– Эти древние «бутылки» намного вместительнее, чем кажутся. Еще бы перекусить чего-нибудь…

– Только охотиться не надо, а то опять кого-нибудь несъедобного подстрелим.

Мы поднимались и поднимались, и как ни странно, дышать понемногу становилось легче. Да и вообще поднимались мы в более веселом настроении – ведь в перспективе нас ждал не овраг с неведомыми чудовищами, как при спуске, а обитаемая деревня, где можно будет поесть и связаться с цивилизованным миром.

Так мы проделали еще несколько сот метров крутого подъема, когда сверху послышался треск ломаемых сучьев и негромкое бормотание на китайском – как будто человек разговаривает сам с собой. Мы насторожились, но не сильно – уж больно незлобивые интонации были у спускавшегося.

А вскоре мы увидели и его самого. Это был растрепанный солдатик в форме китайской армии.

– Ну, я же тебе говорил, что меня будут искать! – гордо сказал мне Гао, и перешел на китайский.

Он что-то сказал солдатику приказным тоном… Но солдат неожиданно ответил не то что нагло, а как-то… независимо. Гао пытался с ним спорить (сами понимаете, я об этом сужу только по интонациям), но вскоре сник и замолчал.

– Что случилось? – нервно спросил я его.

– Это не солдат, – ответил Гао, понурив голову.

– Как не солдат?! А кто же – генерал?

– Это лис, – лейтенант сплюнул и с досадой отвернулся.

Похоже, Гао окончательно рехнулся. И что теперь делать с сумасшедшим? Смогу ли я найти общий язык с солдатом, чтобы доставить больного в госпиталь?

– Я и в самом деле лис, – вдруг сказал солдат на чистейшем русском языке.

– … твою мать! – вырвалось у меня. Значит, это я сошел с ума? Или еще просматриваю видения в лавчонке даоса? Или окормили меня наркотиками, начинив героином мантоу – китайские пельмешки, которые мы ели по дороге?

Солдат явно был доволен произведенным эффектом.

– Если вы лис, то где шкура и хвост? – спросил я, давая понять, что меня на мякине не проведешь.

– Ну, появись я перед вами в таком виде, мне пришлось бы разделить судьбу несчастного горного оборотня, которого вы спрятали там в кустах. Вам ведь уже всякие несъедобные существа кажутся едой! Зачем, скажите на милость, вы его убили?

– Но лейтенант стрелял в змею! – защитил я своего попутчика.

– Ага, в змею… Теперь старый негодяй оживет не раньше, чем через три дня… Ну, он вам покажет!

Признаться, такая перспектива меня не порадовала.

– Пойдем наверх, там вас, по крайней мере, накормят, – предложил оборотень. Как видно, то же приглашение, но уже по-китайски, он передал Гао, и мы продолжили подъем по склону.

– Там что наверху, деревня? – спросил я у солдата. С одной стороны, мне трудно было поверить, что передо мной лис… Но с другой стороны, он говорил по-русски без малейшего акцента! А с третей стороны – также без малейшего акцента говорит по-русски Юлий Ким, которого я, например, не отличу от китайца.

– Деревень здесь нет, – наставительно сказал солдатик. – Все деревни на той стороне остались. А здесь важные господа живут.

– Руководство Китайской компартии? – спросил я.

– Гораздо важнее!

– Что в мире может быть важнее, чем руководство Китайской компартии? – с еле заметным ехидством спросил я. – Был товарищ Сталин, но он умер… И товарищ Леонид Ильич Брежнев умер…

– А наши господа не умрут никогда, – в голосе лиса (почему-то я уже почти не сомневался, что это лис) зазвучала не понравившаяся мне серьезность.

– Что же это за господа?

– Духи. Духи гор и долин, властелины лесов и рек… Они все живут здесь, на иньской стороне мира.

– Чего? – я аж остановился на месте, и перешел на английский, обращаясь к лейтенанту. – Слушай, что такое «иньская сторона мира»?

– Я офицер, а не философ, – мрачно ответил мне он. – Диалектический материализм в училище всегда прогуливал… И исторический тоже… Нам бы сейчас монаха какого найти – он бы разобрался, что делать.

– А чего ж вы… – я уже хотел было обрушиться с нападками на антирелигиозную политику КПК, но сообразил, что сейчас не место и не время. А лис, послушав нашу беседу, спокойно продолжил, обращаясь ко мне:

– Так говорить на русском или на английском, чтобы вам обоим было понятно?

– Говори по-русски, я потом лейтенанту объясню.

– Так вот, – тоном заправского лектора начал лис, – в природе существую два начала – инь и янь. Янь – начало мужское, активное, влияющие. Оно имеет соответствующую символику. Например, символы начала «янь» – это мужчина, красный цвет, юг, лето, Солнце, горы, красная птица фэн, наружная сторона…

– Наружная сторона чего?

– Всего. Вот тебя, например, или Земли. Дальше, не отвлекай. Инь – начало женское, пассивное, воспринимающее. Его символизируют женщина, голубой цвет, север, зима, пещеры, персики, павлин, и внутренняя сторона.

– Все это очень интересно для изучающего китайскую философию, – я уже начал терять терпение, – но боюсь, что в нашем положении…

– Я сообщаю именно то, что вам сейчас необходимо знать, – невозмутимым тоном сказал лис. – Вы сейчас находитесь в мире духов.

– На том свете, что ли?

– Нет, на этом. Просто люди живут в мире Янь, а духи земные – в мире Инь. На оборотной стороне поверхности планеты.

От такого сообщения у меня подкосились ноги.

– Как же мы сюда попали? И как нам отсюда выбраться? – спросил я, ухватившись за куст.

– Откуда я знаю? – ответил наш китайский Вергилий. – Я всего лишь скромный лис… Помолчав, он добавил: – Тот овраг, который вы сейчас пересекли, с другой стороны земли выглядит как гора, окружающая деревню.

– То есть мы сейчас…

– Весь этот мир находится под поверхностью земли, – согласился оборотень. – Они существуют параллельно, как бы в разных измерениях. Но не думайте, что можно просто выкопать яму и вернуться в ваш мир…

– Но лисы же там бывают!

– Еще раз говорю, – тон лиса стал официальнее, – я понятия не имею, как вы сюда попали, и отправить вас обратно тоже не могу.

– Чертовщина какая-то!

– Если хотите, – похоже, оборотень обиделся на мое недоверие.

– Послушай, – ухватился я за спасительную мысль, – но если мы находимся в мире Инь, то что здесь делает птица пэн, которую мы видели ночью?

А ты видел когда-нибудь даосский символ? Два головастика – синий и красный – прижались друг к другу. Это значит, что Инь и Янь составляют Дао. А внутри красного головастика есть синяя точка, и внутри синего – красная. В женском начале есть мужское, и в мужском есть женское. Так вот, и в этом мире есть зародыш начала Янь, но очень концентрированный. Это птица пэн, дух огня.

Мы все шли и шли наверх. Сказать, что я был ошарашен все услышанным от этого «солдата» – значит не сказать ничего. Мое состояние можно было описать исключительно нецензурными терминами. Мир женского начала – это надо же придумать!

У евреев читают такую очаровательную молитву: «Благословен Ты, не сотворивший меня женщиной»… Здесь, наверное, надо читать наоборот: «… не сотворивший меня мужчиной».

Стоп, но я-то как раз мужчина! Как же там женщины-то читают? Что это такое вообще – обратная сторона Земли? Это как ходить по потолку, наверное. Идешь себе вниз головой, поднимаясь при этом вверх… От такой мысли меня слегка замутило. Я попытался сосредоточиться, но почва как-то вдруг ушла у меня из-под ног. Стараясь удержать равновесие, я уцепился за куст. По закону бутерброда, куст остался у меня в руке, и я с шумом и проклятиями покатился вниз.

Лейтенант с лисом, шедшие чуть впереди, даже не обернулись. Остановила мое падение штормовка, зацепившаяся за довольно острый камень. Каким образом я об этот камень не поранился, я так и не понял. Встав, отряхнувшись и ощупав себя на предмет телесных повреждений, я принялся звать своих спутников. Они были уже довольно далеко… то есть высоко… ну то есть низко. Я чувствовал себя сороконожкой, забывшей, какой ногой делать первый шаг.

– Гао! – заорал я изо всех сил. – Да помогите же вы мне!