Он пошёл вперёд, за ним – я, остальные пристроились сзади. «Вот это я влипла, похоже, с этими амбалами точно не договоришься», – тоскливо думала я. «Интересно, кто это всё-таки? На охотников не похожи, может, дезертиры? В таком случае дело вообще – дрянь. Эти точно не отпустят. Или сразу пристрелят, хотя если ещё не пристрелили, может, сначала хоть трахнут напоследок», – грустно пошутила я про себя.

Вскоре мы вышли на небольшую полянку, которую в полном соответствии с особенностями местного ландшафта тоже огибала неизвестная мне речушка. Кругом были расставлены палатки, не среднего размера туристические из разноцветного прочного нейлона, а большие – из выцветшего толстого брезента. По всей видимости, армейские. Посреди поляны – огромное кострище. Чуть поодаль на самом краю стояло бревенчатое, явно наспех сложенное сооружение, наподобие рубленой бани или сарая, только без окон. Чуть в стороне стояли два УАЗа защитного цвета с московскими номерами. Автоматически запомнив номера машин, ещё раз быстро оглядела местность. Людей вокруг не наблюдалось.

Меня вывели на середину свободного от палаток пространства и знаком приказали остановиться. Двое из моих провожатых встали рядом со мной по бокам, а тот, кто, по-видимому, был старшим, зашёл в ближайшую палатку, с грохотом откинув тяжёлый полог.

Через минуту из палатки вышли двое – мой провожатый и высокий молодой, лет тридцати, человек с голым торсом, со светлыми волосами и довольно приятной наружности. Он приветливо улыбнулся и широко развёл в стороны руки, как будто встретил хорошую знакомую. Но что-то в его приветливом взгляде, откровенно говоря, напрягало. Он подошёл ближе и остановился примерно в трёх метрах, продолжая улыбаться.

– Смотрите, какая прекрасная незнакомка к нам гости пожаловала! – воскликнул он и вдруг, без всякого перехода, спросил, продолжая довольно улыбаться:

– Ты сама разденешься или тебе помочь?

Сказано это было с той же добродушно-хищной улыбкой, так что я даже сначала не поняла смысла сказанного, всё моё внимание было приковано к медальону, висевшему у него на груди. Массивный, явно из золота, в виде половинки мальтийского креста, украшенного красными камнями…

«Интересно девки пляшут. Точно такой же медальон во время войны нашёл мой дед в каком-то старинном замке в Германии», – опешила я и даже непроизвольно коснулась того места на груди, где я всегда его носила, но тут же вспомнила, что перед отъездом на дачу от греха подальше оставила медальон дома.

– Ну, так что – сама? Или?.. – вернул меня к неприятной действительности противный голос.

Я подняла голову и внимательно посмотрела на блондина. Он кивнул моим провожатым, они мгновенно отреагировали и, приблизившись вплотную, схватили меня за руки.

– А почему я это… – голос мой предательски задрожал, – должна сделать? – внезапно в животе стало пусто.

– А потому, дорогуша, – терпеливо пояснил высокий и молодой блондин, – что обычай у нас такой, а с чужим уставом, как говорят… – развёл он руками.

Я прекрасно осознавала, что никуда мне не деться, и, представив, как через секунду меня будут валять по песку, срывая одежду, я словно в тумане произнесла:

– Сама.

– Не слышу, что сама?! – громко рявкнул блондин, и от его доброжелательности не осталось и следа. Махнул рукой бородатому, и тут же я ощутила боль в правом боку от несильного удара прикладом.

– Я разденусь сама, – почти по слогам отчеканила я, собрав остатки моей воли в кулак.

– Валяй, – опять добродушно сказал блондин, видя, что я абсолютно деморализована.

Я отвернулась от них и начала медленно снимать одежду. Когда же на песок упали трусики, мне вдруг стало очень холодно несмотря на то, что вовсю жарило солнце. Я задрожала как осиновый лист на холодном ноябрьском ветру.

– Молодец, – услышала я голос за спиной, – а теперь повернись.

Прикрыв одной рукой грудь, а другой – низ живота, я медленно повернулась. Ноги продолжали предательски дрожать, и я в первый раз в жизни ничего не могла с собой поделать.

– Теперь подойди ко мне и опусти руки, – продолжал издеваться блондин.

Я подошла, но рук не опустила. В тот же момент ощутила такой сильный удар по лицу, что голова моя мотнулась в сторону, а во рту появился солоноватый привкус крови. Повинуясь естественному инстинкту, я опустила руки. Блондин внимательно оглядел меня с ног до головы и видимо остался доволен.

– На колени! – снова рявкнул он, а я, поняв, что сопротивляться бесполезно, покорно выполнила приказ.

Блондин взял меня за подбородок и, рывком заставив меня посмотреть на него, сказал:

– Меня зовут Андрей, а тебя как?

– Наташа, – пытаясь унять дрожь, ответила я.

– Нет, теперь ты не Наташа, теперь ты – моя шлюха, и я могу делать с тобой всё, что я захочу. Поняла?

Я кивнула головой. Пусть делают, что хотят. Главное сейчас – остаться живой и по возможности здоровой. Мне необходим был тайм аут, чтобы собраться с мыслями. Убивать меня пока не собирались. А это главное.

– Теперь скажи мне об этом.

– Андрей, я – твоя шлюха, делай со мной, что хочешь, – я заставила себя заплакать.

– Хорошо, – удовлетворённо сказал Андрей и, отпустив мой подбородок, стал расстёгивать брюки.

Кончив, он грубо оттолкнул меня от себя и лениво спросил:

– Кто ещё хочет мою шлюху?..

Когда всё наконец закончилось, мне выдали вместо всей моей одежды военный пятнистый бушлат, который не доходил мне и до колен, а на мою робкую просьбу оставить хотя бы трусики блондин хохотнул и сказал, что они мне больше не понадобятся. Затем они открыли дверь сарая, стоящего в тени деревьев, и грубо впихнули меня внутрь. Я упала на строганные доски пола. Дневное солнце лишь местами пробивалось через неплотно подогнанные брёвна. На ощупь я поползла на коленях и забилась в угол. Сарай был пуст. Чувство унижения было настолько сильным, что теперь мне по настоящему хотелось плакать. Они не дали мне даже подмыться, и, ощущая липкую мокроту между ног, я содрогалась от омерзения. Но я взяла себя в руки, дав слово поквитаться за всё. «Они ещё не знают, с кем связались, – злорадно подумала я. – А теперь необходимо хорошо выспаться», – почти успокоилась я. Устроившись на куче остро пахнувшего сена, я закрыла глаза, и незаметно пришёл спасительный сон.

11

Проснулась я оттого, что кто-то тронул меня за плечо. Инстинктивно дёрнувшись в сторону, я больно ударилась о брёвна.

– Не бойся, – услышала я тихий голос, – мы не причиним тебе вреда, мы такие же пленники.

Я пыталась разглядеть говорившего, но в сарае было абсолютно темно, скорее всего, пока я спала, наступила глубокая ночь.

– Кто вы? – спросила я дрожащим от холода голосом.

– Я – Лена, а ещё рядом со мной – Оксана и её муж Алексей, а моего мужа они застрелили…

Голос Лены сорвался, и теперь до меня доносились только сдавленные рыдания. Я подползла к говорившей вплотную и обняла её за плечи. Пока я успокаивала Лену, другая девушка, Оксана, шёпотом рассказала мне, что здесь происходит. Все они ходили по грибы и наткнулись в лесу на бандитов. Оказалось, что бандитов восемь человек и они очень хорошо вооружены. На мой вопрос, что они тут делают, девушка ответила неопределённо: «Что-то ищут». Утром после кормёжки всех выводят в лес, где поблизости находится склад боеприпасов времён войны, и заставляют до вечера выскабливать тол из миномётных мин и срезать с них латунные пояски. Ну, еду, конечно, готовить, посуду мыть, тряпки их вонючие стирать.

– Так это «чёрные копатели»? – спросила я.

– Мы тоже так сначала подумали, но когда мы занимаемся минами, нас охраняют всего трое, остальные ищут с миноискателями что-то другое. Однажды мы подслушали несколько слов из разговора Андрея с кем-то из остальных. Так вот, Андрей сильно злился и говорил, что если до осени они не найдут какой-то склеп, то им всем хана.

– Ты уверена, что слышала, как они говорили о склепе? – спросила я с волнением.