– Делай их в свободное от работы время. – Нечего ныть, набирай команду и работай, кого нужно подучим.

В общем, город кипел трудовой и торговой деятельностью – грех жаловаться.

Наступила весна, подкрался март. Вернулась карательная экспедиция из Башкирии, возглавляемая Скуратовым и Ярославом. Привезли они с собой не только долбанных зачинщиков, но и очередную головную боль. Там все не так просто оказалось. Выслушав Семена с Ярославом, и почитав допросные листы, задумался на целый день – проблема того стоила.

С утра в кабинете собрались Скуратов с Ярославом и Толгатхан. Тесть прочитал допросные листы и донесения, затем растерянно спросил:

– А чего делатьто?

– Ты у меня спрашиваешь? – Что делает правитель, когда в его владениях завелась скверна? – Правильно – выжигает. – Заберешь свою охрану и отправляйся домой и чтобы об исламистах больше ничего не слышал. – Во второй половине апреля приведешь в Казань четыре дивизии в полном вооружении. – Поход предстоит. – Тебя не задерживаю, Ильясу привет.

Оставшиеся начальники с интересом поглядывали на меня.

– Семен, дело твоей епархии – делай что хочешь, а православная вера должна быть единой для всех народов нашей страны. – Я хочу спокойного будущего для всех, на хрена нам нужны проблемы. – Указ издам, но и твой Тайный приказ должен радикально бороться с негативными проявлениями. – Упертых фанатиков и других несогласных выселять за границу государства.

Понимаю недоумение читателя моих мемуаров, все объясняется просто – «одержимым» задурили голову исламисты. Фанатымусульмане числом десять человек прибыли к башкирам с обыкновенным купеческим караваном из семи судов два года назад. До этого у башкир существовало две веры – языческаяосновная и православная. А тут объявился мулла, он шустро обработал наивных башкир и обратил некоторую часть в ислам. Мулла науськал дурную молодежь на русские селения. И что бы не трындели нынешние правители о толерантности скажу одно – фуйня все это. Противостояние наблюдалось всегда. Лучше принять меры заблаговременно, на кой фиг нам за спиной пятая колонна. Скуратов полностью меня поддержал – ему ли, прошедшему не одну горячую точку, не знать сути проблемы.

Всех зачинщиков посадил на кол – этим дело вроде бы и закончилось, но ято знал, основные битвы впереди. Коллеги и работали на износ – могут, когда хотят.

Аленка потребовала от меня миллион на просвещение и культуру. На мои робкие возражения не многовато ли, рубанула коротко – гони деньги, государь, не жмись на хорошее дело.

– Аленушка, что за жаргон, право.

В ответ услышал:

– С кем поведешься, от того и наберешься.

Бог с ним с миллионом – главное поголовная грамотность населения. В первый год своего правления в тринадцатом веке половины не понимал о чем говорят. Многие слова имели совершенно другое значение, и мне стоило больших трудов, чтобы мое окружение заговорило нормально. Естественно свои мемуары изложил современным языком – зачем мучить читателя, я не классик Чапыгин, с его романом «Гулящие люди». Хоть и прекрасное произведение, но читать его очень тяжело. Прошу простить – отвлекся.

Жена моя ненаглядная, развила кипучую деятельность в Казани, третью школу достраивают. В одной из палат Кремля постоянно толкутся слушатели – будущие педагоги. Аленка – сущий диктатор, о чем недавно ей объявил.

– Дите забросила совсем, Васятка тебя днями не видит.

Но жена закусила удила, поймала кураж – дернул меня черт предложить ей Коллегию. Надо чтото делать – на фига мне жена трудоголик, не царское это дело. Подыщу ей головастого заместителя, а пока уеду на целый день в военный лагерь. Не могу уже смотреть на этих доморощенных педагогов.

В военном лагере нас встретил его начальник полковник Анохин Сергей Павлович. В 2028 году полковник запаса в свое время участвовал в боевых действиях в разных точках планеты. Пять лет руководил Высшим училищем ВДВ города Пскова. Роста ста восьмидесяти сантиметров, стройный подтянутый офицер со спокойным и твердым взглядом. Видно держит себя в форме – это мне всегда нравилось в людях.

– Ну, Сергей Павлович, показывай своих курсантов, удалось вам слепить из них подобие бойцов или как?

– Прошу, Государь, – и полковник, не отвечая на вопрос, жестом пригласил следовать на плац.

В самом лагере, на огромнейшем пространстве все находилось в беспрерывном движении. Шутка ли, пятьдесят тысяч курсантов одновременно занимаются военной наукой. Резкие звуки команд, стук нескольких тысяч сапог на плацу, сливались в один гул.

– Вот, Государь, полоса препятствий первого уровня, а это уже второго.

– А сколько всего уровней?

– Пять, Ваше Величество.

– Покажите самый высокий.

До него мы добирались минут двадцать, наконец, перед нами раскинулся лунный пейзаж с редкими строениями, покрытый частыми воронками от взрывов.

Вдалеке виднелись громадины космических кораблей, вернее, их основные части, без внешних датчиков, двигателей и прочей оснастки.

– Государь, перед Вами пятый уровень – его курсанты начнут проходить в конце учебы.

– С физическими нагрузками они справляются?

– Государь, у них в будущем бесподобные методики и технологии в медицине – из медузы воина делают. – Увеличивают рост, укрепляют мышечный каркас и усиливают прочность костной ткани раза в три. – У нас нет курсантов ниже ста восьмидесяти пяти сантиметров, Государь.

– Во как, интересненько. – Скажите, после пяти месяцев обучения, что они умеют?

То, что показал полковник, впечатляло – курсанты с азартом преодолевали третий уровень полосы препятствий. Когда я спросил по поводу дисциплины, Анохин ответил с гордостью в голосе:

– Согласно вашему указу, расстреляны всего семь человек, а под Нижним Новгородом одиннадцать. – Все расстрелы обоснованы и задокументированы, Государь, можете убедиться.

– Попробуйте на словах, за, что их к высшей мере?

– Государь, троих за нападение на инструктора, четверых за избиение своего товарища, впоследствии ставшего инвалидом.

– Надеюсь, вы устроили показательную казнь?

– Да, Ваше Величество, перед строем на плацу.

– Все правильно, теперь покажите госпиталь.

Целый день ездил по лагерю, вникал в учебный процесс и быт курсантов. Побывал везде, даже в столовой снял пробу первого и второго блюд – кормили будущих космодесантников и пехоту весьма недурно.

Единственное упущение пришлось исправлять – отменил резиновые палки у сержантов и прапорщиков. Предупредил полковника – никакого рукоприкладства, иначе виновный сам встанет перед строем с зеленкой о лбу.

В Нижний с курьером передадите мое распоряжение. – Так точно, Государь, никаких резиновых палок и рукоприкладства.

– Смотри, полковник, здесь за свои слова отвечают по полной программе – прочитаю обоснованную жалобу курсантов, плохо тебе будет. – Их воспитывать нужно словом и живым примером – без бития много способов укоротить буйных и непослушных. – Ну, вы меня, надеюсь, поняли.

– Так точно. Ваше Величество.

Вот на такой оптимистичной ноте закончилось мое инспектирование военного лагеря. На обратной дороге систематизировал свои общие впечатления от увиденного.

Уровень подготовки весьма впечатлял по сравнению с первоначальным неуправляемым стадом, нынешние курсанты выглядели неплохо. Военную дисциплину в них вколотили намертво, надеюсь, на всю жизнь, а то амебы и дикие обезьяны шатались по лагерю. Понравилась и методикам обучения – после месяца шагистики, изучения устава и многокилометровых кроссов, курсантов начали гонять на полигоне на стрельбы и по первому уровню полосы препятствий.

На мой вопрос, почему космодесантники учатся стрелять из винтовки «Мосина» образца 1930 года, полковник Анохин ответил:

– Десантник должен уметь стрелять из всего, даже из палки и неважно в каком веке он живет. Штурмовые автоматы «Веер10», электромагнитные винтовки «ЭВ12» и лазерные пистолеты они получат за три месяца до окончания курсов. – А пока они стреляют из обычного оружия.