Ставшие во главе верховной власти бывшие царские генералы оказались не способными ни проводить эффективную аграрную политику, ни навести в деревне порядок, каким его понимали крестьяне, ни защитить их от произвола, ни одержать победу над большевиками на фронтах Гражданской войны. В конечном итоге такая политика колчаковского и других белогвардейских режимов привела к росту антиправительственных вооруженных выступлений и обусловила симпатии народных масс к большевикам.

Взятый сибирским правительством курс на восстановление частной собственности в большей степени отвечал интересам крупных собственников, нежели широких слоев населения. Заводы и фабрики переходили в руки прежних хозяев. Владельцы предприятий и торговцы, получая огромные правительственные субсидии, использовали их в корыстных целях, обогащались сами и коррумпировали обнищавший чиновничий аппарат.

В одном из своих докладов начальник отделения контрразведки при штабе 2-го Степного Сибирского корпуса довольно точно отразил сущность торгово-промышленного класса, который тяготел к сильной власти, к беспощадному подавлению всяких антиправительственных явлений, но в то же время без принуждения не приходил на помощь государству[489].

В другой сводке, также подготовленной контрразведывательными органами, сообщается о том, что торговопромышленный класс занимается спекуляцией, особого патриотизма не проявляет и старается «освободиться от военной службы любыми способами»[490].

Дарованная Верховным правителем свобода торговли привела к взвинчиванию цен и массовой спекуляции. «Спекулянтов образовалась целая армия, и население форменным образом обирается, — докладывал 28 марта 1919 года полковник Н.П. Злобин. — На создаваемой таким образом почве недовольства и раздражении чисто экономическими причинами легко может пустить корни и противоправительственная агитация, с этого могут начаться и выступления необеспеченных слоев населения»[491].

Прогноз начальника отдела контрразведки и военного контроля при штабе ВГК полностью оправдался. Летом 1919 года рабочие нескольких городов обвиняли правительство в непринятии мер к прекращению спекуляции, вызывавшей дороговизну. При этом наблюдался упадок интереса к политической жизни страны[492]. Такие сообщения неоднократно проходили в сводках спецслужб, но высшее военно-политическое руководство медленно реагировало на изменения, происходившие в массовом сознании.

Жизнь впроголодь, явившаяся следствием инфляции, низких заработков и безработицы, вызывала недовольство среди аполитичных рабочих, которые организовывали стачки, предъявляя властям требования экономического характера. В донесениях агентов колчаковской контрразведки имеются сведения о том, что забастовки в большинстве своем возникали из-за падения уровня заработной платы и отмены 8-часового рабочего дня. Рабочие Урала, например, не принимали власти ни большевиков, ни белогвардейцев. В резолюции съезда профсоюзов от 18 июня 1919 года говорилось, что правительство вместо восстановления промышленности проводит реакционную политику под флагом борьбы с большевизмом, а поэтому рабочие считали необходимым вести борьбу за осуществление народовластия и политических свобод[493].

Спецслужбы докладывали о недовольстве рабочих задержкой заработной платы, а также ее выдачей кредитными знаками или продуктовыми ордерами взамен денег[494].

Непринятие властями мер по улучшению материального положения вызвало волну забастовок, которые были запрещены правительством, в том числе и носивших экономический характер, что еще больше обострило взаимоотношения власти и пролетариата[495]. Бастовали горняки Кузбасса, работники золотых приисков, железнодорожники. В целом стачечное движение наносило существенный вред социально-экономической и политической устойчивости колчаковского режима.

1 августа 1919 года начальник КРО штаба 3-й армии капитан Новицкий докладывал, что рабочие в большинстве своем настроены в пользу советской власти и не доверяют сибирскому правительству по причинам чисто материального свойства: из-за низкой заработной платы, дороговизны продуктов и задержки выплаты жалования. «За что я буду воевать, что дала нам эта власть — полуголодное существование. А красные несут нам хлеб и свободу», — цитирует сводка слова рабочих[496].

Сообщения о «большевистских настроениях» приобрели во второй половине 1919 года массовый характер и поступали из разных городов Сибири. В них также указывалось, что тяжелым экономическим положением рабочих пользовались большевистские агитаторы, которые «обращают чисто экономические выступления в политические»[497].

Из сводок контрразведывательных органов можно сделать вывод: главной причиной нарастания негативного отношения пролетариата Сибири к режиму А.В. Колчака было ухудшение социально-экономического положения рабочих, которым умело воспользовались большевики, проводя пропаганду об успехах социалистического строительства в Советской России. Угроза постоянных забастовок рабочих вынуждала колчаковское правительство сосредоточивать в горняцких районах воинские подразделения и части. С началом поражений белых армий на фронтах в тылу происходит рост антиправительственных настроений. С июля 1919 года в связи с ростом антиправительственных настроений рабочих на угольных копях был организован штаб контрразведки, усиленный вооруженным отрядом[498].

Аналогичной была ситуация и на других территориях, занятых белогвардейскими армиями. Были недовольны социально-экономической политикой властей и рабочие Юга России. Изучением их настроения, в частности, занималась шульгинская «Азбука». Например, агент «Рцы» в своем сообщении от 5 марта (н. ст) 1919 года указывал следующие причины падения престижа белой власти в Крыму: неспособность существующей власти справиться с удовлетворением неотложных нужд местного населения; отсутствие ясной политики властей; полная демонстрация немощности власти, «выражавшейся изданием таких законов как о мобилизации, о борьбе с большевизмом при неспособности их осуществить и поддержать»; колеблющаяся позиция союзников «в сторону большевизма» и «импонирующая сила большевизма»[499].

Агент «Буки II» рекомендовал привлекать рабочих на сторону Добровольческой армии путем их трудоустройства: «рабочие не скрывают, что идут за тем, кто их кормит»[500]. В августе 1919 года «Азбука» докладывала, что у ростовских рабочих политические вопросы отходят на второй план, а на первый выдвигаются экономические проблемы: «Недостаток одежды, обуви и других предметов первой необходимости, дороговизна продуктов питания являются предметом обсуждения рабочих. Большевики пользуются этим положением для своей агитации и доказывают, что при них железнодорожные рабочие получали обувь, по пуду сахара и т. д. В настоящее время рабочие нуждаются в улучшении экономического положения, и затраты в этом отношении оттянут эту среду от большевиков скорее всякой словесной и литературной пропаганды. В Таганроге рабочие также озабочены своим экономическом положением»[501].

Следует подчеркнуть, что спецслужбы в большинстве случаев в своих рапортах и докладах руководству старались объективно показывать отношение населения к власти. О настроениях населения военно-политическое руководство Белого Юга чаще узнавало от «Азбуки», нежели от малочисленных контрразведывательных органов отдела Генштаба Военного управления, загруженных работой по другим направлениям.