Командир прячется на мостике, держа руку на колоколе тревоги, офицеры находятся у перископов. Подойдет ли подводная лодка на подходящее расстояние? Станет ли она на такой румб, чтобы орудия смогли достать и уничтожить ее? Или она будет осторожна и не пойдет на риск? Может быть, на ней «старый» командир, знакомый с подобными «театральными представлениями», который не будет долго думать и покончит с ловушкой, пустив в нее торпеду? Наверное англичане и эти минуты переживали чрезвычайное волнение. Если подводная лодка не делала того, чего от нее ждали, тогда «паническая партия» в шлюпках с невинным видом уходила на веслах в такое место, где она не мешала бы стрельбе из орудий ловушки. Если же лодка все еще медлила, то спасательные шлюпки делали вид, будто хотят повернуть обратно к судну. Такой маневр соблазнял немцев и заставлял их, наконец, приблизиться.
Вот тогда-то и наступал момент, когда сердце английского командира начинало лихорадочно биться.
«Stand Ьу!» («Готовьсь стрелять!»), - передавалась предварительная команда через все рупоры и затем следовала вторая команда, роковая и большом частью смертельная: «Let go!» («Огонь!»).
В этот момент взвивался английский военный флаг, маскировка вдруг спадала с орудий, и жертва подвергалась разрушительному орудийному огню. В большинство случаев подводная лодка гибла. Уйти в надводном положении при заградительном огне было безнадежно. Часто пытались спастись погружением. Но пока лодка погружалась, прямые попадании кромсали на куски палубу, рубку, пробивали балластные систерны, и несчастный экипаж подводной лодки переходил от жизни к смерти без всякой драматической подготовки. Еще раз высоко поднимается нос подводной лодки, и она исчезает навсегда. На воде появляются воздушные пузыри и масляные мятна - последние следи ужасной катастрофы, заканчивающейся уже в глубинах моря.
Чсрез несколько недель на родине появлялось печальное объявление: «...не вернулась из плавания к западым берегам Англии».
Разновидностью судна-ловушки были рыболовные пароходы, которые работали совместно с английской подводной лодкой, буксируемой ими под водой. Когда германская подводная лодка подходила под водой к «безвредному» траулеру, англичанин подстерегал ее под водой и пускал в нее торпеду. Таким путем с лета 1915 г. мы уже потеряли две большие подводные лодки. Английская подводная лодка С-24 совместно с траулером «Таранаки» 27 января 1915 г. уничтожила германскую подводную лодку U-40. Подобным же образом погибла и наша U-23.
В августе 1915 г. «Баралонг» атаковал U-27, в сентябре - U-41 и уничтожил обе лодки с большею частью их экипажей. Командиры Вегенер и Ханзен были опытными подводниками, но не были подготовлены к такой хитрой засаде и не учли угрожавшей нм опасности.
Однако театральные пьесы требуют репетиций, а на это надо иметь время. К сожалению, благодаря продолжительным и неоднократным перерывам в подводной войне, которые мы сами делали, англичане получили вполне достаточное время не только для совершенно спокойного снаряжения судов-ловушек и организации их службы, но и сумели приучить к морю экипажи во время сильных зимних штормов в Атлантическом океане и подготовить их для выполнения особых заданий. Такой перерыв имел место, например, зимой 1910/17 г.
В феврале 1917 г, когда началась неограниченная подводная война, мы ясно почувствовали, что англичане использовали это время для «репетиций».
За этот долгий бездеятельный период у англичан родились новые идеи. Когда судно-ловушка находилось в море в известном районе, где по последним сведениям должны были где-то прятаться подводные лодки, оно передавало своим «арматорам» открытую радиограмму приблизительно такого содержания:
«Задержался вследствие дурной погоды, нахожусь 50 миль на зашд от Фастнет-Рок».
Капитан должен был казаться довольно глупым, если не научился еще передавать радио по коду. Одновременно начиналась приманка лодки, ей оставалось только держать курс на место, указанное пароходом. Но мы за это время тоже научились быть хитрыми и предпочитали оставить капитана с его глупостью в покос.
В случае поражения судна-ловушки торпедой оно также передавало открытую радиограмму: «SOS-SOS- SOS! На помощь. Подводная лодка преследует и обстреливает меня. Прошу быстро прислать помощь».
Это также казалось вполне естественным.
Для командира подводной лодки весь вопрос заключался в его инстинкте и чутье. Довольно часто внутренний голос подсказывал ему необходимость соблюдать осторожность. Как злились, должно быть, англичане, когда все их «театральное искусство», вся ого «красота» и «неподдельность» оказывались тщетными, когда они видели, что их просто игнорируют. Или когда ночью, - как мне это рассказывал однажды одни англичанин, - запах нефтяного газа моторов щекотал их обоняние, но они ничего не могли предпринять, так как ничего не видели, а подводная лодка была достаточно хитра, чтобы не дотронуться до этого жаркого. Я лично думаю, что блеф утрачивал тогда свою привлекательность.
На случай, если подводная лодка должна была подойти к шлюпкам, чтобы опросить, откуда и куда идет судно, экипаж должен был выучить наизусть соответственную «роль лжи», текст которой вывешивался во многих местах судна, чтобы все хорошо ее знали. Понятно, эта «роль» должна была меняться, примерно, через каждые 12 часов, так как менялся курс, и теперь шли уже не из Глазго в Нью Йорк, а например, из Гибралтара в Ливерпуль. Английская поговорка «Tell а lie and stick to it» («Уж если говоришь ложь, так упороствуй в ней») вошла в жизнь.
Так как суда-ловушки даже в самой Англии попрежнему находились под большим секретом, то случалось часто, что они в море задерживались своими же военными судами и отпускались только после больших хлопот и объяснений, причем при расставании им посылалось такое пожелание: «Proceed, keep a sharp look-out for German submarines!» («Продолжайте ваш рейс, внимательно наблюдайте за германскими подводными лодками!»).
Однажды с командиром судна-ловушки произошел следующий случай. Два французских гидросамолета заметили в Ламашне «бедного маленького уголыцика», качавшегося на волнах, и сбросили ему известие: «Неприятельские лодки появились здесь, возможно скорей уходите в ближайший порт». Они упорно сопровождали бедного капитана для «его защиты», а он, в отчаянии ломал себе руки и посылал французов к черту, так как понятно, что пока самолеты были видны, никакая подводная лодка на поверхности не показывалась. «Дичь» была в огорчении.
Лучшими местами охоты для судов-ловушек были зона на запад от Ирландии и большой пароходный путь из Англии в Америку. Здесь они подстерегали «Фрица», как в Англии окрестили наши подводные лодки. Там проходило много судов и было много путей, на которых можно было, соблюдая осторожность, крейсеровать.
В сущности говоря, суда-ловушки работали легко только первые полтора года войны. Вскоре и мы стали коварными и очень осторожными. Тем не менее суда-ловушки представляли огромную опасность для малоопытных командиров подводных лодок, но в конце концов всякое судно могло сделаться ловушкой, и с одной только осторожностью на войне далеко не уйдешь.
Когда англичане заметили, что их прежние хитрости больше не действуют, они придумали новую приманку. Что может быть реальнее настоящего попадания торпеды? Теперь они уже не сходили с пути траектории торпеды, а нарочно держали курс так, чтобы попадание произошло. Дело становилось серьезнее и опаснее. Надо прямо сказать, что и это время нельзя было позавидовать службе английских механиков и кочегаров. Они стояли в трюмах перед своими машинами и котлами и знали, что командир не будет избегать торпеды, а поведет свое судно так, чтобы торпеда попала в него. Каждую минуту огненный черт мог врезаться в бок судна и всех поглотить.
Если судно-ловушка было поражено таким способом, то его тактика оставалась прежней, с той разницей, что скрытая на палубе тонущего судна остальная часть-команды, переживала тяжелые минуты, а не часы в ожидании момента, когда пушки смогут заговорить. Поэтому надо было сделать судно непотопляемым или, но крайней мере, трудно потопляемым, для чего на нем помещался скрытый внутри груз леса, благодаря которому судно могло держаться на воде в течение нескольких часов, пока подводная лодка не будет окончательно уничтожена, или пока не подоспеет помощь. Эта новая хитрость судов- ловушек имела успех, так как подводная лодка не могла предположить, чтобы на тонущем судне еще оставались люди у орудий, тем более, что экипаж («panic party») уже покинул судно.