Французы давно уже добивались заключения торгового договора с Россией, но осуществить это удалось им лишь в 1787 г. Договор отличается обилием статей (целых 47)^{456}. Наибольшее значение среди них имеют те, в которых содержатся взаимные уступки в области таможенных ставок, хотя и они касаются лишь немногих товаров. Именно, понижены пошлины на французские вина и на марсельское мыло, взамен чего Франция уменьшила ставки на российское полосовое и сортовое железо, на сало и воск[29], — в обоих случаях "разумеется однакож, что сие уменьшение тогда только настоять имеет, когда сии товары будут привезены на российских или французских судах" (ст. 12). Кроме того, "взаимные подданные будут пользоваться означенными преимуществами и изъятиями не инако, как по доказательствам собственности своих товаров свидетельствами в надлежащей форме", и обе державы обязуются запретить своим подданным "употреблять во зло сии выгоды, называясь хозяевами кораблей или товаров, им не принадлежащих" (ст. 13). И французам дозволено (как англичанам) платить пошлины в русской монете (ст. 10), и для них сделана та же скидка на одну четверть при уплате пошлин в портах Черного и Азовского морей (ст. 11). В свою очередь Франция освободила русские товары, привозимые из южных портов в Марсель, от пошлины, взимаемой там с иностранцев (ст. 11). Много упоминается в этом договоре о консулах (ст. 7, 14, 15 и др.), наконец, подчеркивается право наибольшего благоприятствования, на установлении которого настаивала Франция: даруются взаимно "права свободности и изъятия, каковыми (в оных) пользуются наиболее приятствуемые народы" (ст. 4); в отношении разбирательства дел "с ними поступаемо будет наравне как с самыми благоприятствуемыми народами" (ст. 5).

Петра интересовало не только Балтийское море, но и Черное. Однако создать здесь торговлю не удалось не только ему, но и его преемникам. По договору 1711 г. пришлось возвратить Турции Азов. По новому договору 1739 г. он был снова уступлен России, но в совершенно разрушенном виде. Россия не имела права держать на Черном море не только военного, но и торгового флота. Торговать она могла, но только при помощи турецких судов, так что торговля не могла развиваться. В 1746 — 1748 гг. во вновь построенный Таганрог вошло всего 38 судов — большинство из них были не более рыбачьих лодок. Была сделана попытка учредить торговую компанию из русских купцов для торговли с Константинополем, но первоначально на предложение правительства никто не откликнулся, и только при вторичном вызове желающих в 1755 г. образовалось товарищество из трех русских купцов, которое устроило склады товаров в Темерникове, поблизости от Азова. Но компания просуществовала всего б лет и в 1762 г. была закрыта^{457}. Ее операции, как впоследствии говорили, составляли "одну только тень прямой коммерции".

Попытки русского правительства создать торговлю на Черном море обратили на себя внимание западноевропейских государств, у которых возникла мысль и здесь, как и на Балтийском море, взять эту торговлю в свои руки и завести этим путем непосредственные сношения с Персией. Особенно заинтересовалась этим вопросом Франция, которая на Балтийском море играла весьма второстепенную роль, здесь же, ввиду обладания портами на Средиземном море и оживленной торговли с Левантом, имела преимущества по сравнению с англичанами. Но все эти прекрасные планы терпели крушение ввиду нежелания Блистательной Порты пропускать иностранные суда через Дарданеллы. Франция, несмотря на свои дружественные отношения с Турцией и на оказываемые последней услуги, никогда не могла добиться этого, и теперь все ее ходатайства оставались бесплодными^{458}.

В результате торговля на Черном море находилась по-прежнему в первобытном состоянии. Только в Черкасске собирались русские торговцы, казаки, турки, греки, армяне, и здесь происходил рынок. Русские торговцы отправлялись раз в год и в Крым по суше, сбывая там холст, пеньку, канаты, кожи.

Только в 70-х гг. торговля на Черном море сдвинулась с мертвой точки. Куйчук-Кайнарджийский мир 1774 г. дал России Кинбурн, Керчь, Еникале, так что Россия имела теперь шесть портов у Черного и Азовского морей, из которых, впрочем, Азов и Кинбурн, вследствие недостаточной глубины исключались из списка, а среди остальных четырех Херсон был еще только «воздвигнут» и слишком молод, Керчь и Кинбурн — опасны для судов. Так что оставался, в сущности, по-прежнему один только порт — Таганрог. Однако за этим последовало покорение Крыма, которое дало России восемь новых черноморских портов. «Российская коммерция, — пишет современник, — безмерно одолжена великой Екатерине приобретением Таврической области со множеством на Черном море способных портов». Благодаря этому, мечтает он, Россия должна стать «центром коммерции между Азией и Европой, так, чтобы одна ее рука касалась Востока, другая Запада и учинила бы чрез то невольными себе данниками многие другие земли и народы и привлекла бы к себе знатную часть индейских и американских сокровищ». Идя по стопам великих своих предшественников, которые открыли иностранцам порты на Белом море и на Балтийском, Екатерина оповестила всю Европу манифестом 1784 г. о том, что Херсон, Севастополь и Феодосия открыты для всех народов, в дружбе пребывающих с Россией, и они могут «свободно, безопасно и беспрепятственно к тем городам приплывать» и «оттуда отплывать или отъезжать по своему произволению». Позже, в 1791 г., Россия новым мирным договором приобрела еще Очаков и новую, удобную для судов гавань в виде Одессы, которая также была немедленно открыта (в 1794 г.) иностранцам.

Уже в 1774 г. Россия добилась для своих кораблей права посещать все турецкие воды, а равно проходить через Дарданеллы, так что русским судам открыт был путь в Средиземное море, юг России мог вступить в обмен с Южной Европой. Едва в Западную Европу проникла весть об этом знаменательном договоре, как не только увлекающиеся писатели, но трезвые коммерсанты стали предсказывать революцию в мировой торговле, с энтузиазмом говорить о славном освобождении Черного моря. В особенности же окрылило мечты французов покорение Крыма, как и заключение (приведенного выше) русско-французского торгового договора в 1787 г. Крым в руках России, и Россия тесно связана торговым договором с интересами Франции. Им уже мерещилась возможность ослабления при помощи этого трактата, который называли шедевром дипломатического искусства, торговли на Балтийском море, отнятия у Нидерландов посредничества между Россией и Южной Европой, приобретения Францией такой же роли на Средиземном море в качестве перевозчика товаров всех наций и комиссионера их, какой пользовалась Голландия на других морях, и в то же время недопущения других наций в Черное море.

Но Франция не учитывала и теперь одного — того, что нужно было для всего этого согласие Порты на проход французских судов через Дарданеллы. Она производила все расчеты, не спросив об этом хозяина — турок. Как ни блестящи были завоевания России, но в этом отношении они ничего не изменили. В этом заключалось все различие между ее положением и положением голландцев на других морях, где они могли свободно распоряжаться. Этим отличалась и деятельность Екатерины от политики Иоанна Грозного и Петра. Они могли действительно открыть Архангельск и Петербург всем иностранцам, Екатерина могла сделать это лишь на бумаге. Какой смысл было открывать Черное море всем нациям, когда Турция его закрыла для всех наций? Получалось резкое противоречие. Одной только Австрии в 1784 г. удалось добиться для своих судов права прохода через проливы. Но от этого для России получалось сравнительно мало выгоды — австрийское судоходство делало еще только первые шаги своего развития. Торговля же с Францией и итальянскими государствами мало подвинулась вперед^{459}.