— Тогда дай мне слово, что никогда не оставишь меня, — просит Вирр так жалобно, что ты невольно улыбаешься: больно уж потешно это выглядит в устах такого гиганта. — Поклянись! Что не оставишь меня, даже если наши семьи вновь встанут между нами. Что всегда поймешь и поддержишь мои начинания.
— Зачем ты это говоришь? Я всегда на твоей стороне. Навечно, до скончания веков. И даже за пределами этого мира…
…Арэль опять проснулся с колотящимся сердцем.
Да что же это такое!
С тех пор, как они с Милаэлем вернулись от мастера иллюзий, эта парочка снилась ему с завидной регулярностью. Причем с каждым разом сны становились все ярче… все четче… обрастая мелкими деталями, ощущениями. Даже запахом!
Юный лекарь давно понял, что его видения связаны с его подсознанием. Видимо, было что-то такое в его прошлой жизни, что не давало ему покоя даже теперь. Но как же ЭТО выматывало!
Жить чувствами других. Любить другого, переживать за него! Да Арэль скоро так с катушек слетит, примеряя на себя чужую страсть. И ведь как правдоподобно! Он полностью погружался в тело и чувства неведомого Таура. Там, во сне, он безумно любил Виррана. Он душу и сердце готов был отдать за ответный взгляд любимого. Он мучился, ликовал и страдал от любви и разрывающей грудь ледяной тоски. Но просыпался, и все как-то отходило на задний план. Арэль лишь ПОМНИЛ, как это — ЛЮБИТЬ. И метался от зависти к чужому, столь яркому чувству.
Ему тоже хотелось любить и быть любимым. И порой юноша ловил себя на неосознанном желании примерить свою привязанность хоть к кому-нибудь, лишь бы не маяться от зависти к тем двоим… из сна.
Умом Арэль понимал, что это приближается время его полного совершеннолетия. Что не за горами первая течка, когда любой Дарующий интуитивно ищет возможность для зачатия и отца для своих будущих детей. И неосознанная возбудимость всего лишь один из многих признаков этого периода.
Но от этого становилось не легче.
Хотелось любить… найти своего Единственного. И быть с ним счастливым.
…Рывком поднявшись с постели, юноша прошлепал босыми ногами на кухню и жадно выхлебал полный ковш мятного взвара. Стало чуть полегче. Настолько, что он смог заняться сборами. Вскоре прибудет наемная карета, что отвезет его и Лямруша во дворец. Сам лекарь должен был выйти на полдороге и пересесть в другой экипаж, что будет ждать на одной из площадей столицы. Ловеез обещал все устроить. Так никто не проследит, откуда прибыли гости. И куда потом делись. И Сигмару не влетит, даже если откроется, что одно из приглашений подделано.
Одеваясь и причесываясь, Арэль поглядывал на лежавший в открытой шкатулке браслет с готовой иллюзией. Нет, наряд получился просто на загляденье. А какая работа! Магия настолько искусная, что даже обрела некоторую материальность. Во всяком случае, ткань ощутимой тяжестью лежала на плечах, шуршала и сверкала, драгоценное шитье чуть царапало кожу, а камни имели вполне прохладную гладкость и постукивали, если задевали твердые предметы. Вот только при надавливании шелк не сминался, а продавливался насквозь словно очень плотный туман.
Так что под костюм пришлось надеть вполне привычную одежду, правда нарядную и богатую… мало ли что.
Защелкнув браслет на руке, Арэль подхватил футляры с веерами и вышел к только что подкатившей карете, из которой нетерпеливо высовывался Лямруш с неизменным виалоном в обнимку…
…Королевский дворец сверкал и искрился во тьме ночи. Целые толпы стекались к нему, запрудив широкие подъезды парадными выездами и наемными каретами. В эту ночь Нилара праздновала наравне с королем.
В древесных кронах гигантских деревьев заблудились магические огни, добавляя иллюминации к тем, что маги щедро запускали в небо. Слитная мелодия сотен струнных, усиленная магией, танцевала над украшенными башнями и галереями дворца. Кружила, дурманила, то взлетала до самых звезд, а то вдруг рушилась вниз безудержным водопадом, рассыпаясь под ногами смеющихся гостей прохладным разноцветьем брызг… добавляя пестроты в вычурные наряды, что были усыпаны драгоценностями, как иллюзорными, так и настоящими. Хотя в основном на гостях были мастерски сработанные иллюзии костюмов.
Оробев с непривычки, Арэль замер, наблюдая творящуюся перед ним феерию. Только миг назад он покинул свою карету, предварительно активировав браслет. И теперь ощущал, как струится по рукам и спине драгоценный шелк, а ветерок шевелит белоснежные перья цапли на вычурной маске. Даже волосы, прикрытые иллюзией, изменили свой цвет с черно-серого на белоснежное великолепие изысканных локонов. Так что Арэль невольно почувствовал себя настоящим принцем в изгнании. Непривычно, но… волнительно. Мастер Фат-Минеа обещал, что его браслет будет работать ровно до середины ночи. Так что времени достаточно, чтобы повеселиться и исчезнуть прежде, чем все снимут маски.
Где-то впереди мелькнул знакомый наряд Сигмара. И Арэль очнулся, торопливо шагнув в сторону от подкатившего очередного экипажа, откуда выпорхнула многочисленная стайка весело щебечущих Дарующих под присмотром степенного Хранящего — явно компаньона.
Знакомый костюм вновь мелькнул впереди, и Арэль с трудом удержался, чтобы не броситься следом. По предварительной договоренности они с Милом согласились не пересекаться на балу, чтобы никого не навести на ненужные мысли. Но при этом держать друг друга в поле зрения, насколько это вообще возможно в огромном дворце… мало ли что.
— Эй, маска! — Какой-то Защищающий попытался перехватить Арэля, но юноша увернулся. — Не желаешь познакомиться, прелестный? Твои глаза как ясные топазы…
— Отстань, Ютисс! — Захохотали товарищи наглеца. — Это же Дарующий! Явно себя для короля бережет… Тебе не обломится!
Уже прошедшего под арку входа Арэля неприятно царапнули эти слова. И это притом, что в них не было ничего унизительного. Но опять накатила обида на Габраэла. Фыркнув, молодой князь, внутренне обмирая, протянул свое приглашение одному из магов, что сканировал гостей. Но, к счастью, все обошлось. И юноша шагнул внутрь.
…Зал был именно таким, каким он его помнил со времен своей жизни во дворце.
Не просто огромный, а безграничный.
Тогда, наблюдая праздник с галереи для слуг, Арэль, пусть и издалека, но видел все пространство зала. А сейчас, находясь внизу, юноша едва не потерялся в сверкающем великолепии золотого мрамора стен, прорезанного яркими витражами. Да у него даже голова закружилась, когда впереди встали двойные ряды циклопических колонн из праздничного малахита, отливающего шелковистым блеском. Многочисленные гости, заполонившие пространство зала, невольно терялись на их фоне.
И только далеко впереди Габраэл, сидя на троне, вознесенном над толпой лестницей с тремя пролетами, никак не мог потеряться. Еще и потому, что поток гостей устремлялся именно туда, на свет королевской власти. И, подчиняясь правилам, Арэль тоже пошел вперед. Гости, отдав поклон его величеству, тут же растекались ручейками по боковым лестницам, возвращаясь в зал, где кружился хоровод танцующих.
Музыка тем временем гремела, не переставая, при этом совсем не мешая разговорам. И Арэль не раз и не два слышал от Защищающих предложение совместно повеселиться. Но юноша, ничего не отвечая и почему-то вновь оробев, целеустремленно шел вперед, не отрывая взгляда от бесстрастного лица Габраэла, на губах которого играла ничего не выражающая дежурная улыбка.
Вот впереди, среди тех, кто уже поднялся на помост, мелькнул соблазнительный костюм гаремного танцовщика, который выбрал для себя Милаэль. Перевитые жемчугом и серебряными цепочками волосы кота свободно падали до самых ягодиц, прикрытых шальварами цвета слоновой кости с весьма смелыми разрезами на боках. Торс выгодно подчеркивала коротенькая туника, расшитая золотыми колокольчиками. Браслеты с такими же колокольчиками украшали тонкие запястья секретаря и щиколотки его ног, обутых в шелковые туфли. Арэль знал, что это тоже иллюзия, а под ней вполне привычные камзол, штаны и сапожки. Но вот ожерелье, красовавшееся на плечах Сигмара, явно иллюзией не было. Чуть ли не ошейник из крупного жемчуга, бриллиантов и рубинов. Не тот ли это подарок от жениха, о котором рассказывал Мил?