Удобно улёгшись на лавку, Миха стал смотреть на небо. Шум в ушах становился всё тише и тише. Но веки через некоторое время налились свинцом и предательски закрылись.

– Дневальный! – закричал с дежурки лейтенант Лебедев.

Веня Рязанкин, куривший на подоконнике возле открытого окна в туалете, затушил сигарету и пошёл в дежурку дивизиона.

– Здесь я, товарищ лейтенант.

– Отвечайте по уставу, ефрейтор, – плохо скрывая злость, громко сказал лейтенант. Веня почувствовал, что сейчас ему придётся туго. Застегнув, на всякий случай, воротник и подтянув ремень, принял стойку смирно.– Товарищ лейтенант, дневальный по дивизиону ефрейтор Рязанкин по вашему приказу явился! – отрапортовал он.

– Где, говоришь, Михайличук делся? На нашем КПП?

– Так точно. Он мне сам это сказал.

– Нет там его. Я только что оттуда. Ты что, его покрывать собрался? Меня в дураках оставить захотели? Да я вас обоих на «губу» определю. Уже час двадцать ночи. Докладывай, где он.

– Не могу знать, товарищ лейтенант. У него там девчонка есть из текстильного ПТУ, что за забором нашего стадиона. Может, он с ней через забор общается. Да придёт он скоро, не волнуйтесь.

– Я вас не спрашиваю ефрейтор, что мне делать. Идите, ефрейтор Рязанкин, и проверьте всё в расположении части. Вон отсюда! – вдруг заорал почти всегда спокойный лейтенант. Веня пулей вылетел из дежурки и поплёлся в самый дальний угол казармы к ленкомнате. Руки от злости у него тряслись.

Лейтенант смотрел в окно. Не в силах принять решение он встал, подошёл к окну и, достав из пачки сигарету, закурил. Сделав две-три затяжки, он с силой вдавил сигарету в пепельницу, полную окурков, и решительно снял трубку телефона.

– Дежурный по гарнизону капитан Гранов, – послышался в трубке голос. Лебедев доложил капитану о самовольной отлучке своего дневального и высказал предположение, что тот может находиться где-то недалеко по периметру расположения гарнизона дивизии с девушкой. В гарнизонный наряд сегодня заступили артиллеристы. Начальник штаба артполка капитан Гранов и командир полка подполковник Бартышев после драки с ракетчиками давно искали повода хоть как-то отомстить «дедам» дивизиона. А заодно и насолить командиру дивизиона Махонину, которого они недолюбливали. И вот совсем неожиданно ситуация повернулась в их пользу. Гранов, не думая долго, позвонил своему командиру. После недолгого обсуждения они решили послать наряд, свободный от вахты, на поиски солдата ракетчиков.

– Младшего сержанта Аветисяна отправь старшим. Это же тот самый Михайличук, из-за которого и началась тогда драка. Сурен его из-под земли достанет, – посоветовал капитану подполковник.

– Хорошо, Григорич, никуда он не денется. Да и Махонин наконец-то по шапке получит. Теперь его никто не сможет защитить. Ситуация-то серьёзная. Тут, как-никак, на дисбат тянет.

– Без всякого сомнения, Виктор. Ты вот ещё что сделай. Завтра же поутру подготовь рапорт и отошли его в военпрокуратуру с посыльным. Солдата того на городскую «губу» под конвоем отправь. А я сам туда заеду и обрисую ситуацию как надо. Есть там у меня земляк один. Из Твери тоже. Ну, пока.

– Спокойной ночи, командир.

Василь вошёл в тёплую воду и поплыл к лодке. Микола развернул лодку, в которой сидела Алеся с бабушкой Валей, чтобы было легче на неё взобраться. Алеся звонко засмеялась и махнула Василю рукой.

– Василь, ты хорошо плаваешь, – сказала она.

– Он у нас всегда дальше всех и быстрее всех плавал, – сказал Микола.

– Микола, а давай наперегонки, – сказал Василь, ухватившись за край лодки, – вы на лодке, а я вплавь. Идёт?

– Давай, если хочешь. А далеко? Я предлагаю до косы. До вон той трубы. Помнишь, как мы перед армией флаг на неё повесили? – ответил Микола, не переставая грести.

– А ты ещё и пустую бутылку из-под кваса сверху прицепил. Конечно, помню. Хорошо, давай догоняй, – Васька сильно оттолкнулся от лодки и отплыл немного в сторону, чтобы Микола не задел его веслом.

– Вась, а может, лучше в лодку сядешь? Покатаемся, – предложила Алеся.– Конечно, Алеся. Вот возле той трубы я и залезу в лодку, – ответил, отфыркиваясь, но продолжая плыть Василь…

Сильный удар в голову прервал сон Василя. Сонный Миха не мог понять, что происходит. Ещё один удар едва поднявшемуся на ноги бойцу Сурен нанёс прямо в нос. Василь, слабо стоящий на ногах, сделал шаг назад и перевалился через лавку. Из носа брызнула кровь.

– Поднимите его, – скомандовал младший сержант. – Вот и твоя очередь пришла, шакал. Ну, как? Приятно землю нюхать и кровью умываться, а? Жаль, что я в карауле, а то бы ты передо мной на коленях по пояс в крови ползал. Ведите его в комендатуру.Василь зажал пальцами нос. Он шёл, сильно шатаясь из стороны в сторону. Сурен при каждой возможности толкал его в спину. Михайличук после этих толчков с большим трудом сохранял равновесие. Но пару раз он всё-таки упал. В комендатуре ему дали возможность смыть кровь и заткнули ватой с перекисью водорода нос, чтобы остановить кровотечение. Старший патруля, младший сержант Аветисян, объяснил начкару синяки и кровотечение тем, что задержанный ракетчик пытался оказать сопротивление, а потом пустился бежать и, споткнувшись в темноте, упал и разбил нос. Василя посадили в карцер. Миха сел на откинутую полку-кровать. Голова сильно гудела, и он чувствовал себя полностью разбитым. Всё тело ныло, а в висках снова начала стучать кровь.

– Подъём, рядовой Михайличук. Выходи на строевую подготовку, – рявкнул караульный, открывший двери карцера. Миха из-за сильной головной боли не спал почти всю ночь. Только перед самым утром он провалился в глубокий сон часа на полтора. Ракетчик, с трудом держась за стенку, встал и вышел из карцера в коридор.

– Задержанный, руки за спину и шагом марш вперёд, – скомандовал караульный.

Миху вывели во двор на маленький плац, где заставили ходить строевым шагом. Голова у него начала кружится. Изрядно ослабший Василий через минут десять ходьбы строевым шагом потерял сознание. Попытки командами поднять с земли упавшего бойца не дали никакого результата, и командир караула тут же доложил о случившемся дежурному по гарнизону. Тот сильно испугался и немедленно вызвал скорую помощь из санчасти. Врач определил сильное истощение организма бойца и предписал ему неделю постельного режима. Дело же его капитан Гранов немедленно отправил в военную прокуратуру. Подполковник Бартышев всеми силами способствовал, чтобы ракетчика осудили как можно быстрее, до возвращения дивизиона с учений. Следователь, навещавший Миху и задававший ему вопросы, расценил его молчание как злостное нежелание говорить правду. Суд по делу рядового Михайличука состоялся через два дня после выхода его из госпиталя и был непродолжительным.

– За самовольную отлучку с оружием во время несения службы в отсутствие части, находящейся на учениях, а также за пьянку и драку с патрулём при задержании, трибунал вынес решение. Два года службы в дисциплинарном батальоне дополнительно к основному сроку службы. Проходить дальнейшую службу рядовой Михайличук будет в дисциплинарном батальоне в Жабинке, – прочитал приговор судья.

Миху вывели под конвоем из зала суда и посадили в «воронок».

«Жаль, батя не поймёт. Наверное, он меня будет ненавидеть за дисбат. Тяжело будет объяснить, почему всё так произошло. Дёрнул же меня чёрт сесть на эту лавку. Надо было лезть сразу через забор. А листья уже желтеть стали. Скоро наши на „дембель“ пойдут. Так и не попрощаюсь с ними», – с тоской размышлял Василь в «воронке» по дороге к новому месту службы. На душе было скверно. «Хорошо хоть то, что есть надежда на выздоровление Алеси. Всё равно надо было это сделать. Круто, наверно, в дисбате придется, но буду держать себя в руках. Может, скинут хоть полгода». Василь тяжело вздохнул.

Алесю выписали через три недели. Лицо девочки было уже не таким бледным, как раньше. Бабушка Валя радовалось тому, что внучка стала поправляться. К приятным новостям добавилось и то, что райздрав дал путёвку в Крым в санаторий для восстановления здоровья. Военторг выделил из кассы взаимопомощи пособие для поездки в размере двухмесячной зарплаты, и Валентина Ильинична уехала с внучкой в Крым до середины октября. Алесе пошёл на пользу морской воздух и свежие фрукты, которых в санатории было полное изобилие.После возвращения Валентина, не задерживаясь, старалась вернуться с работы быстрее домой, к своей внучке. Алеся часто спрашивала её, не видела ли она Василя. Но продавщица несколько недель кряду не видела парня. «На полигоне, наверное», – думала она. Но чем больше проходило дней без спасителя Алеси, тем тревожней становилось на душе у Валентины Ильиничны.