Магдалина Брониславовна — поэтесса, художница, родилась в Бонне (и этот факт надо скрывать, и даже в 1988 году в сборнике «Четвертых Тыняновских чтений» значится место рождения Петербург), училась в Париже (и это плохо) перед Первой мировой войной (1912–1913 годы); печаталась с этих лет и до 1919 года — с успехом, но издания-то последние пали на колчаковское время — лучше о них не вспоминать. Недаром, когда Магдалина Брониславовна читала нам с Алексеем Федоровичем отрывки из своих мемуарных записок, мы обратили внимание на их заголовок «Время забывать. Время вспоминать». Семья, как сообщает «Новый Брокгауз», очень старинная, дворянская, внесена в VI часть родословной книги губерний западных, наследие польско-литовского великого княжества. Отец, Бронислав Фортунатович Вериго (1860–1925) (о нем у Брокгауза и в советских энциклопедиях есть сведения), выдающийся физиолог. Он друг Менделеева, братьев Бекетовых, даже усадьбу купил по соседству с Шахматовым и Бобловым и назвал Веригиным. Профессор Новороссийского университета в Одессе, где окончила экстерном гимназию его дочь, особа независимая. Один сын, Александр, известный советский физик и воздухоплаватель. Зато другой, Сергей, белый офицер, ушел совсем юным, в 22 года, исчез навеки (факт скрывается тщательно даже в 1988 году). Ему, Сереже, посвятила Магдалина Брониславовна стихи. Так и слышу ее голос:

Страничку со стихами подарила мне Магдалина Брониславовна. А в книге стихов (II книга) уже «Смерть брата»:

И, наконец:

Пребывание в Перми (отец получил кафедру в 1917 году в открывшемся Пермском университете — с кафедры в Одессе отставили еще в 1914 году), когда город в руках Колчака, лучше и не вспоминать даже про себя — опасно. Томск и попытка начать новую жизнь.

Гордость и страх замкнули Магдалину Брониславовну в четырех стенах — нигде не печатается, нигде не состоит (анкеты заполнять опасно). Бориса Владимировича от преподавания в университете отставили (довольно и лаборатории), в годы господства Лысенко никуда не пускают. А тут еще тяжелейший инфаркт, да многомесячное лечение, денег нет, но зато есть друг, Алексей Лосев, есть Валентина Михайловна. Их помощь спасает жизнь Борису Владимировичу Властову, старому гимназическому товарищу.

Ну как же не зайти, не навестить, когда пришел в себя Борис Владимирович, и совершенно неожиданно — наследство от брата-физика, да богатейшее (всю жизнь собирал ценнейший антиквариат, особенно мебель XVIII века, драгоценные безделушки, фарфор).

Квартира во флигеле коммунальная, огромная, но у каждой семьи по комнате (потолки высокие, даже очень) и по куску коридора — все поделено по совести. Значит, у каждой двери сундук на сундуке, а в комнате, когда-то почти пустой, нагромождение старины до самого потолка — и все сияет, искрится (люстры венецианские, перламутровые веера, старинный лак с серебром и золотом). И мы вместе с Алексеем Федоровичем, а Магдалина Брониславовна читает свои стихи и свой перевод Мильтоновского «Рая» (переводила для собственного удовольствия).

На один из своих юбилейных дней рождения (по-моему, 60 лет) она — настоящая французская маркиза в серебряных туфельках и серебристом кринолине (это моя тетка Мария Владимировна Туганова нашла для Магдалины Брониславовны великолепную портниху, еще из давних знакомств — сама любила изыски). Маркиза устраивает выставку своих картин, а вместо старинного зала — коридорный кусочек с сундуками — как там разместились картины, не помню, но уж очень интересные, и угощенье изысканное.

Мы познакомились в этот вечер у Магдалины Брониславовны с Беклемишевыми (он, Владимир Николаевич (1890–1962), через год скончался, известнейший зоолог, обладатель двух Государственных премий, скромнейший друг Властовых), с художником В. А. Милашевским, другом Магдалины Брониславовны по Томску, с Владимиром Августовичем Степуном, братом философа, актером МХАТа, арестованным и сосланным в известные годы. Он потом нас навестил (жил рядом с нами) и подарил диссертацию Федора Степуна о Владимире Соловьеве на немецком языке (храню в кабинете Алексея Федоровича — шкаф русской философии: W. Solowjew. Fr. Steppuhn. Leipzig).

Но тут же вскоре и новая катастрофа — выселение из коммунального флигеля в блочный дом на проспекте Мичурина (квартирка однокомнатная, крохотная) и — от всех потрясений — смерть Бориса Владимировича.

Магдалина Брониславовна — совсем одна, но мы рядом, хотя с нами уже нет давно Валентины Михайловны. Магдалина Брониславовна наш непременный гость на встречах Нового года с елкой и подарками. У нас Магдалина Брониславовна охотно читает стихи (у нее сохраняется с детства легкий чужеземный акцент в некоторых словах), остается у нас ночевать, утром вместе пьем кофе, продолжаем праздник, завершая его к вечеру.

Да и мы с Алексеем Федоровичем навещаем Магдалину Брониславовну. А она, искусница, угощает нас медвежатиной с брусничным вареньем на стариннейших тарелках, хотя весь антиквариат постепенно тает, жизнь требует своего, и в крохотной квартирке мало что напоминает XVIII век. А картины свернуты и спрятаны — с глаз долой.

И опять неожиданность. В стране отмечают столетие со дня рождения великого советского писателя Максима Горького — 1968 год. В Москву приезжает по особому приглашению Мария (Майя) Павловна Роллан (1895–1985; урожденная Кювилье, по первому мужу княгиня Кудашева); официальная супруга М. Горького, Е. П. Пешкова, тоже в Москве; из Англии прибыла ближайшая Горькому особа Мария Будберг (читайте книгу Нины Берберовой «Железная женщина»). И что же? Мария Павловна Роллан первым делом посещает в убогой квартирке Магдалину Брониславовну. Сама Магдалина Брониславовна нам рассказывает, что это ее кузина, плод греха, или, если хотите, j любви дядюшки Магдалины Брониславовны, военного, в чинах, и гувернантки-француженки в его семье (вот почему девочка носит материнскую фамилию). (Упоминалась фамилия Михайлов. Бабка Магдалины Брониславовны вторым браком была за генералом Михайловым — у него двое взрослых сыновей, сводных братьев матери Магдалины Брониславовны, один из них, тоже военный, и есть отец Майи.) Семья Вериго ближайшие друзья семейства известнейшего микробиолога, профессора Льва Александровича Тарасевича[312]. (Супруга его Анна Васильевна, урожденная Стенбок-Фермор (1872–1921), шведского аристократического рода, Екатерина Васильевна, ее сестра, замужем за князем Александром Сергеевичем Кудашевым[313].) И юная прелестная Мария-Майя Кювилье входит в этот круг и выходит замуж за родича семьи Н. А. Бердяева молодого князя Сергея (правда, есть сведения, что гувернантка, мать Марии, получив отставку, стала содержательницей меблированных комнат, где как-то останавливался молодой князь и где, возможно, завязался роман). Венчались они в 1916 году, и шафером был В. О. Нилендер (друг сестер Цветаевых, сотоварищ А. Ф. Лосева по университету). В 1917 году родился их сын, тоже Сергей, погибший в 1941 году в боях под Москвой ополченцем. Князь Сергей погиб в Крыму в 1920 году, то ли в боях, то ли расстреляли. Майя Кювилье зато приезжала к Волошину в Крым и проводила время в приятном и веселом обществе[314].