! Я предлагая Вам сделку — мы с Вами провели удачную операцию и нашли врага. Вы будете делать свое дело, а я свое и каждый получит то, что хочет. Я готов забыть о нашем разговоре до того момента, пока Вы сами о нем не вспомните. Разве мы делаем не одно дело? Стоит ли ставить на карту всю Вашу жизнь из-за глупого юнца? Стоит ли его жизнь Вашей? Вы еще очень много можете делать для страны, а он? Я доложу своему руководству, что с помощью нашей совместной операции, в абвер внедрен канал доступа дезинформации. Чтобы подтвердить достоверность этой информации для Германии — юноша должен быть признан виновным английским королевским судом. Действия же нашего правительства пусть остаются на его совести — мы все делали правильно. Вы согласны с моим предложением?
Разве у меня есть выход? — усталым голосом спросил сэр Патрик, когда-то в прошлом, честный и хороший человек. — Только одна просьба, мистер Кьюз! Я не хочу видеть то, что случиться дальше. Завтра я уезжаю во Францию и буду отсутствовать пять дней. И еще одно, но об этом позже. Делайте свою работу...
Вы забыли сказать — грязную работу. — Усмехнулся Кьюз.
Теперь мы оба в одной и той же грязи. Уходите, пожалуйста, я все сделаю, как Вы считаете нужным. Видимо, наступило Ваше время. Смогу ли я в нем жить — не знаю.
Сможете, сэр! В грязи легко испачкаться, но она не смертельна. Врачи говорят, что грязь даже спасает от солнечных лучей! Будьте здоровы, господин посол, и удачной Вам поездки. Я все необходимое подготовлю. В конце концов, именно я отвечаю за Вашу безопасность!
Когда офицер вышел, сэр Патрик подошел к своему письменному столу и открыл нижний ящик. В глубине его лежал револьвер, подарок министра обороны к юбилею. Посол знал, что когда-нибудь ему придется воспользоваться этим подарком. Он взял его — металл приятно лег в руку и посол почувствовал странное ощущение: неужели эта небольшая и грубая вещица и есть то, ради чего он столько трудился, жил, любил и растил детей?..
...Понедельник не всегда бывает самым трудным и плохим днем. По крайней мере, не этот понедельник. В девять тридцать утра в приемной капитана Канариса было уже много посетителей. Суета, папки, доклады, телефонные звонки и усталые лица. Такое впечатление, что было не утро, а конец трудового дня. Абвер трудился вовсю: новая организация должна была доказать свое право на существование и свою крайнюю необходимость Германии. Все знают, сколь переменчив характер Гитлера — вчерашние пристрастия уступают место новым фаворитам и занять место рядом с фюрером — задача не из простых.
Донесение, которое поступило еще два часа назад в канцелярию канцлера могло возвысить Канариса до заоблачных высот, но могло и сработать против него, если данные окажутся недостоверными или не своевременными. В этой игре важно не только качество данных разведки, но и момент их подачи начальству. Часто приходилось выжидать, чтобы не попасть под плохое настроение руководства, ведь тогда вся работа может оказаться «пшиком». Любой малозначительный, на первый взгляд, фактик всегда можно подать с шиком и немалой выгодой для себя, поэтому Канарис нервничал. Если все пройдет гладко (а именно сегодня обсуждался план кампании в Рейнланд!), то его докладная записка произведет на фюрера неизгладимое впечатление. Ведь эту кампанию придумали и разработали исключительно ради удовлетворения имперских амбиций самого Гитлера. На самом-то деле, сейчас провоцировать Европу не стоило. Это, по меньшей мере, было крайне несвоевременно и совершенно глупо! Германия превыше всего — этот предвыборный лозунг многим уже не терпелось воплотить в жизнь...Но, черт побери, как же они все торопятся! Канарис понимал, что единственная надежда на то, что все может пройти гладко, это непонимание того, что же происходит в Германии на самом деле, что это уже не шутки, что немцы всерьез поверили Гитлеру и ему отступать некуда, потому что, в ином случае, ему придет конец. Гитлер сам стал заложником своей ситуации.
«Интересный человек этот доктор! И откуда такое рвение? Хочет выслужится, ладно. А откуда такие связи? Только гестапо может поверить в его игру — на самом деле, все это выглядит очень странно. Чего бы это англичане так повелись на его провокацию? В Лондоне придурков ровно столько же, сколько и в Берлине — у нас же не соревнование: «Кто хочет стать идиотом»? Он работает на гестапо? Или на англичан? Если первое — неплохо. Используем. Если второе — еще лучше. В любом случае, если все пройдет хорошо, получит свой кабинет из орехового дерева, но дальше Англии не пойдет. Вот и будет крупным специалистом по эквилибристике — пусть крутиться между нами — там посмотрим. Хотя, такие, как этот Бойзен не тонут»...