Скальпель!!

Вестник Божий!!!

«Энтар» внезапно вздрогнул, будто попал на ухабы. Толчки убыстрялись и усиливались.

Гравиямы! Где же ремень?!

Меня вдруг оторвало от койки и подбросило в воздух. Я увидел летящую на меня стену, попытался закрыть лицо руками, но не успел…

…

А-а-а!!! Голова болела так зверски, будто я продолжал с размаху биться о переборку. Огромных усилий стоило просто моргнуть, так что я без движения распластался рядом с кроватью. А вот Плут…

После того, как Стер отвязала нас, рука его ожила и стала… меняться. Вечный загар уступал место веснушчатой бледности под густым слоем светло-рыжих волос. Стер быстро расстегнула коечные ремни, и Плут резво поднялся, с отвращением стряхивая с себя грязные простыни. Но это был не Плут. Я силился, но не мог разглядеть его лица, на глаза будто упала пелена.

Человек, скрывавшийся под личиной друга, стоял надо мной, довольно потирая ладони.

– Ха-ха-ха! – звучало так, будто он выиграл в какой-то увлекательной игре. – Обманули иллюзиониста!

– Ты убьёшь его? – спросила Стер, буднично и спокойно.

– Зачем? Он нам пригодится! С его-то талантами! Давай пока его на кровать, он не шибко тяжёлый.

Меня тщательно примотали ремнями, так что я еле мог дышать. Мне очень захотелось, чтобы хоть в одном ремне оказалась слабинка, и внезапно смог вдохнуть полной грудью. Боль почти прошла, я чувствовал только упадок сил, и то, кажется, из-за параллельной иллюзии.

Тем временем мужчина, притворившийся Плутом, инструктировал Стер.

– У него сейчас жутко болит голова, и в прошлый раз от подобного он отходил почти сутки. К этому времени я вернусь. Но на всякий случай подготовь какое-нибудь успокоительное, вколешь, если что… – и вышел, продолжая потирать руки.

Стер проводила его взглядом, молча посидела рядом минут пять, затем положила на тумбочку несколько пилюль и… развязала ремни. Не очень понимая, что она собирается делать, я решил притворяться дальше.

– Это стимуляторы. Когда сможешь протянуть руку – проглоти. Дальше выберешься сам, я тебе всё открою через пару часов.

– Зачем? – я старался говорить словно из последних сил. – Зачем ты это делаешь?

– Болтаешь, значит, жить будешь… Смотри, рюкзак не забудь… – Стер обернулась в дверях. – Ярви… Та старуха, Лаэлин, кое-что знает о твоих родителях. Настоящих родителях.

Дыхание перехватило, будто ремни затянули снова. Захотелось немедленно вскочить. Нет, нельзя – пусть она уйдёт! Что мне сейчас нужно меньше всего – это помощь от Стер!

Выждав несколько минут, я осторожно сел, борясь с головокружением. Взяв стимуляторы, я секунду подумал и сложил их в нагрудный карман. По стеночке добравшись до рюкзака, я нацепил его, и уже более уверенно зашагал к двери. Она не поддалась, время, конечно, ещё не прошло. Но мне очень захотелось, чтобы замок оказался слабым и расшатанным, таким, что не сможет долго держаться.

Очень.

Я надавил посильнее на деревянное полотно, замок вдруг щёлкнул и дверь распахнулась. Так я и выбрался: как только встречалось препятствие, оно чудесным образом исчезало под действием моего сильного желания!

Когда я очутился в подворотне, всё внутри меня ликовало. Я чувствовал себя способным свернуть горы и переплыть море – стоило лишь захотеть! На крыльях восторга я пролетел мимо незнакомца, удивлённо глазевшего на меня.

– Стой! – словно опомнившись, крикнул он.

Я прибавил шагу.

– Стой, Яросвет!

Меня будто хлестнули плетью, я остановился и обернулся.

Человек, одетый в странный чёрный комбинезон, стоял в полумраке подворотни, мешавшем разглядеть черты лица, но я точно знал, что никогда раньше его не видел.

– Правильно делаешь, что бежишь, – продолжил незнакомец. – Однако у меня есть предложение получше. Я увезу тебя отсюда!

Я переключился на ночное зрение, чтобы получше рассмотреть его. Белое тонкое лицо, тёмные прямые волосы, прищуренные глаза, постреливающие по сторонам. И он знал моё ПОЛНОЕ имя!

– А как вы здесь оказались? – может, это реализация ещё одного моего сильного желания? Или это мастерская иллюзия?

– Пришёл выручать тебя.

Иллюзия или нет, но что-то сегодня слишком много желающих это сделать.

– Я увезу тебя отсюда! – настойчиво повторил незнакомец. – Туда, где никто не помешает спокойно поговорить. А нам надо поговорить!

Мои приёмные родители однажды сказали: если кто назовёт твоё полное имя, доверяй ему безоговорочно. Я думаю, они желали мне добра. И знали мою натуру: слушай я их всегда, не вляпался бы сейчас по уши.

– Хорошо, – я решился. – Только сначала мне нужно в одно место.

– Куда же?

– В Ригу, а там покажу…

– Ладно, иди за мной! – мужчина спокойно направился к выходу из подворотни на улицу. Честно говоря, я ожидал другой реакции на столь возможно долгое путешествие. Подобная сговорчивость чрезвычайно раздразнила моё любопытство!

Улица, по которой мы шли, упиралась в Приозёрный лес. Дошагав до него за каких-то десять минут, мы устремились в густые заросли, на ходу срывая сочные ягоды боярышника, пока не очутились возле некой штуковины белого цвета, по форме смахивающей на яйцо.

Мужчина махнул рукой, и по бокам «яйца» открылись вверх дверцы.

– Залезай! – скомандовал он, подавая пример с левой стороны.

Осторожно протиснувшись внутрь, я с превеликой радостью плюхнулся на сиденье: ноги подгибались. Меня немедленно – опять! – запеленало ремнями, а панель перед моим новым товарищем засверкала разноцветными огоньками – Плут, несомненно, пришёл бы в восторг. Такая же панель находилась и перед моим креслом, но абсолютно безжизненная.

– Меня зовут Драган! – неожиданно представился незнакомец, улыбнулся, и нажал на кнопки.

Я механически кивнул, наблюдая за тем, как дверцы, закрываясь, становились прозрачными. Это касалось и всей оболочки «яйца». Когда же после нажатия ещё пары кнопок я разглядел под ногами стремительно удаляющиеся верхушки деревьев, стало понятно, что с меня на сегодня хватит.

Я отключился.

8

– Чего опять припёрся? – процедила старуха таким угрожающим тоном, что я подумал, что поспешил дать на вопрос Драгана о помощи отрицательный ответ.

– Мне хотелось бы кое-что у вас узнать, – вежливость обычно приносила неплохие плоды, но, похоже, не обладателю грязной заросшей рожи.

– Убирайся, откуда пришёл! – Лаэлин подбоченилась и выставила вперёд острый сморщенный подбородок.

– Вы не понимаете, мне очень важно, – я решил быть терпеливым.

– Проваливай, пока цел, щенок!

Оскорбление задело:

– Я ведь могу и сам всё узнать, без вашего разрешения! – я, кажется, блефовал, но это подействовало.

– Ах, я и забыла, что ты можешь… – старуха кивнула на дверь. – Ладно, заходи.

Следом за хозяйкой я прошёл в сени, разделся до безрукавки и поспешил в кухню на звук расставляемой посуды. После всего случившегося очень хотелось есть.

Однако стоило переступить порог, как на тело словно накинули невидимую сеть – так, наверное, чувствует себя муха в паутине. Я не мог и головы повернуть, оставалось только смотреть на бешеную ярость, фиолетовой краской разлившуюся по щекам Лаэлин.

– Ты кому угрожать вздумал, молокосос?!

Сетка обхватила меня плотнее и приподняла в воздух, от чего в тело будто врезались тысячи острейших бритв. Оголённые руки покрылись кровоточинами. Но цвет крови почему-то казался оранжевым. И точно: я был окутан оранжевой паутиной, тянувшейся из правой руки старухи.

Лаэлин стояла под полкой с домашней утварью, откуда я по сильному желанию вытащил заколку. Помнится, чтобы взять её, я отодвигал тяжеленный глиняный кувшин. Есть, вижу его! Может, когда кувшин брали в последний раз, то поставили близко к краю? Так близко, что он вот-вот упадёт? Да, да, я чертовски хочу, чтобы так и было! Очень, очень хочу!

Кувшин покачнулся, на мгновение засомневался, и… рухнул прямо на правый локоть старухи. Та завопила, я тоже – сетка дёрнулась, затем пропала, и я шмякнулся на пол, в полёте расшибив о стол нос. Жуткая пульсирующая боль отдавала в глаза и уши, но я пытался подняться, сбивчиво соображая, что делать дальше.