Однажды Мотгомери Клифт ждал Элизабет в Луисвилльском аэропорту, сидя в видавшем виды автомобиле - делалось это специально, чтобы репортёры не пронюхали, что поблизости находятся звезды экрана. Когда Элизабет села в машину, Монти протянул ей кольцо с жемчугом, стоимостью в 30 тысяч долларов, которое ему заранее вручил Майк Тодд.

«Это за будние дни», — пояснил Клифт, служивший между Тоддом и Элизабет посредником, точно так же, как когда-то между ней и Уайлдингом. Затем, посмотрев на свою подругу, добавил:

«Ты получишь настоящее обручальное кольцо чуть позднее».

Элизабет тотчас надела огромную жемчужину на безымянный палец. Когда же репортеры спросили ее, как вообще она может принимать подобные подарки от Тодда, все еще оставаясь женой Уайлдинга, она воскликнула:

«Но ведь это же не обручальное кольцо, это всего лишь кольцо дружбы».

Осенью 1956 года эта «дружба» вызвала сенсационные заголовки по всему миру, причем заголовки сделались еще крупнее, когда Элизабет заявила:

«Я люблю Майка Тодда. Я страстно люблю его».

Уайлдинг, который в тот момент снимался в Швеции, не мог скрыть растерянности.

«Его расстроил не этот ее роман, — сказал один из друзей. — А тот, что был у нее до этого».

Майкл Уайлдинг с присущим ему благородством не стал стоять на пути у супруги.

«Было бы бессмысленно пытаться удержать ее, — сказал он. — И вовсе неправда, что Майк Тодд у меня ее украл. В этом не было никакой нужды. Наш брак закончился задолго до того, как она связалась с Майком».

Столкнувшись с фактом откровенной супружеской измены, «МГМ» официально заявила, что Элизабет Тейлор и Майкл Уайлдинг подают на развод. Тодд позвонил Эвелин Кейс в Каракас — он отправил ее туда подыскивать кинотеатры повместительнее для показа своего фильма «Вокруг света за 80 дней».

«Послушай, — сказал он ей. — Мне надо тебе кое-что сказать. Я влюбился в Элизабет».

«Какую еще Элизабет?» — невинно поинтересовалась мисс Кейс. Сначала она подумала, что Тодд шутит, но когда до нее дошло, что это вовсе не одна из его глупых шуток, она не знала, куда ей деваться от отчаяния.

«Я чувствовала себя вдвойне несчастной, потому что мне следовало это предвидеть», — заявила она.

Закончив финальные сцены в фильме «Округ Рейнтри», Элизабет вылетела в Нью-Йорк, оставив детей в Калифорнии на попечение няни. Для нее в то время не существовало ничего, кроме возлюбленного — ни дети, ни карьера не значили для нее столько, сколько он. Элизабет стремилась доказать Майку Тодду, что в первую очередь она женщина, а лишь затем — актриса.

«Я никогда не женюсь на актрисе, — заявил как-то раз Тодд - Если живешь с актрисой, вечно приходится волноваться из-за ее волос. А когда у нее начнет обвисать грудь, она тут же свихнется и помчится к психиатрам».

Вот почему, чтобы доказать свою вечную любовь, Элизабет решила объявить о своем намерении оставить кинематограф.

«Возможно, я никогда больше не буду снова сниматься, — заявила она. — Я просто хочу быть женой Майка Тодда. Именно поэтому я желаю оставить кино, вернее, должна его оставить. Дом, муж, настоящая семья значат для меня гораздо больше».

Позднее, когда Элизабет снова спросили о намерении уйти из кинематографа, она сказала:

«Карьера вовсе не моя идея. Мне гораздо интереснее быть просто женой Майка Тодда, нежели актрисой».

Когда Сара Тейлор услышала эту новость, ее едва не хватил удар. Уйди Элизабет из кино, это моментально означало бы конец ее еженедельному жалованью в 250 долларов — без которых она теперь никак не могла обойтись, поскольку Фрэнсис Тейлор закрыл в феврале свою художественную галерею и раньше времени отошел от дел. Однако это был еще не самый страшный удар, уготованный ей дочерью.

«Я до сих пор помню, как Лиз заявила матери, что выходит замуж за Майка Тодла, — вспоминала секретарша Элизабет Тейлор: — Мать воскликнула: «О, милочка, по-моему, это просто замечательно. Такой милый итальянец этот Тодд. Нет, лучшего мужа для тебя трудно представить». Сара почему-то считала, что Майк Тодд — итальянец. Видели бы вы, как она расстроилась, узнав, что его настоящее имя Авром Хирш Гольдбоген! Элизабет рассказывала мне, с каким злорадством она выдала эту новость матери».

Тодд тоже пришел в восторг от этой истории.

«Майк помог убедить Элизабет, что ее мать не имеет на нее прав, словно на какую-нибудь вещь, — рассказывал секретарь Тодда. — И хотя Сара Тейлор, как никто другой, была заражена предрассудками, Майк не питал к ней неприязни. Он ее просто игнорировал. В окружающем его мире для нее просто не было места».

Сара морщилась всякий раз, когда в ее присутствии Майк Тодд называл Элизабет «моя толстая еврейская подружка Лиззи Шварцкопф». Она вздрагивала всякий раз, когда Тодд, запустив пятерню за вырез платья Элизабет, во всеуслышанье заявлял:

«А у этих еврейских барышень сиськи что надо, верно я говорю?»

И все-таки Сара была готова простить Майку Тодду его нарочитую грубость и скабрезности, потому что он был баснословно богат.

Возможно, Сара проявила бы меньшее раболепие, узнай она, что в семилетнем возрасте Аврумель, как называли сына его бедные и набожные родители, бегал по улицам Миннеаполиса, чистя за десятицентовик ботинки или же воруя сигары, чтобы затем перепродать их за три цента штука. В возрасте восьми лет он уже работал, торгуя дерьмовыми часами за 5 долларов. Аврумель становился старше, и размах его деятельности, вернее, делишек, рос вместе с ним.

Позднее его родители вместе со своими восемью детьми переехали из Миннеаполиса в Чикаго. Авром, которому никак не сиделось на месте, уже через год бросил школу. Оставив отчий дом, он снова в поисках счастья отправился на улицу.

«Пусть я пишу с ошибками, зато я знаю, кто я такой, — заявил он, изменив имя на Майк Тодд и став кинопродюсером. — Я верю, что моему зрителю требуется что-нибудь попроще и посытнее. Великосветские дамы и комедия — вот чем я их угощаю».

Для пущей убедительности Тодд так рекламировал одну из своих поделок:

«На Пулитцеровскую премию это явно не тянет. До Шекспира тоже далеко. Зато смеяться будут до упаду».

К тому времени, как Майк Тодд вошел в жизнь Элизабет, он уже поставил более двенадцати мюзиклов, шоу со стриптизом и эстрадных ревю. Он дважды становился банкротом и был дважды женат. Его первая жена, Берта, на протяжении многих лет отказывала ему в разводе.

«Я, можно сказать, вырастила его, я цацкалась с ним, я вытирала ему нос, а теперь он просто хочет избавиться от меня, словно от старых башмаков», — заявила она в одном интервью.

После двадцати лет супружества Тодд подал на развод через суд, мотивируя свое желание развестись тем, что жена якобы подавляет его индивидуальность. Через несколько дней она порезалась на кухне ножом, и Майк решил, что ее рана требует хирургического вмешательства. Он отвез жену в больницу, где та скончалась, не приходя в сознание после наркоза. Судебное расследование не установило никакой связи между Тоддом и ее внезапной кончиной, однако за Майком еще долгие годы тянулся шлейф подозрения. Ходили слухи, что он, чтобы избавиться от жены, просто-напросто подкупил анестезиолога. Вскоре после того он женился на своей любовнице, Джоан Блонделл. Джоан развелась с ним после двух лет скандалов и ссор — за это время Тодд успел спустить за игральным столом все ее деньги, и ему снова грозило банкротство.

Спустя годы Джоан отзывалась о нем с еще большей злостью: «Я просто вычеркнула Майка Тодда из моей жизни. Это далось мне нелегко. Для этого потребовалось немало времени. Я пережила нервный срыв. Но в итоге вышла победительницей! У меня о нем не осталось никаких воспоминаний. Никаких!»

«Корпорация «Тодд А-О» вместе с фильмом «Вокруг света за 80 дней» стали для Майка чем-то вроде средства сведения счетов со всем миром и способом вновь заявить о себе, — рассказывал один из близко знавших его людей. — Это было его возвращение, единственный шанс восполнить все свои потери — финансовые, профессиональные, вернуть себе положение в обществе. А если ко всему этому в придачу заполучить еще и Элизабет Тейлор — не это ли предел желаний!»