Типичный диалог двух дам, вдруг осознавших, что обе уже «молочные сестры»:

Милочка, а ты его давно знаешь? Вы давно знакомы?

Месяца два (Врет, конечно, ибо я-то знаю, сколько всего раз мы с ней были знакомы!).

Смотри, дорогая, я его знаю больше года — это очень опасный человек (Тоже врет — я с ней ни разу не был знаком!).

Как Сергей и рассчитывал, на третий день после его беседы в кабинете у Леопардовича, было принято положительное решение о переходе операции в зарубежную стадию. Название дали бесхитростное, но точное — «Конрад» — об этом Трошина уведомили в Спецотделе ИНО. На подготовку легенды, подбор документов и прочее выделили всего несколько дней, потому что не предполагалось каких-либо сверхсекретных проникновений, контактов и тому подобных действий, которые требуют более тщательной подготовки. В общем бардаке, царящем в Европе после войны, люди появлялись и исчезали, и опять проявлялись в других частях света с такой легкостью, что это никого не удивляло. Основным действием при подборе легенды и образа, с которым придется работать, было лишний раз убедиться, что в церковных и гражданских книгах записей о смерти (по месту этой самой смерти) отсутствует эта самая запись. Но это было заботой Спецотдела — вся документальная бюрократическая подготовка. Лучше всего, если твой новый образ исчез с лица земли в какой-нибудь групповой авиационной катастрофе, когда тела никто не видел, а родственников у него не было. После войны найти такой вариант было не очень сложно, хотя чаще всего встречались лица еврейской национальности, но мне в данном случае это никак не подходило — ехал-то Сергей в Аргентину, где придется общаться с людьми, кто эту национальность не очень любил, скажем так. Да и похож он на еврея, как бульдог на носорога.

Профессия журналиста самая подходящая для тех, кто хочет что-нибудь узнать. Только людям этой профессии (конечно, кроме прокуроров) прощают любые вопросы, поэтому Трошин и избрал эту легенду. Подтвердить свою принадлежность к журналистике не так сложно: в той же ФРГ развелось такое количество бульварных газетенок, которые появлялись и исчезали чуть ли не каждый день, что привести с десяток громких названий при ответах на вопросы будет не сложно. Что же касается значительных изданий, что на Западе очень распространена так называемая «фрилансовая» форма работы, что в переводе на русский обозначает — внештатный сотрудник, поэтому сказать несколько правильных слов про сотрудников и руководство, ну, скажем, «Берлинер Цайтунг», не составит никакого труда. Вопросом, который чаще всего к нему будет обращен и со стороны противников нацизма, и со стороны его сторонников: что он делал во время войны? Но и это отработано: во время войны Сергей (который теперь совсем даже не Сергей) работал в Швейцарии и Австрии в качестве корреспондента нескольких международных информационных агентств по вопросам политики и экономики.

Словом, дело было сделано и Трошин прощался Москвой. Прощался в одиночестве за бутылкой водки. Потом заехал попрощаться с Вазгеном, который передал ему кучу всяких пакетиков с какими-то травами для своего аргентинского повара. Он еще раз подтвердил ему, что наводил правки и повар жив, здоров и работает все там же — отлегло, значит, найдет.

В спецотделе управления, где умеют подделывать абсолютно все, проставили необходимые отметки в паспорт гражданина ФРГ: выездные визы из Франции, въездные, полугодичной давности, в СССР и выездную визу отсюда же. Снабдили деньгами и подобрали неплохой гардеробчик, вплоть до французского мужского белья, расчески и домашних тапочек американского производства. Отправляться Трошин должен из Одессы советским пассажирским теплоходом через Варну до Стамбула. Там он сойдет на берег и отправится поездом через несколько стран в Париж, потом в Бельгию, где пересядет на поезд до Амстердама, а далее, опять пароходом в Англию. Потом его маршрут проляжет самолетом в Штаты и оттуда пароходом в Аргентину. Вот такая вот конструкция, рассчитанная месяца на три-четыре, потому что в каждом месте прибытия Трошин должен слегка обживаться и писать статьи в разные издания мира под своим новым именем Клаус Мозель. Необходимо, чтобы первая статья Мозеля была опубликована месяца за три до прибытия в Аргентину. Все статьи должны иметь четкую экономическую и политическую направленность — немцы в Аргентине, развитие Аргентины при немцах и их влияние на экономику, немцы без немцев ну и так далее. Обладая самой тонкой информацией по этим вопросам, которой его снабдили в Москве, он не только печатается и создает себе профессиональное алиби, но и должен получить ряд заказов от европейских газет на публикации. Таким образом, появление Сергея в Аргентине будет оправдано с нескольких позиций: длительное журналистское расследование, которое требует эксклюзивных материалов с места событий и выполнение обязательств перед изданиями. Словом, он может задавать вопросы, не заботясь о том, что они вызовут нездоровый интерес, а любая проверка его личности установит, что Сергей действительно ведет эту тему в разных газетах, все время путешествует по разным странам и имеет аккредитации и доверенности от нескольких европейских изданий.

В финансовом управлении КГБ давно уже выработали схему, когда сотрудник-нелегал обеспечивается законным бизнесом и в короткое время переходит на самофинансирование. С одной стороны, это — хорошо, потому что потом (если оно будет — это «потом«!) не придется отчитываться за каждую копейку, а с другой стороны, это очень хорошо, потому что — пошли они все на хрен со своими «можно и нельзя»!

...Одесса, как Одесса, Болгария, как Болгария, а Турция — все тот же Азербайджан. Сергей почувствовал себя в покое, когда поезд прибыл в Париж. Ах, эта Франция! Страна бездельников и болтунов. Страна необязательных людей и скучных женщин, которым не наплевать только на самих себя, поэтому опасаться французской полиции не за чем — если ты не совершил какую-нибудь глупость и не попал в участок — никто тебя не тронет. Если попал — берегись: французская криминальная полиция самая жестокая в мире. У них отсутствует всякая презумпция невиновности. Закон один: если попался, значит виноват уже в том, что попался, а в чем-нибудь уж ты точно виноват. Поэтому если не расскажешь — в чем — тебя так отделают, что ты примешь все их предложения (через пять-шесть допросов) и признаешься во всем, вплоть до покушения на генерала де Голля, подготовку третьей мировой войны и создание СС в Германии в тридцать третьем.

Французы — зануды, скупые и обидчивые, плохо пахнущие и плохо одевающиеся люди. Все эти истории про французскую любовь и мушкетеров придуманы лишь за тем, чтобы создать ауру необыкновенной нации. А ведь по сути-то, французскую любовь придумали не женщины, а мужчины, которым было противно раздевать своих женщин, от которых дурно пахло, которые узнали про мыло и начали мыться последними в Европе. Да просто они не хотели заразиться всякими дурными болезнями, которые гуляли по Франции, как хотели!

Франция пятьдесят пятого года — это праздник длиной в десять лет. Десять лет после окончания войны французы гуляют. Очередная Республика, очередные внутриполитические интриги и много вина — вот и все, чем занималась Франция, которая привыкла к тому, что на ней всегда отдыхала вся Европа. Именно этого Франция жаждала более всего: «Я девушка легкомысленная — отдыхайте на мне!» — лозунг всех французов, которые с большим удовольствие сдадут Вам комнату и свою жену, но только, за хорошие деньги. Все остальное их в Вас не интересует. Сергей даже не почувствовал, что его, как немецкого журналиста не любят — совсем даже наоборот. К нему относились, как к представителю победителя, которому в свое время удалось поиметь их по полной программе. Ведь, кроме движения Сопротивления, которое было вовсе даже не столь мощным, как теперь говорят, все остальные французы спокойно и флегматично относились к появлению немецкой армии во Франции в начале сороковых.

Для Трошина, который прекрасно владел немецким, английским и испанским языками не составляло труда быстро находить новых знакомых, потому что французские издали слишком жадны и ленивы, чтобы получать информацию, направляя своих корреспондентов в другие страны. Им кажется, что экономика и политика всего мира — это не более, чем точная копия того, что делается во Франции. Поэтому предложения о публикации материалов Клауса Мозеля, в качестве специального внештатного корреспондента, не спотыкались даже о финансовый момент — этот самый Мозель не торговался, а брал то, что предлагают, просто раз от разу чуть повышаю цену на свои статьи франков на десять-пятнадцать, не более. Это моментально подружило его с французскими журналистами, которые публиковали свои статьи, ссылаясь на него в прессе. А Мозель продавал им материал совсем недорого, получая при этом лишний раз упоминание своего имени в газетах. Когда Сергей понял, что схема заработала, он двинулся далее по маршруту в Бельгию, Нидерланды и Англию.