Все встречные кланялись беглецам, как настоящим дворянам. В основном-то встречались крестьяне, которые возвращались из города с покупками. В городе начали кланяться еще ниже, кое-кто на колени становился, а некоторые старики даже падали ниц, в городскую грязь. Рес изо всех сил старался не смотреть, Леск же держалась непринужденно, как будто и вправду дворянка.

Не понимал Рес, зачем эти поклоны нужны, сам никогда дворянам не кланялся. Дорогу уступал, закон есть закон, но чтобы вот так вот изгибаться перед человеком, которого и не встретишь больше, которому все равно, кланяются встречные или нет, Ресу казалось бессмысленным. Впрочем, далеко не всем дворянам все равно, многих поклоны раздражают — Рес это точно знал, потому что подслушивал тонким слухом побережника разговоры дворян-офицеров.

Выехали на набережную к причалу.

— А где мост? — удивилась Леск.

Рес объяснил:

— А нет моста, так и не построили. Собирались, даже городу имя поменяли, но не собрались до сих пор. Паром есть, вон он.

Паромный плот был готов отчаливать — загружен почти полностью, для двоих всадников едва хватало места. И паромщики начали сгонять на берег успевших погрузиться крестьян, чтобы господа не теснились среди холопов или не ждали, пока паром переплывет Стремнину и вернется. А крестьяне и не подумали возражать, только кланялись. Очень неловко было. К тому же, Рес не знал, как ведут себя дворяне в случаях вроде этого. Хорошо, Леск знала, сказала паромщику:

— Не стоит.

Тот истово поклонился, махнул крестьянам, которые успели сойти с плота, что можно на него возвращаться. Вернулись не все.

Во время переправы Рес с удовольствием разглядывал речную гладь, вдыхал запах воды. Действительно жаль, что беглецам нельзя передвигаться по реке.

Когда сошли на берег, Рес с тоской оглянулся.

Нет, нельзя так тосковать из-за реки. Чтобы отвлечься, Рес выхватил меч, крутанул и взмахнул им несколько раз, как будто отражал удары и выпады.

Леск понимающе ухмыльнулась:

— Едва берешь в руки, и хочется кого-нибудь зарубить?

— Или хотя бы заколоть, — согласился Рес.

На другом берегу уже не город, так, несколько лавчонок и кабачков у дороги, причал для парома.

Зашли в один кабачок поесть. И там им подали самое лучшее — жесткую, как якорный канат говядину и кислое розовое вино, разбавленное раза в три-четыре. Просто говядина и вино редкость в здешних местах, только для господ пища. А еще нужно держать спину прямой, лицо невозмутимым, локти прижатыми к бокам. Не так уж хорошо быть дворянином.

— Не возражаете, если я присоединюсь к вашему обществу? — это сказал немолодой, но крепкий мужчина, седоватый, высокий, жилистый. С узким прямым мечом на поясе и в богатой синей одеже, на пуговицах герб с волком и раскрытой ладонью. Еще один дворянин — то, чего Рес боялся. И быстро же встретился, в первый день.

— Нет, конечно, присаживайтесь, — с замиранием сердца ответил Рес — вдруг дворянин сразу заметит, что с самозванцами любезничает?

Тот не заметил, с достоинством опустился на лавку. Представился:

— Тоумос Иэй.

Рес назвался Малтивк Нэй, Леск — Малтивк Гис. Хорошо, что заранее придумали себе дворянские имена.

Иэй посмотрел в тарелки беглецов:

— Вам следовало заказать вареную рыбу или дикую утку и пиво. Здесь они гораздо лучше, чем говядина, а тем более вино, — и махнул рукой хозяину: — В три раза больше.

Хозяин почти немедленно принес три тарелки с исходящими паром рыбинами и три кружки — исхитрился же удержать все это в руках, да еще и кланяться.

Рес не раз слышал, что у знати есть какие-то особые правила, по которым надо вести себя за едой, но рыбу Иэй грубо разламывал руками, будто какой-нибудь простой рыбак у костерка на берегу. А пиво пил с достоинством, маленькими глотками.

Насчет разговоров у знати тоже есть правила — за едой надо говорить о еде. И всегда по очереди, рассказал что-то, будь добр выслушать, что тебе расскажут. Мало того, болтовня обязательна, молчать невежливо. Хотя, не только дворяне, но и многие люди попроще неловко себя чувствуют, когда сидят рядом и молчат. Побережники никогда не понимали, почему. Как может оскорбить молчание? Разве что если не отвечают на вопрос, но если вопросов и не задает никто, то какой смысл в лишней болтовне?

Пока ели и пили, Иэй успел похвастаться, какой замечательный повар в родовом имении Тоумосов, какая вкусная у него получается рыба из тамошнего пруда — сочная, нежная, с хрустящей корочкой, с приправами, и так далее. Аж промелькнуло желание ехать к Иэю в гости. Рес рассказал про хрустящих морских окуней, а Леск очень вкусно расписала жареного в масле лосося, тоже захотелось попробовать.

Когда доели, допили и дослушали рассказ Леск, Иэй щедро выложил на стол серебряный диск, а сдачи не попросил, так и пошел к выходу. Да, есть такой обычай у дворян, щедрость показывать. Рес засомневался — платить ему, или не надо? Одного диска хватило бы и за всю рыбу с пивом, и за говядину с вином, и все равно сдачу можно требовать. Леск показала глазами, что лучше раскошелиться, тоже щедрость показать, раз уж дворянами притворяются.

Оказалось, что беглецам с Иэем по пути. Рес бы и не против свернуть куда-то, лишь бы с дворянином не ехать — опять же придется болтовню поддерживать. И ладно бы только слушать, но и самому надо что-то говорить. Но дорога всего одна, и по ней либо вперед, на север, либо обратно, к парому.

Сначала поболтали о лошадях, степняцких коней Иэй одобрил, но осторожно, чтобы не обидеть, заявил, что его жеребец из родовых конюшен Тоумосов лучше. Конь и вправду был хорош — здоровенный вороной, мощно сложенный, даже страшный. Иэй сказал, что это особая боевая порода, приспособленная и для дальних походов, и для сражений. Разговор перескочил на оружие, Иэй сказал, что имперские конники зря вооружаются кривыми мечами, нужны прямые однолезвийные, потому что с коней на полном скаку лучше колоть, а не рубить. С конным боем Рес знаком не был, потому аккуратно перевел разговор на пешие поединки, стал доказывать, что лезвием можно убивать не хуже, чем острием.

Иэй, выслушав Реса, остановил коня, спрыгнул и выхватил меч. Дымчатой стали, между прочим.

Чего это он? Чем Рес так оскорбил дворянина, что тот сразу на поединок вызывает? И почему Леск смотрит без испуга, а с любопытством? А потому что поединок будет не настоящий, не насмерть и даже не до крови. Для настоящих у дворян тоже особые правила есть — сперва вызывают, потом договариваются где, когда и каким оружием, еще судьи какие-то нужны.

Ну, если для потехи, то даже любопытно помахать мечами с дворянином. Рес тоже соскочил на землю и достал оружие.

Сошлись, Иэй встал твердо, в полоборота, выставил меч на вытянутой руке острием вперед и чуть вниз. Знакомая повадка — будет сражаться от защиты, вилять, подкрадываться, отражать удары и сразу колоть в руку. Опасный противник, для рубящего удара и не подберешься к нему.

Рес рубанул снизу, будто хотел отвести клинок Иэя, и сразу одернул руку. Но Иэй встретил атаку — правильно, ближней частью меча, — и сделал выпад — да, в предплечье целился. В последнее мгновение остановился, чтобы не ранить. Вовремя Рес руку убрал, иначе непонятно, как оно сложилось бы в настоящем бою, воткнулся бы меч или нет. Пожалуй, что оцарапал бы.

Зазвенела сталь, Иэй и Рес закружили на дороге. Дворянин хорош оказался — ловкий, быстрый, умелый. Атаковал, прикрываясь оружием — правильно, так и надо. Но на этом Рес и поймал Иэя — угадал, когда тот атаковать не будет, навалился, снес защиту и рубанул, целясь в бок. В последнее мгновение остановил клинок, понятное дело.

— Хорошо, — сказал Иэй, — но в бою кольчуга защитит от такого удара.

Снова разошлись, снова сошлись. Один раз острие Иэева меча остановилось у груди Реса, но и Рес удачно «рубанул» Иэя сначала по ребрам, во второй раз — по руке.

И тот остановился. Видимо, потешные поединки у знати ведутся до трех побед.