– А ты знаешь, куда мы идем? – спросил я у Гао.

– Точно так же, как и ты, – устало откликнулся он.

– Но я читал, что у китайцев прекрасно развито чувство ориентации по сторонам света! Вы даже не говорите – «направо, налево», а – «западнее, восточнее»… Анекдот хочешь про китайцев?

– Давай, – усмехнулся Гао.

– Одному китайцу на улице стало плохо. Вызвали «Скорую помощь», отвезли в больницу. Там его положили на каталку, долго везли по запутанным больничным коридорам, и доставили в операционную. Подошел профессор, спрашивает: «Где у вас болит?» «В восточной части живота», – отвечает китаец.

Лейтенант засмеялся моему анекдоту, засмеялся – за компанию – и я. Потом Гао сказал:

– Ты будешь смеяться еще больше, когда я тебе скажу, что понятия не имею, где здесь запад, а где восток.

Это известие повергло меня в некоторое уныние. Я читал, как в Израиле один парень погиб, заблудившись в Иудейской пустыне… Это надо обладать недюжинным талантом – заблудиться в нашей стране, где не всегда хватает места, чтобы широко улыбнуться!

Но Китай – это целая планета. Если в ближайшее время мы никого не найдем (или нас никто не найдет), то нам вполне угрожает голодная смерть. Или вначале я съем летеху… Или он меня…

– Стой! – вдруг закричал шедший впереди Гао.

Я подошел к нему, и увидел, что он стоит на краю огромного провала. Перед нами была не пропасть, а резкий спуск вниз – нечто вроде гигантского оврага, внутренность которого поросла таким же низеньким кустарником, только еще более редким.

– Что это? – спросил я у Гао.

– Очень умный вопрос, – съязвил он. – Одно могу сказать – я служу в провинции Цзянси уже несколько лет, и местность знаю неплохо. У нас ничего подобного нет.

– Что будем делать? Повернем обратно, или попробуем перебраться на ту сторону?

– Не знаю, – Гао задумался. – Кто знает, что там может скрываться внизу…

– С другой стороны, в низине должны быть ручьи! – предположил я. – Это закон природы – вода всегда скапливается в низких местах.

– Ладно, давай подождем еще немного, покричим – может, мои солдаты заметили наши следы, и сейчас идут за нами. Если за час ничего не дождемся, начнем спуск вниз.

Он посмотрел на свои часы, я на свои… Восемь часов. Утра или вечера?

Мы уселись прямо под кустами, чтобы немного передохнуть. И тут сам собой пришел ответ на вопрос, утро сейчас или вечер. Стало быстро темнеть, и минут через пятнадцать нас окутала почти полная темнота.

– Вот это номер! – сказал Гао. – Спуск придется отложить до завтра. Зато по восходу Солнца мы сможем определить, где восток.

– А заночуем здесь?

– А где же еще? Погоди, у меня есть одна штука…

Гао вытащил из кобуры пистолет, из кармана куртки какой-то странный патрон, и принялся заряжать его в патронник.

– Это новейшая сигнальная ракета, – сказал мне Гао. – Она очень мощная, и ее можно выпустить из простого пистолета.

– Почему же мы раньше ею не воспользовались?

– У меня с собой всего одна – взял на всякий случай. И к тому же в темноте сигнальную ракету гораздо лучше видно. Где бы не были наши спутники в этой долине – они нас увидят.

Лейтенант вытянул вверх руку с пистолетом и нажал на курок. Раздался хлопок, и тут же высоко над нами загорелся огромный огненный шар. От него в разные стороны пошли светящиеся щупальца, и скоро огнями осветилось все небо. А шар завертелся вокруг своей оси, взорвался, и на его месте оказалась огромная огненная птица красного пламени.

Стало светло, как днем. Птица звонко протрубила, взмахнула могучими крылами, и унеслась по небу в противоположную от провала сторону, оставляя за собой шлейф искр.

– Вот это ракета! – восторженно отозвался я. – Вот это чудеса китайской армии!

Гао молчал, а потом сказал дрожащим голосом:

– У меня была обычная осветительная ракета. А то, что мы сейчас видели – это сказочная птица пэн.

Небесное представление, которое мы только что наблюдали, произвело на меня колоссальное впечатление.

Однако тьма, наступившая после исчезновения птицы пэн, показалось совсем уже нестерпимой.

– Может, костер разожжем? – спросил я у Гао. – У тебя спички есть?

– А что же ты в лес без спичек пошел? – вопросом на вопрос ответил лейтенант. Интересно, он китаец или еврей?

– А это ты нас с Яо вытащил в такой спешке… У меня нет ни спичек, ни ножа.

– Ладно, у меня есть зажигалка.

Послышалось шуршание (очевидно, Гао полез в карман), потом пстриканье…

– Не работает! Черт побери!

– А какая у тебя зажигалка? Небось, дешевая, китайская?

– Нет, хорошая русская! – язвительно ответил Гао. Судя по звукам, он в темноте пытался что-нибудь сделать со своей зажигалкой, чтобы поддержать честь китайского производителя, но особых успехов не добился.

– Что будем делать?

Признаться, в эту минуту я чувствовал некоторую растерянность. Почти в полной темноте, в неизвестном месте, без денег и документов… Да тут, собственно, и с деньгами нечего было купить. И не находилось никого, кто бы у меня мои документы спрашивал.

– Тут внизу совсем не холодно, – сказал лейтенант (судя по направлению его голоса, он присел между кустами). Я последовал его примеру. Воздух у корней кустов был неподвижен. Немного поколебавшись, я лег прямо на землю. Потом вынул руки из рукавов и укутался в штормовку.

– Поспим до утра, – неестественно бодрым голосом сказал Гао, – а утром уже нас будут вертолеты искать.

– Ты думаешь?

– А что, у вас в армии офицеры каждый день пропадают? Конечно, заинтересуются, куда делся я и мои солдаты. Да и тебя тоже – ты ведь все-таки иностранец, турист… Ладно, давай спать.

На голову я одел капюшон, чтобы в волосы не налезло всяких мошек… Как там летеха? Я-то хоть в куртке, а на нем только военная форма. Я привык, чтобы во время сна у меня под головой что-нибудь было. Сейчас бы разыскать небольшой камень, приладить на него рукав от штормовки…

Я приподнял голову, огляделся. Вернее, попытался оглядеться. С неба сочился какой-то слабенький мутный свет желтоватого оттенка, так, что поближе к земле он растворялся полностью в непроглядной тьме, а между кустами нельзя было разыскать даже дохленького фотончика.

От поисков удобного камня придется отказаться… Ладно. Я выпростал одно ухо из-под капюшона штормовки и стал внимательно прислушиваться (слух у меня довольно острый).

Вдоль всей долины шумел только легонький ветерок… Зато со стороны провала доносились какие-то звуки. Похоже, там играла музыка!

– Ты слышишь? – почему-то шепотом спросил я у Гао. – Там, за провалом, есть люди!

– По-моему, там какой-то поселок, – прислушавшись, ответил лейтенант. – Я тебе говорил – утром нас наверняка найдут! Если бы не такая темнота, можно было пойти прямо сейчас.

– Ну нет! – я вспомнил величину виденного нами днем провала. – Мы там руки и ноги переломаем!

– Я только предположил… – слышно было, как Гао вздохнул. – Переночуем здесь, а утром встанем пораньше, и к обеду будем в поселке.

– А где же Яо и твои солдаты?

– Наверное, уже та-а-ам, – он зевнул. – Спи, завтра придется много ходить.

Некоторое время я лежал в оцепенении, но постепенно сон сморил меня.

Обычно во сне я вижу яркие сновидения, но на этот раз я только закрыл глаза – и проснулся оттого, что Гао тряс меня за капюшон.

– Проснись! Уже совсем светло!

От лежания на земле тело затекло. Я вскочил и стал делать резкие движения, чтобы размять мышцы.

– Эх, кофе бы сейчас! И умыться горячей водой!

– Пойдем! – лейтенант махнул рукой. – Доберемся до поселка – сразу поедим, попьем и искупаемся.

– Одновременно!

Я захохотал, чтобы взбодриться. На самом деле страшно хотелось есть и пить.

Мы подошли к провалу – ну что же, сейчас он показался нам не таким уж крутым, обычный овраг-переросток – и начали осторожно спускаться.

– Это еще ничего, – пыхтел Гао, – вот подниматься будет хуже!