Вместо этого я буду работать на спецслужбы. Да, звучит внушающее, и я искренне надеюсь, что мне дадут задание поответственнее, чем учёт канцтоваров. Возможно, через пару лет… Хм… Ещё не успел начать работать, а уже думаю о повышении.

Ну, всё, начали разносить завтрак. Надо убирать ноутбук.

06 июня 2005

Я так и думал, что писать в дневник каждый день не получится. После приезда мне было совсем не до него, хотя жаль: я видел много нового и интересного.

Сначала уладил вопрос с квартирой. Теперь я живу в хорошем доме в приличном районе, правда, в очень небольшой квартирке-студии на втором этаже. Сначала она мне абсолютно не понравилась, и я сразу понял, почему квартира в таком месте сдаётся за такую умеренную сумму. Как мне рассказали, тут была большая квартира, которую владельцы решили поделить на три поменьше, чтобы выгоднее сдавать. Получились две полноценные квартиры и вот это недоразумение в довесок. Я даже примерно не могу назвать, какой оно формы: под углом изгибается наружная стена дома, а внутренние стены вообще ведут себя аномальным образом. Два окна на разные стороны и дверь в ванную посреди комнаты. Ванная, кстати, сырая и микроскопическая. Встроенных шкафов нет. Плюс куча запретов и требований от владельцев.

Но в конце концов я решил снять именно эту квартиру. На работу можно добраться за двадцать минут, вещей у меня мало, устраивать шумные вечеринки и заводить собак я всё равно не собирался, а к причудливым формам быстро привык. Зато у меня прекрасные соседи, состоятельные и воспитанные. Даже мой отец не нашел бы к чему придраться. Он был бы рад, что я живу в одном доме с людьми из «достойного общества». Есть тут, правда, один трейдер, ездит на «Порше» и тоже снимает квартиру из поделенных, то есть, по соседству со мной. Жоао, это консьерж, говорит, что меньше его квартиры только моя, а ведёт он себя так, будто занимает два этажа целиком. В конце Жоао добавляет с презрительной ухмылкой: «Всё на машину ушло».

Жоао под семьдесят, и он настоящий джентльмен. Он работал в лучших отелях и в лучших домах Лондона и в чём-чём, а в манерах он разбирается. После смерти жены он запил, потерял работу и в итоге осел тут консьержем. Я с ним частенько разговариваю. Мои манеры он одобряет и даже говорит, что ни за что бы не подумал, что я американец. Думаю, Жоао пришёл бы в восторг от церемоний, что были приняты в доме моего отца. Я же, наоборот, пытаюсь от всего этого отделаться — мне приходится иметь дело совсем с другими людьми, у которых абсолютно другой стиль общения.

После того как определился с квартирой и уладил все формальности, я немного походил по музеям и прочим достопримечательностям (в офис мне надо было явиться первого июня, и пара свободных дней у меня оставалась).

Что касается работы, даже не уверен, стоит ли мне тут что-то писать. Это секретная структура, которая официально не существует. Мой ноутбук и записи в нём защищены, но ни в чём нельзя быть на сто процентов уверенным. Если без деталей, то это центр по обмену данными и координации действий между контр-террористическими службами разных стран. Говорят, примерно такой же центр есть в Париже. Но у нашего есть своя специфика — мы отслеживаем и анализируем банковскую и финансовую информацию, поступающую из разных источников.

Я уже говорю «мы», хотя проработал там четыре дня.

Что-то определенное писать рано, я пока не выполняю конкретных заданий, в основном — изучаю, как построена система, какие механизмы анализа используются. Работы здесь много. Наверное, поэтому они согласились меня взять — очень не хватало кадров. Робертсон упоминал, что несколько его бывших коллег перевели сюда из Штатов. Думаю, он тоже постарался, чтобы пристроить меня. Он в меня верит. На меня потрачено так много сил, а в конечном итоге всё уперлось в бюрократические процедуры и допуски по секретности. Я думаю, он это предвидел, но надеялся, что через несколько лет я все-таки смогу работать над значимыми проектами.

Мой «покровитель» Робертсон и друг моего отца профессор Ванштейн — два самых близких мне человека. По нормальным человеческим меркам их можно отнести разве что к категории знакомых, но у меня больше никого нет. Ванштейн и его жена, кажется, совершенно искренне обо мне заботятся. В этом году даже приютили меня, сиротку, на рождественские каникулы.

У меня есть кое-какие планы насчет моих дальних родственников, но для начала надо привести свои дела в порядок.

21 июля 2005

Очень много работаю, даже по выходным прихожу в офис. Никто меня не просит и не заставляет — мне самому интересно. Сейчас занимаюсь торговцами оружием, вернее, посредниками, через которых у них покупают товар. Многие из них нам известны, правда, схемы, которые они используют, настолько запутаны, что движение денег практически невозможно отследить. Но есть некие косвенные признаки, которые могут помочь. Сейчас банально не хватает данных, чтобы собрать точную статистику и подтвердить (или опровергнуть) мою теорию. Над получением новых данных я как раз и работаю.

Наверное, стоит выходить куда-нибудь с коллегами по работе, завести друзей… Не знаю, как это сделать. С коллегами у меня не очень складывается, слишком большая разница в возрасте: редко с кем она меньше десяти лет. Сначала они относились ко мне как к подростку, теперь — как к диковинке. Иногда немного покровительственно. «Наш чудо-мальчик»… Отвратительно. Хорошо, что у меня другая фамилия. Если бы они узнали, кто мой отец, было бы ещё хуже. Естественно, кто-то из начальства знает, и я очень им благодарен за умение держать язык за зубами.

Более-менее общаюсь со Стивом О'Нилом из отдела баз данных. Раз или два в неделю ходим вместе в спортзал. У нас расписания не очень совпадают: Стив работает по другому графику, и у него бывают ночные смены и выходные среди недели.

Из достижений — научился готовить несколько простых вещей на завтрак. Яичница, омлет, один раз приготовил овсянку (раз уж я в Лондоне). Дома всегда готовила миссис Риттер, а во время учёбы питаться можно было в столовой.

У нас в доме кто-то играет на фортепьяно, причём просто великолепно. Слышно, конечно, плохо, но этого достаточно, чтобы мне самому захотелось сесть за инструмент. Кто-то там играет, а у меня пальцы движутся… Вчера исполняли Сати, я просидел больше получаса, как заколдованный.

5 августа 2005

Спросил у Жоао, кто играет на фортепьяно. Он говорит, что это в квартире Гибсонов на третьем этаже. У них двое детей, брат и сестра. Кто-то из них.

Мой проект на работе, кажется, закончится весьма успешно. Держу пальцы крестиком. Недели через две будет понятно. К сожалению, не могу им заниматься столько, сколько хочу. Много текущих заданий.

Глава 4

Лондон, август 2005

Джейсон чертил карандашом схему на обрывке бумаги, когда зазвонил телефон. Эти наброски были по большей части довольно бессмысленными на вид и другому человеку вообще ничего бы не сказали, но для него это был хороший способ упорядочить факты и их отношения в собственной голове. Он отложил карандаш и поднял трубку:

— Коллинз.

— Зайдите к Флетчеру, — прозвучал резкий и неприветливый голос Коры, помощницы начальника центра Зака Флетчера.

— Когда?

— Прямо сейчас! — трубку положили.

Джейсон поднялся из-за стола и пошёл по коридору в сторону приёмной директора. До этого он был там всего лишь один раз, в день поступления на работу. Кора молча кивнула и указала рукой в сторону двери. Джейсон постучался и вошёл.

Флетчер поднял голову от каких-то бумаг и сдвинул ноутбук в угол стола.

— Садитесь, Коллинз. Как вам работается здесь?

— Хорошо, сэр. Всё нравится, — осторожно ответил Джейсон, лихорадочно перебирая в голове варианты, для чего он мог понадобиться Флетчеру.