Деятельность коммунистов и эсеров была запрещена, а они сами вместе со своими семьями подлежали высылке в Советскую Россию и ДВР. Историк В.Б. Бандурка пишет, что за короткое время правления правительства генерала М.К. Дитерихса обыски и погромы в рабочих районах городов следовали один за другим. Готовился разгон профсоюзов и других оппозиционных общественных организаций. «Контрразведка жестоко расправилась с руководителями профсоюзов Дальзавода и моряков A.Л. Гульбиновичем и Р.Ф. Башидзе. Канонерская лодка «Маньчжур» превратилась в плавучий застенок, куда свозились арестованные и откуда они не возвращались. Стало известно, что они сжигались в топках ее котлов»[381].

В ходе карательных акций погиб один из руководителей комсомола Приморья В. Бонивур, которому белогвардейцы еще живому вырезали сердце[382], а также комсомольцы А. Евданов, С. Пчёлкин, Д. Часовитин и др. Подобная политика режима вызывала нарастающее недовольство населения и активизацию большевистского подполья и партизанских отрядов.

А.И. Деникин (в центре) с членами Особого совещания

А.В. Колчак

Советская делегация уезжает из Брест-Литовска после заключения Брестского мира

Ф. Шулленбург

А.С. Лукомский

Атаман И.П. Калмыков с американскими офицерами

Калмыковцы в Хабаровске

М.К. Дитерихс

П.П. Скоропадский

Ю. Пилсудский

А.М. Оссендовский

Г.М. Семенов

Р. Гайда

Д.Л. Хорват

Схема контрразведывательных органов в Сибири. Апрель-июнь 1919 г.

Сост. по: ГАРФ. Ф. Р-5793. Оп.1. Д.1. Г.Л. 137; РГВА. Ф. 39466. Д.10. Л. 90, 92, 134-134 об.; Ф. 40218. Оп.1. Д.206. Л. 5-9.

Как следует из вышесказанного, белогвардейская контрразведка весьма эффективно боролась с большевистским подпольем благодаря следующим обстоятельствам: во-первых, тесному взаимодействию с японскими спецслужбами, во-вторых, слабой конспирации среди членов подполья, в-третьих, предательству в его рядах. Однако, несмотря на ряд успехов в борьбе с подпольем, спецслужбы так и не смогли переломить общую ситуацию в пользу белых правительств, политика которых не пользовались поддержкой широких слоев населения. Решение обострившихся социальных и политических проблем силовыми, карательными мерами еще более дискредитировало Белое движение и монархическую идею среди населения, что привело к победе большевиков, взявших «на вооружение и диктатуру, и реализовавших на практике идеи патриотизма и единства страны»[383].

На Севере России борьба белогвардейских спецслужб с большевистским подпольем не носила столь ожесточенного характера, как на юге и в Сибири, поскольку не на этом второстепенном участке решался исход Гражданской войны. В то же время следует отметить, что целенаправленная деятельность большевистского подполья в этом регионе являлась серьезной угрозой для безопасности белогвардейского режима и войск интервентов.

К моменту вторжения интервентов из Архангельска уехали почти все видные партийные работники. Оставшиеся в городе коммунисты в первое время старались, прежде всего, обезопасить себя от преследований и найти средства к существованию, а затем уже начали налаживать между собой связи. Ориентировочно в конце августа 1918 года была создана подпольная большевистская группа во главе с председателем профсоюза транспортных рабочих К. Теснановым, которого затем вместе с другими активистами организации арестовала контрразведка. Другая подпольная группа образовалась вокруг председателя профсоюза архитектурно-строительных рабочих Д. Прокашева. Они выпустили три печатных прокламации, проводили агитационную работу в тылу противника, подталкивали солдат на сопротивление против ведения военных действий[384].

Командующий союзными войсками на Севере России британский генерал-майор Ф. Пуль 7 августа 1918 года издал приказ, запрещавший собрания, митинги на улицах, в общественных местах и на частных квартирах, а затем запретил распространять среди населения слухи «…об одержанных большевиками победах и возможности их приближения». Неисполнение приказа каралось смертной казнью. Интервенты открыли концентрационные лагеря на острове Мудьюг и на берегу бухты Йоканьга.

От интервентов не отставали и белогвардейцы. В октябре 1918 года генерал-губернатор и командующий войсками Северной области запретил проводить собрания без предварительного получения разрешения в установленном порядке, ходить по Архангельску в ночное время без специальных пропусков, ввел военную цензуру почтовых отправлений. По мнению историка А.А. Иванова, предпринятые интервентами и белогвардейцами меры дали некоторые весьма незначительные результаты: в апреле в с. Колежма разоблачено 8 агитаторов, летом предотвращен переход двух рот 2-го Северного стрелкового полка на сторону Красной армии, выявлено несколько разведчиков противника[385].

Лица, виновные в публичном распространении враждебного отношения к союзным или русским войскам, наказывались тюремным заключением до трех месяцев или крупным денежным штрафом. За те же проступки, совершенные на театре военных действий, либо приведшие к волнениям и нарушениям общественного порядка, виновные наказывались тюремным заключением на срок от 8 месяцев до 1 года 4 месяцев[386].

На борьбу с большевиками интервенты и белогвардейцы бросили контрразведывательные органы, которые проводили облавы, обыски и аресты, вели следствие по делам в «сочувствии большевикам» и «агитации в пользу большевиков».