Под кличкой Сэм значился некто Олег Семнер. Как бы сказал он сам словами священника, невозмутимого пройдохи, из одного очень старого фильма, – «Кто убийца и подлец? Иво Шенкенберг? Да, убийца и подлец. Но он нам нужен. Он такой милашка».Сэм был необходим всем, когда хотелось весело провести время в неформальной обстановке. Если не было на студенческой вечеринке Сэма, то ничего особенного не происходило. Врождённое чувство юмора и находчивость делали Сэма душой компании. Он как будто генерировал те же качества в остальных. Большинство афоризмов, ходивших по факультету, родились именно в его неугомонной голове и вырвались в какое-то мгновенье именно с его уст. Причём так получалось, что в тот момент эти слова были как никогда кстати. Но он не был легкомысленным пустомелей, как многие его сверстники, пытавшиеся изо всех сил показать себя «рубахой-парнем». В учёбе был очень настойчив и очень тянулся к научно-экспериментальной работе. Одним словом, не дурак, хотя и сам себе на уме, в хорошем смысле этого слова.

Виталик Цыганков (Цыган) выскочил из дверей и чуть не снёс Тихоню. Прозвали Виталия так не только из-за фамилии. А скорее за смуглый цвет кожи и внешнее сходство с цыганом. Часто его величали «Бароном», в шутку имея в виду звание – цыганский барон. Суетливый и многословный Виталий был непоседой. Ему всегда надо было куда-то нестись, хотя на то не было никакой необходимости.

– А спокойнее нельзя? – Тим от неожиданности шарахнулся от вылетевшего из дверей Цыгана к стенке, чуть не придавив пробегающую мимо «кляксу» Мурку.

– Ты чего на людей кидаешься, благородный дон Тимон? Тысяча извинений, мадам, это он не от невоспитанности, а от радости встречи со мной.

– А вы чего это? Никак ориентацию поменяли? – хихикнула, съязвив, Мурка и исчезла на лестнице.

– Какое хамство, барон, – Тихоня посмотрел на Витальку, – просто возмутительно такое слушать трезвыми ушами. Ни тебе здрасьте, ни тебе до свиданья. А глазёнки-то бесстыжие так и бегают по горизонтали мужского достоинства.

– Так это, благороднейший дон Тимон, может, поучим уму разуму неразумное создание? У нас тут и нектар, да пусть простит величайший дон Сэмюэл за обмолвку, смэктар благоразумия нашёлся.

– А у вас, барон, только и на уме. Никаких лекций по эстетике отношений полов. Завтра хоть потоп, сам знаешь.

– Да я пошутил, Тимош. Слон защитился, так мы по три капли с Сэмом решили сообразить на всех.

– Цыган уже готовился встретить яростное сопротивление Тихони, но глубоко ошибся.

– Блин, ну и память, как у старика Хоттабыча, совсем забыл. Слона отметить надо обязательно. Собрат всё-таки – бисмарт. Только предварительно, сегодня шёпотом, по две с половиной капли и не больше. Если хотите чуть громче, то за пределами гарнизона. Для меня военное положение заканчивается завтра пополудни. А вы птицы вольные, не смею мешать.

– Хорошо, хорошо. Я к Слону. Ты если не занят, может, Сэму поможешь? Или тебе чего-нибудь подкорректировать надо? Так мы перенесём чествование юбиляра на нейтральную территорию.

– Нет, всё в порядке. Я помогу. Да мне тоже слегка расслабиться бы не помешало.

– Наш человек. Ну, я побёг.

– Только не зашиби ненароком кого-нибудь по дороге.Не так давно, всего-то три года назад, на третьем курсе, когда все уже основательно освоились в институте и сдали экзамены по тяжелейшим основным теоретическим курсам, а потом перешли на специальные предметы, времени свободного стало больше. Студенты сблизились и стали проводить вместе больше времени. Вот тогда, непроизвольно с подачи Сэма и возникло некое студенческое общество труда и отдыха бисмартов имени Фаррабундо Марти (имя латиноамериканского революционера в шутку чуть позже прилепил Тихоня на одной из студенческих вечеринок и оно прижилось). Лёгкий туман таинственности покрывал это слово – бисмарт. А объяснялось всё просто: в переводе с английского be smart – будь умным. Но бисмарт – звучало красиво и необычно, да, к тому же, ещё было привлекательно, как всё импортное.

Тим зашёл в приоткрытую Цыганом дверь.

– Сэм привет. Давай помогу по хозяйству. Чего вы там приобрели?

– Привет последнему из племени могикан, пардон, бисмартов, великому воину Рваная Портянка. Куда это ты с утра выветрился? Целый день ни я, ни Цыган тебя не видели.

– Да Марина вчера попросила, чтобы утром я ее на работу проводил. Переживает, понимаешь. А потом, то консультация, то диплом из переплёта забрать надо было. Короче, некогда было распыляться благородному дону по пустякам.

– А чего это боевой подруге славного воина переживать? Это ж и коню понятно, что всё будет нормально. Только создаёт дополнительный стрессовый фактор для благородного дона. Бабьё-с, сэр. Прошу прощения у дона Тимона за некую фамильярность в адрес благородной донны Терезы, ещё раз пардон, Марианны. Знаешь, если без шуток, она правильно сделала, уважаю.

– Хватит размышлять, сделала – не сделала, – это опять Цыган в своём стиле не вошёл, а влетел в комнату и тут же встрял в разговор, – восьмой час, а во рту ни капли с утра. С такими неповоротливыми лентяями, как вы, так и сдохнешь, не остаканившись.

– Вы посмотрите на него, – Сэм принял угрожающую позу сварливой жены, ищущей, чем бы огреть нерадивого мужа, – реактивный нашёлся, щас начистим твоё реактивное сопло луком, сразу обороты сбросишь.

– И вот с этими, мягко говоря, монстрами, мне, несчастному дехканину, пришлось, страшно подумать, – Цыган, изображая из себя неграмотного, загибает пальцы, – целых шесть лет в этом редко отапливаемом плацкартном вагоне промучиться.

– Вай, вай, вай. Бэдный, савсэм несчастный наш саксаул, пардон, аксакал. Благородный дон Сэмюэл, вытрите, пожалуйста, сопельки нашему юродивому. Всё уже, приехали. Конечная остановка, поезд дальше не идёт. Собирайте граждане вещи и отваливайте. Выведите маленького нашего, гражданин кондуктор, и передайте его ручка в ручку маме Мурке, – Тихоня скривился от нарезанного лука и еле договорил фразу до конца.

Манеру вставлять какое-то созвучное, но имеющее неправильное значение слово, а потом, извиняясь, ставить нужное, жильцы комнаты двести одиннадцать общежития факультета информатики переняли, опять-таки, у Сэма.

– Не плачьте, благородный рыцарь, я вам сейчас лукозащитный скафандр принесу. А вы, барон, к барьеру, нож в зубы, и с песней картошку почистить, только быстро, понимаешь тут, – скомандовал Сэм, копируя заведующего военной кафедрой полковника Третьяка.

Он так точно скопировал, что Тихоня с Цыганом не удержались от смеха. Так, во взаимном обмене шутливыми репризами прошёл час, в течение которого все приготовления были закончены.

– Ну, я за Слоном, только предупреждаю, я ему не говорил, что мы хотим его диплом замочить. – Цыган снова сорвался, как ошпаренный.

– Тихонь, он там, паразит, двери не вынес случаем?

– Щас проверю, Сэм, я к Коню загляну на секунду, за галстуком.

Тим взял у Коня галстук на день для более представительного вида на защите. Это он внял наставлениям Птички. Поблагодарив Ивана Коненко (Коня) за галстук и пожелание удачи, Тим возвратился в свою комнату.– Тихоня, сколько можно шляться, тебе только за смертью ходить, – шутливо заворчал Сэм, копируя Цыгана, хотя Тим отсутствовал всего-то минуты три.

Тим снял халат и переоделся. В дверях раздался шум, и запыхавшийся Слон внёс в комнату на руках Цыгана.

– Положь трубка, я сказал, – прохрипел затиснутый в руках Слона Цыган. Слон осторожно опустил Цыгана на пол.

– Вы смотрите, кто пожаловал. Уважаемый Шикотин Никита Петрович… – начал Тим.

– Человек и пароход, – тут же подхватил Сэм.

– Чего? Кто тут пароход? Да я за такие слова и зашибить ненароком могу, век свободы не видать, – напустив на себя суровый вид, Слон двинулся на Сэма.

– Простите, благородный дон Силон, приношу свои извинения, не разглядел ваше новоиспечённое инженерное величество, – картинно встав на одно колено и склонив голову, как Д’Артаньян перед королевой Англии, произнёс Сэм.