Ни к чему твоя досада, не казни, помилуй нас!

Косами играть не надо, белый свет от них угас!

Не кидай ты взглядов острых, не карай меня безвинно!

Меч судьбы — твой взгляд лукавый… Пощади на этот раз!

Хоть враги твои грозят мне и рискую головою,

Ты прогневаться решила… Мало мне твоих проказ!

Попрекнул тебя я в шутку, но зачем же ты уходишь?

Погоди, дай слово молвить, подари еще хоть час!

Если что-либо дурное обо мне тебе расскажут,

Верь: я завистью оболган, в клевете людской увяз.

О, не принимай на веру сплетни за твоей спиною,

Если на тебя клевещут, презирай злословья глас.

О тебе я не злословил никогда, клянусь аллахом,

Мне свидетелем — твой образ, тот, что в сердце не угас!

Я наговорил так много, ибо лик, подобный розе,

Уберечь хочу от низких, утаить от алчных глаз.

Я ничуть не изменился, будь и ты, какой бывала…

Говорит о нас весь город, не кончается рассказ.

Хакани — твой раб, и, если провинился ненароком,

Он готов ценою жизни искупить вину сейчас.

Вижу, что тебе не нужен тот, кто искренне влюблен,

Лишь наглец тебе по нраву, только неуч-пустозвон.

Я — твоя немая жертва, не грози рукой насилья!

Ты мне грудь пронзи стрелою, все равно я обречен.

Ночь — завеса, за которой я свою скрываю тайну,

А от солнечного света сердца мука — мой заслон.

Душу мне сжигает горе, но, страшась молвы досужей

И соперника пугаясь, подавил я сердца стон.

Брось кошель пустого «завтра», нет в нем золота свиданья —

Я сегодняшний избыток трачу, с милой разлучен.

Разве горестное сердце знает страсти этой цену?

Разве жемчуг лучезарный раковиной оценен?

Если ты лицо откроешь среди розового сада,

Ветер утренний отвергнет распустившийся бутон.

И покуда сердце бьется, Хакани все там же будет,

Милой жаждет сердце злое покорить любовью он.

Пощади — из глаз я пролил реку, полную огнем!

Иль потопа не боишься в ослеплении своем?

Плачу жалобно, как серна, пред газельими глазами

Сколько горестных стенаний уходило с каждым днем!

В шапке набекрень пришла ты и в фисташковой рубашке.

Взгляд очей миндалевидных метким кажется стрелком.

Засмеешься — две покажешь ямочки на лике лунном,

Я заплачу — и на землю два ручья сбегут жгутом.

Я, как Сулейман, рыдаю, потеряв заветный перстень,

Но уста твои смеются, став рубиновым кольцом.

Боже! Радуюсь разлуке — ведь за ней придет свиданье.

Милостям не рад — за ними горести приходят в дом.

Если даже чуть смягчишься, выжмешь ты из камня воду,

Но из меда воск добудешь в гневе яростно-крутом.

Дай уста — нет слаще ягод… Ягоде подобен винной

Я, морщинами покрытый, с окровавленным лицом.

Хакани, лей слезы скорби! Не расстанется с любовью

Скорбь — начальник стражи верный, награжденный серебром.

Страсть к тебе, оба мира пройдя напролет,

Многих сердца лишает, вздохнуть не дает.

Ты еще на земле не успела родиться,

А уж слава гремела нездешних красот.

И тоска по тебе подожгла мою душу,

Так что бурные искры ушли в небосвод.

Будь счастливой, ничто — моя слава дурная,

Пусть меня осуждает досужий народ.

Враг примчался меня убивать и промолвил:

«Что за жирную дичь я добыл в этот год!»

Если в мире такая великая смута,

Как мне жить, как на лад мое дело пойдет?

Хакани беспрестанной измучен враждою,

Гонит недруг его, как змею садовод.

Дни мои ночами стали, оглянусь — кругом темно,

И душа к устам подходит, плоть покинуть ей вольно.

Небо слышало так часто возгласы мои: «Господь!»,

Что само им стало вторить и бедой сокрушено.

В дом вошла любовь и стала жажду утолять мою,

Наливая полной чашей запрещенное вино.

Помню: я пьянел, бывало, лишь от одного глотка,

Нынче — осушаю чаши, сердце горечью полно.

Вижу путь, что не под силу иноходцу моему,

И деяния, которых совершить мне не дано.

Я пришел к ее воротам, но сказал суровый страж:

«Для чего ты здесь, безумец? Не открою все равно!»

Молвил мой сосед, внимая вздохам тяжким Хакани:

«Вот какая лихорадка! Весь — в жару. Немудрено».

Не тронуть мне свиданья ветвь — недосягаема листва.

Нет сил тебя изобразить — воображенья мощь мертва.

Несчастные мои глаза однажды видели тебя,

И тысячами бед плачу за миг единый волшебства.

Всю жизнь с разбитым сердцем я скитаюсь от тебя вдали,

Но весть от сердца твоего не приносила мне молва.

Из-за того что до тебя я дотянуться не могу,

Душа из уст моих ушла, поникла скорбно голова.

И вновь точеная стрела твоих упреков огневых

Впивалась прямо в сердце мне, и не слабела тетива,

Но счастлив я уже и тем, что вижу издали тебя.

Как быть, ведь это — жребий мой, судьба, наверно, такова.

Не позволяет сердце мне от этих отойти ворот,

Повелевает Хакани все эти вымолвить слова.