Послал гонца к Савве Митрохину и Рувиму Кацману. Приперлись. Притащил их в подвал и показал ящики.

– Вы намек поняли, господа министры?

Савва вопросительно вскинулся, а более догадливый Кацман спросил:

– Первый транш, Государь?

– Первый, первый.

– Дальше, что прикажете делать?

Рувим пожал плечами:

– Дык, Митрохинская ипостась, ято чего.

Министр промышленности в тему не въезжал упорно.

– Ты чего, Савва, тупишь? – Строительство Монетного двора в твоем ведомстве?

– Никак нет, строительством Худорин ведает.

– Василий, послать за боярином Худориным, а вы пока расскажите о своих успехах.

Посидел, послушал – на словах все гладко, нуну.

Прискакал Худорин.

– Влас, в какой стадии строительство Монетный двор.

– Второй этаж возводим, Государь.

– Рувим, иди покажи боярину в подвале первую оплату за курсантов.

По возвращении Худорин лицом посмурнел.

– Влас, монетный двор построишь за десять дней, хоть сам мастерок в руки бери, понял.

– Понял, Государь, сделаем, дозволь идти.

– Свободен. – А ты чего, Рувим, лыбишься? – Ты, мать твою, финансист или где, должен башкой думать, где казну хранить? – Знал ведь, что оплата со дня на день последует, почему Худорина не торопил? – Иди с моих глаз, пока плетью не отходил.

Министры молчком выкатились из кабинета, а я пошел в сад.

На полянке Сашка приучал нашего Васятку к конной езде. Тот, уцепившись за гриву лошади, заливался счастливым смехом. Пушок, сидевший рядом с дядькой, ревниво следил за выездкой. По его мнению, лучшего транспорта, чем он сам, не существует.

– Здорово, Сашка.

– Здравствуй, Государь.

Я подсел рядом:

– Ну чего у вас нового?

– Да, нормально все, царьбатюшка, сынишка у тебя славный, все хохочет и вопросы задает. – Мы с ним целыми днями разговариваем.

– Не трудно тебе, Сашка?

– Что ты, Государь, мне интересно наблюдать за мальцом, на глазах растет.

– Это точно.

За повседневными заботами незаметно подкрался Новый год. Венчание Ивана и Дианы состоялось в главном соборе Казани. Пышное действо с песнопениями и церковными обрядами затянулось до обеда. Княжий свадебный поезд растянулся на всю центральную улицу. У Кремля молодоженов встретил духовой оркестр, а затем финал – свадьба.

– Хорошая пара – шепнула мне на ухо жена.

– Согласен.

– Алена, ты же общалась с невестой, откуда у нее столь необычное имя?

– Да отец ее учудил, начитался древних греков, вот и назвал. – Диана вроде богиня охоты?

– Гдето так, вот она нашего Ваню и подстрелила.

Мы развеселились.

Молодожены и правда выглядели отлично – молодые, красивые, вся жизнь впереди.

Гостей набилось две палаты, на хорах наяривал духовой оркестр, в перерывах я включал стереомагнитофон с колонками. В разгар веселья подошел Василий и на ухо прошептал:

– Государь, у вас гости, в кабинете княжна Людмила с сыном.

Я подавился грибочком – адъютант участливо похлопал меня по спине.

– Что делать, куды бечь? – мелькнула трусливая мыслишка. – Ладно, выдюжу – на то мы и гвардия.

Наклонился к жене:

– Дорогая, к нам прибыла в гости княжна Людмила с сыном.

– С твоим сыном? – уточнила Алена.

– Да, с моим – с достоинством лорда хранителя печати ответил я. – Пойду их встречу, ты распорядись, чтобы им поставили чистые приборы и прочую посуду. – Я пошел.

– Иди, иди.

Тут мне послышалось третье слово произнесенное женой – кобелина.

От неожиданности и возмущения резко обернулся – меня встретила безмятежная улыбка Алены. Пожал плечами и подался в кабинет, Сынок плелся за мной. Я застыл на пороге, сердце застучало чаще – навстречу бросился Саша.

– Папа, а мы с мамой к тебе в гости.

Подхватил его на руки, поцеловал, сынишка обхватил меня за шею. Мы с Людмилой молча смотрели друг на друга.

– Прости, Володечка, свалились к тебе на голову.

Она подошла и приникла к плечу.

– Ты меня прости, Людочка, не мог вырваться, рассчитывал перед праздником к вам, а здесь оказия, приемного сына Ивана женю.

– Я уж было испугалась, не случилось ли чего у тебя, вот и примчалась, соскучилась страсть.

Меня пробрала внутренняя дрожь.

– Подожди меня здесь.

Пошел в детскую с Сашей на плече.

– Вася, познакомься, это твой старший братик.

Мальцы с серьезными лицами подали друг другу руки, назвав себя. Васятка стал знакомить Сашу с Пушком, тот обнюхал старшенького и вопросительно глянул на меня.

– Пушок – это тоже мой сынишка, играй с ним и охраняй, что и Васю. – Ферштейн?

Тигр потешно кивнул.

– Папа, папа, а это тот самый Сынок? – Родитель моего Сынка?

– Да, сына, он его отец.

– А его мама где?

– Она в зале, скоро увидишь, ее зовут Малышка. – Васенька, покажи свои игрушки, поиграйтесь. Вы кушать хотите?

– Нет, дружно ответили сыновья, листая книжки с яркими картинками.

Я поспешил в кабинет. Мы с Людмилой стремительно сорвали с себя одежду и кинулись друг на друга. Нет, есть все же ненормальность в наших отношениях. Нигде не читал и не слышал, чтобы у мужчины и женщины одновременно срывало башню при виде любимого человека. Причем происходит постоянно и довольно длительное время. Я пришел в себя от собственного рычания и стона Людочки.

– Сплошное безумие – прошептала она.

– Любимая, помоему мы оба безумны.

Придя в себя и передохнув, отправились за свадебный стол. Представил Людмилу Алене, на что последняя заметила:

– А я вас помню. – Прошу вас присаживайтесь, у нас сегодня свадьба, мой братик Иван женится.

Вдруг передо мной возник Скуратов:

– У нас беда, Государь.

VII глава

– Слушаю.

Семен незаметным наклоном головы намекнул на разговор тетатет.

– Милые дамы, разрешите вас покинуть – служба. – Алена, поухаживай за гостьей.

Придя в кабинет, уселись за письменным столом.

– Излагай.

Скуратов, молчком достал из папки лист бумаги и передал мне.

– Угу…, донесение, типа рапорта. Прочитал.

– Что дополнительно известно по сему делу?

– Неполная тысяча «одержимых» непосредственно участвовала в налете.

– Семен, на Вятке переселенцы обосновались, крестьяне?

– Так точно. – Они, паскуды, три села разорили, часть людей порубили, остальных взяли в полон.

– Не ожидал от башкиров подобных фортелей, совсем у них крыша поехала. – Ничего, я их в чувство приведу.

Вызвал адъютанта.

– Вася, срочно в кабинет Ярослава Удалого и Толгатхана. – Семен, возьмешь с приказа опытных дьяков, спецназ в твоем распоряжении. – Надеюсь, правду от лжи сможешь отличить – проведешь следствие.

Объявились Толгатхан с Ярославом, отдал им рапорт из филиала приказа в Уфе. Прочитали. Толгатхан побледнел:

– Пощади башкир, Государь.

– Кого я должен щадить, татей и убийц? – Все виновные будут наказаны. – Василий, пиши указ. – За раззор деревень Вятские поляны, Благодатное и Медвежье, а также за убийство и захват в полон мирных поселян – моих подданных, повелеваю – всех участников сего преступления казнить через повешение. Родственников мужского пола до второго колена – расстрелять, окромя детей. Так казнить станем всех кто посягнет на русский народ. Указ сей прочитать по всем улусам и кочевьям башкир, половцев, булгар и ногайцев.

Шлепнул печаткой по сургучу.

– Ярослав, возьмешь три тысячи гвардейцев и два десятка пулеметов. – Скуратов – начальник сводного отряда. – Семен, держи пайцзу, перед отъездом возьмешь в казне пятьсот рублей – пейзанам на благоустройство. – Кроме того, конфискуешь у преступников половину домашней скотины – компенсация крестьянам. – Ярослав, всех башкир, кто не подчинится вашим приказам, в расход. – Семен, главных зачинщиков доставить живыми в Казань. – Идите, догуливайте, послезавтра отправляйтесь. – Свободны, а ты Толгатхан, останься.