Элизабет по секрету поведала журналисту Максу Лернеру, что именно поездка в Нью-Йорк дала толчок ее близости с Эдди.

«В Нью-Йорке они жили в одном гостиничном номере, — утверждал Лернер. — Элизабет призналась мне, что четыре дня и четыре ночи они провели преимущественно в постели. Она рассказала мне, как Эдди помогал ей преодолеть горе».

Публике же Элизабет заявила следующее:

«За последние две недели я чувствовала себя гораздо счастливее и в большей мере ощущала себя человеком, нежели за все время после гибели Майка».

К тому времени, как Эдди через десять дней вернулся домой, газеты уже пестрели фотографиями, изображавшими его вместе с Элизабет, а также рассказами о том, как эта парочка проводила вечера.

«Я в шоке от того, что написано в газетах, и пока что мне даже нечего сказать по этому поводу», — заявила Дебби Рейнольдс.

Раскрасневшаяся от гнева, она сразу же предстала перед мужем, как только тот переступил порог их дома.

«Что, скажи на милость, с тобой происходит?» — крикнула она.

На следующий день Эдди Фишер, оставив жену и детей, ушел из дома. Репортерам он заявил, что они с Дебби собираются жить раздельно.

Через несколько минут в дверях появилась Дебби - в руках у неё пластмассовая бутылочка дли детского питании. Это фото — детские косички и бутылочка – обошло газеты всего мира, и Дебби тотчас превратилась в объект всеобщих симпатий.

«Я все еще искренне люблю Эдди, — заявила она, обливаясь слезами. — Я не теряю надежды, что, пожив какое-то время раздельно, мы сможем преодолеть возникшее между нами непонимание и снова будем счастливы вместе... Нам никогда не было так хорошо, как в последнее время. И не надо обвинять Эдди в случившемся, это не его вина. Он замечательный парень».

Прочтя эти комментарии, Элизабет в сердцах отшвырнула газету. «Ах, эта сучка!» — воскликнула она.

Зная, что Дебби уже дважды подавала на развод, Элизабет была готова лопнуть от возмущения, увидев, что Дебби пытается доказать публике прямо противоположное, и впоследствии сказала то же самое Хедде Хоппер:

«Как можно пытаться разбить самый счастливый брак? — недоумевала она. — Эдди вовсе не любит Дебби, он давно уже к ней равнодушен. Не далее как год назад Дебби подавала на развод, но передумала, потому что оказалось, что она ждет второго ребенка».

«Тебе это может навредить куда сильнее, чем Дебби Рейнольдс, — предостерегала Элизабет журналистка. — Ведь люди ей симпатизируют».

«А что же мне, по-твоему, делать? — огрызнулась Элизабет. — Просить Эдди, чтобы он пересилил себя и вернулся к ней? Но он же не может. А если даже и решится на такой шаг, то они просто измучают друг друга. Я ровным счетом ничего не отнимаю у Дебби Рейнольдс, потому что мне у нее нечего отнимать».

«А что, по-твоему, на это сказал бы Майк Тодд?» «Что ж, — отвечала Элизабет, — Майк мертв, а я жива. Что же, по-твоему, я должна делать? Спать одна?»

Это интервью затмило все остальные газетные новости. Даже такой скандал, как отставка Шермана Адамса, советника президента, обвиненного во взятках, отошел на второй план. Публику больше интересовала судьба любовного треугольника, состоявшего из самого знаменитого в Америке певца, любимицы зрителей — курносой актрисы — и самой красивой вдовы в мире.

«Голливуд с его притворством попался на собственный крючок», — ехидно подмечал журнал «Лайф».

«Образцово-показательный союз Эдди Фишера и Дебби Рейнольдс вчера занесло на нескольких крутых поворотах, вернее, на выпуклостях Лиз Тейлор», — ехидничала нью-йоркская «Дейли Ньюс».

С этого момента все главные участники драмы общались исключительно через репортеров и газетные сообщения. Дебби оставалась дома со своими двумя детьми. Элизабет жила у Курта и Кэтти Фрингсов. Эдди переехал к своему приятелю Джону Форману.

«Я не хочу, чтобы наш брак распался, — сообщила Дебби представителям прессы. — У нас двое очаровательных малюток, и, как мне кажется, нас ждет замечательное будущее».

«Развод неизбежен, — возражал Эдди. — Мы уже долгое время испытывали серьезные проблемы, и Лиз Тейлор не имеет к ним ни малейшего отношения».

«С трудом верится, что можно счастливо жить с мужчиной и при этом не знать, что он тебя не любит, — заявила Дебби. — Но, Бог свидетель, так оно и есть».

«Чушь собачья» — отреагировала Элизабет.

«Надеюсь, что этой Элизабет будет стыдно смотреть. людям в глаза, — заметила мать Дебби Рейнольдс, — Все теперь знают, кто она такая».

Заголовки «Лиз — Эдди — Дебби» не сходили с первых полос газет больше месяца, причем большинство американцев пытались приободрить Дебби, ругали Эдди и поносили Элизабет. В качестве слабой, беззащитной жертвы Дебби Рейнольдс вскоре обнаружила, что ее карьера резко пошла в гору, в то время как Эдди Фишер, превратившись в разрушителя семьи, обнаружил, что фэн-клубы от него отвернулись, продажа его пластинок пошла на убыль, а Эй-Би-Си даже отменило его телешоу. Комики отпускали остроты, что, мол, даже кукла «Эдди Фишер», если ее ударить в живот, начинает петь «О, мой папочка», ужасно при этом фальшивя. «Это не игрушка, а талисман вуду, — изгалялись они. — Вы посылаете его (куклу) врагу, у которого сейчас медовый месяц, и вскоре узнаете, что его жена сбежала с другим».

Преданная публичному порицанию как «разрушительница семьи», Элизабет неожиданно из объекта всеобщего сочувствия превратилась в объект всеобщих нападок и презрения.

«По-моему, открывшиеся факты только подтверждают мое давнее подозрение, что во всех своих романах она проявляла агрессивность — полное пренебрежение к чувствам тех, кто стоял на ее пути, демонстрируя полнейшее равнодушие к тому разрушению, что она оставляла после себя», — писала Эльза Максвел.

Нажив на скандале недурной капитал, «МГМ» выпустила в прокат «Кошку на раскаленной крыше». В этом фильме Элизабет кошачьей походкой разгуливала в своей шелковой комбинашке и атласных лодочках, не оставляя надежды соблазнить своего несговорчивого гомосексуалиста-мужа. Благодаря бесплатно доставшейся студии рекламе, этот фильм побил в 1958 году все рекорды кассовых сборов и вошел в десятку самых знаменитых хитов «МГМ». Кроме того, он принес Элизабет ее вторую номинацию на награду киноакадемии, позволив ей попасть в десятку самых популярных кинозвезд, а также подарил награду «Звезда года», присуждаемую американским союзом владельцев кинотеатров.

Но по мере того, как дурная слава Элизабет продолжала разрастаться, кинематографический мир, призадумавшись о возможных последствиях, в конечном итоге проголосовал за лишение ее награды.

«Кинобизнес целиком и полностью находится во власти общественного мнения, — заявили владельцы кинотеатров. — И награждать мисс Тейлор в такое время было бы просто неразумно».

Позднее Эн-Би-Си даже не пустило Элизабет в студию перед последним телешоу Эдди.

«Ее появление в студии только подлило бы масла в огонь, когда дела и без того обстоят не самым лучшим образом, — заявил представитель телестудии. — Публика бы этого не одобрила».

ГЛАВА 13

Обруганная прессой, преданная остракизму друзьями, Элизабет обратилась за утешением к Рабби Нуссбауму. Во время встречи с этим ученым евреем Элизабет сказала, что хотела бы перейти в иудаизм, приняв религию Майка Тодда и Эдди Фишера.

«У меня такое чувство, будто я на протяжении всей моей жизни была еврейкой».

Повлекший за собой шумиху и досужие домыслы переход в иудаизм Мэрилин Монро и Сэмми Дэвиса поначалу заставил Рабби усомниться. Он предложил Элизабет все хорошенько обдумать и взвесить. Но она уже приняла для себя однозначное решение. Элизабет потребовала уроков по философии реформизма. На протяжении шести месяцев она штудировала Библию, читала духовную литературу, а также обсуждала с Рабби древние традиции и современные проблемы, связанные с положением евреев в мире. Когда ее образование подошло к концу, она подарила Израилю 100 тысяч долларов облигациями военного займа — подарок, который немедленно повлек за собой запрет на прокат фильмов с ее участием во всех мусульманских странах Ближнего Востока и Африки.