Дела в отношении задержанных лиц, чья виновность в ходе дознания была доказана, направлялись на рассмотрение Особого военного суда.

Из Советской России на территорию Северной области постоянно проникали партийные эмиссары и агитаторы. Однако на начальном этапе войны большевистская агитация «…не носила систематического характера, поскольку на контролируемой «белыми» территории ее вели в основном одиночки, обнаружение которых не представляло затруднений…». Например, в октябре 1918 года были разоблачены два агитатора: кочегар тральщика Т-15 А. Морозов и машинист тральщика Т-28 Е. Курбатов[387].

Ситуация начала меняться к концу 1918—началу 1919 года. В общей сложности к концу 1918 года на территории Северной области действовало около 100 штатных агитаторов, основной задачей которых была переброска агитлитературы в тыл белогвардейских войск[388].

«Большевистские агенты приезжали в Архангельск под видом крестьян, извозчиков, перевозчиков тяжестей и установили прочную связь с рабочими центрами и демократическими кругами крайнего направления, — свидетельствует в своих мемуарах командующий войсками Северной области генерал-лейтенант В.В. Марушевский. — Я начал бороться с этой пропагандой прежде всего тяжелыми репрессивными мерами и введением полевых судов, со всеми последствиями производства дел в этих судах» (расстрелы, тюремное заключение и каторжные работы. — Авт).[389].

Результатом агитационной деятельности красных уже в январе — феврале 1919 года стало усиление антивоенных настроений, падение дисциплины в войсках белогвардейцев и их союзников, также участились случаи дезертирства и перехода солдат на сторону красных, иногда целыми подразделениями. Помимо этого участились забастовки работников лесопильных заводов и портовых служащих. «Местное население относится к нам не особенно сочувственно, — констатировал один из белогвардейских агентов. — Людей для караула и лошадей дают неохотно и страшно затягивают смену…»[390].

Белогвардейская контрразведка совместно с англичанами сумела провести несколько серьезных операций. В феврале — марте 1919 года были разгромлены подпольные явки в Архангельском бюро профсоюзов, раскрыты ячейки в запасных частях и тыловых гарнизонах Архангельска и Мурманска. В целях поимки большевистских агентов из местного населения сотрудники военно-регистрационной службы стали арестовывать их родственников. Имели место случаи освобождения большевистски настроенных крестьян для выявления их сообщников или неблагонадежных лиц[391]. Здесь, как и в Крыму, ограниченность территории, длительность пребывания белых облегчали работу контрразведывательным структурам, действовавшим в тесном контакте с военно-судебными органами.

Благодаря помощнику начальника архангельской контрразведки поручику И. Штепанеку был предотвращен переход к красным чехословацкого полка, развернутого на позициях в районе города Шенкурск — важного стратегического пункта в обороне белогвардейцев. Агентам Штепанска тогда удалось добыть важные сведения о намечающемся восстании в полку, пишет исследователь А. Бирюк, и потому своевременно проведенные аресты и расстрелы помешали красным прорвать линию фронта в этом районе[392].

В Кеми была выявлена большевистская организация, ведшая агитацию среди населения и воинских частей. От контрразведки не укрылось стремление некоторых ее членов попасть в союзный авиаотряд с целью вывода из строя летательных аппаратов[393].

Весной 1919 года отделение военно-полевого контроля Онежского района раскрыло большевистскую группу из 7 человек, занимавшуюся разведкой и агитацией среди русских солдат и союзников[394].

Во второй половине марта военные власти получили сведения о существовании в Архангельске подпольной солдатской организации. В результате были задержаны, а затем расстреляны чины военно-контрольной команды Пухов и Шереметьев, солдаты 1-го Северного стрелкового полка и 1-го автомобильного дивизиона. За подготовку перехода на сторону противника контрразведка арестовала солдат 2-го отдельного артиллерийского дивизиона. Спецслужбы раскрыли заговор в 7-м Северном полку[395].

В апреле 1919 года контрразведка раскрыла действовавший в Архангельске подпольный большевистский комитет, руководивший пропагандой и агитацией в тылу Белой армии. 1 мая арестованные спецслужбой члены комитета были расстреляны[396]. Тем не менее принимаемые военным контролем меры не смогли предотвратить развал Северной армии. В апреле под влиянием большевистской пропаганды 300 солдат 3-го Северного стрелкового полка перешли на сторону красных. В ночь с 6 на 7 июля вспыхнул мятеж в районе Топса-Троица в первом батальоне Дайеровского полка, сформированном из пленных красноармейцев и заключенных губернской тюрьмы[397]. Совместными действиями интервенты и белогвардейцы подавили восстание.

Особенно чувствительным ударом для союзников и белогвардейцев было восстание солдат 5-го Северного стрелкового полка, которые, арестовав весь офицерский состав, с оружием перешли на сторону Красной армии. Органы контрразведки оказались не в состоянии противодействовать организации восстаний: на Пинеге. в 8-м полку, затем на Двине в Славяно-британском легионе, в 6-м полку на железной дороге.

В целях выявления и поимки большевистских агентов ВРС были приняты меры по аресту их родственников, проживавших на территории области. Эта мера принесла позитивные для белогвардейцев результаты. Так, в ходе обыска у матери бывшего онежского военного комиссара Е.А. Агапитовой в руки контрразведчиков попали документы Архангельского обкома РКП(б), что повлекло за собой массовые аресты коммунистов[398].

Однако выявление большевистских подпольных групп и аресты коммунистов не могли воспрепятствовать волне восстаний в частях и массовым переходам солдат к противнику, приведших к срыву наступления белых. Разуверившись в надежности Северной армии, интервенты начали покидать область. На рассвете 27 сентября последние корабли с войсками союзников покинули Архангельск, а 12 октября — Мурманск. Окончание интервенции имело для ВРС свои положительные стороны, в частности, ее сотрудники могли сосредоточить больше внимания на контрразведывательном обеспечении фронта и тыла, арестовывать подозрительных в связи с большевистским подпольем лиц, ранее находившихся в оперативной разработке союзного военного контроля.

В ноябре в Мурманске образовалась крупная революционная группа, ставившая своей задачей подготовку и проведение вооруженного восстания для свержения белогвардейского правительства. Одним из главных руководителей организации являлся большевик И.И. Александров. Контрразведка арестовала несколько ее членов — В.Д. Грассиса, И.Д. Скидера, С.А. Чехонина. Усилив конспирацию, работу продолжили оставшиеся на свободе Александров и Родченко[399].

17 декабря 1919 года мурманский военно-контрольный пункт (ВКП) получил сведения о существовании в городе подпольной большевистской организации, целью которой являлось восстановление советской власти. Контрразведчики арестовали причастных к ней солдат комендантской команды[400].

В декабре отделение полевого военного контроля № 43 арестовало 25 большевистских агитаторов. Напротив каждой фамилии в примечании давалась им краткая характеристика, например, «ярый большевик», «убежденный большевик», «очень вредный человек». В этом же месяце военный контроль арестовал и отправил в тюрьму 22 «ярых большевика»[401].