- Это ведь ты? - через весь двор сипло закричала нищенка, привлекая внимание вынесшей помои служанки да смолящих под навесом каретного сарая конюхов. - Это ты! Я сразу узнала! - рука ее слегка коснулась пальцев мужчины, и, прежде чем брезгливо отшатнуться, Эдан почувствовал слабое касание чужого дара.

   Теперь уж мастер совсем растерялся: никогда он сей особы прежде не встречал, но обращалась она к нему, как к давно знакомому.

   - Это ты, правда ты! - не унималась женщина, твердя одно и то же с каким-то пугающим, благоговейным восторгом. - Разве не чувствуешь? Не видишь родную кровь?!

   Растерянное изумление на лице Эдана постепенно сменялось настоящим, искренним ужасом.

   - Я чую, чую в тебе кровь моей племянницы... - все так же завывала нищенка, не замечая ни его реакции, ни развесивших уши зрителей. - Ее, и того негодяя, нашего управителя... Хотя на вид и не скажешь! Не похож ты... Совсем не похож... Настоящий господин! Не то, что Марушка моя, дуреха деревенская!..

   - Внутрь! - наконец, придя в себя, сердито рявкнул мужчина. Подарил недобрый взгляд оторопелой служанке и скалящимся конюхам, торопливо подтолкнул оборванку к двери. - Тихо! - шикнул на нее, прежде чем провести к угловому, подальше от своих спутников, столу.

   Та подчинилась с какой-то детской покорностью.

   Завидев вошедших, подбежал хозяин заведения. Покосился удивленно - на Эдана, и сердито - на нищенку.

   - Горячего бульона, пирогов да чаю из лечебных трав для... дамы! - и рта ему не дал раскрыть светловолосый. - А мне - еще вина! Живо!

   - "Дама"! - растроганно заморгала женщина. - Прямо как благородная!

   Мастер поморщился.

   Трактирщик вернулся быстро - сам принес все, что требовалось, да еще и успел, улучив момент, предостерегающе шепнуть на ухо:

   - Не слушай, что она плетет, господин! Тетка Мара - наша местная сумасшедшая. По молодости-то баба ничего была, повитуха умелая. Даже в Храм хотела идти, учиться на целительницу. Но вот как племянница сгинула - запила, а там и свихнулась совсем...

   - Я учту, - рассеяно кивнул Эдан, наблюдая, как жадно прихлебывает горячий бульон вновьобретенная родственница.

   В этот миг ему было вовсе не до дядькиных откровений.

   "Что думаешь? - потерянно вопрошал он притихшую от изумления Лаю. - Сочиняет? Или правду говорит?"

   "Правду, - ошеломленно отвечала Насмешница. - Я тоже общую кровь чувствую. Только... другую какую-то..."

   "Это как?"

   "Будто она - сырая глина, а ты - кувшин... неплохо слепленный"

   "Вот уж спасибо за сравнение!" - заворчал он.

   "Как могу, так и описываю! - почти обиделась Лая. - Сам-то никогда не думал, что слишком уж... ладно скроен? Твоих талантов и на десятерых много было бы!.."

   "Только не нужно мне опять сказки о Первом Боге рассказывать! Хотя... в свете нынешней встречи, я уж и не в такое поверить готов!"

   "Не в сказках дело! Помнишь, Иша говорила, будто изломан ты еще до рождения?.. Может, о том и речь была? На одной из пластин, что отыскали мы в руинах храма на Южном, упоминался вроде обряд Перерождения - другой, не тот, что знают ахары..."

   "В том тексте хорошо, если мы одно слово из десяти когда-нибудь разберем..." - скептически заметил Эдан.

   "А Риэ тебе на что? - хитрой усмешкой зазвучал Лаин голос. - Не говори, будто об этом не думал..."

   "Сейчас я вряд ли вообще о чем-то думать могу..." - вздохнул мужчина устало.

   И обратился, наконец, к переставшей жевать оборванке:

   - Теперь рассказывай.

   История его появления на свет в жалостливом изложении тетки Мары выглядела до смешного обычной: молодая деревенская дурочка и новый управляющий господина лорда, пара ночей на сеновале - да горькая слава на все селение... Спасаясь от пересудов, обманутая и на сносях, девица увязалась за идущим к Северным горам за пушниной торговым караваном. Жила лишь надеждой на новом месте устроиться. Тетка же все ждала от нее весточки - пока вернувшиеся через год караванщики не поведали, что затерялась несчастная безвозвратно где-то в варварских землях...

   К концу рассказа Эдан не знал уже, хохотать ему или громко ругаться. Не потому, что нежданные откровения местной юродивой его потрясли, - наоборот, он ждал как раз чего-то подобного. У каждого второго воспитанника военной школы за спиной похожая история. Но... ПОЧЕМУ ТЕПЕРЬ? Вот был главный вопрос! Не первый год мастер ведет дела с лордом Матезой и - от одной мысли становилось тошно - со здешним управляющим! Далеко не впервые заезжает в Железные Камни! Почему же именно теперь случилась эта нелепая встреча, когда и без нее - видят боги! - он достаточно сбит с толку?

   Если есть кто-то, на самом деле дергающий его судьбу за ниточку, - сейчас этот тип, должно быть, знатно потешается!..

   А хуже всего: Эдан ни малейшего не имеет представления, что ему с новоявленной родственницей делать! Оставить, как есть, - очень хочется, да проклятая совесть не позволяет. С собой забрать - на растерзание высоким лордам и Гильдии? Просто глупо. Хватит с него и нынешней, всем недовольной, компании! Денег дать? Так ведь пропьет...

   "Вообще-то, знаю я одно от этой беды внушение, - робко обозвалась Лая. - Не у всякого выйдет, но ты сильный, а вместе мы вдвойне сильней!.."

   "Делай" - со вздохом согласился мастер.

   Спустя полчаса, расплатившись с хозяином да окликнув попутчиков, он вышел под сеющий дождик. Спешил убраться отсюда поскорей и подальше.

   Изрядно размякшая от тепла да сытной еды женщина сонно, но с тревогой, проводила его глазами, благодарно сжала в руках кошель с монетами. Потом нахмурилась, будто вспомнив что-то. Нерешительно встала, двинулась было следом. Но замерла, наткнувшись на полный интереса взгляд леди Юлии.

   - Эй, - поманила барышню.

   Та на миг растерялась, колеблясь между опасливой брезгливостью и острым любопытством. Оглянулась на Риэ с Алим, неохотно выходящих на улицу, - затем решительно шагнула к оборванке.

   - Чего тебе? - спросила тихо.

   - Помоги ему, добрая госпожа! - умоляюще зашептала Мара.

   - Кому? Эдану? - удивилась Юлия. - Светловолосому?

   - Ему, ему! - закивала женщина. - Плохая вещь на нем, очень-очень плохая, я чую! Порченная! Сильный приворот и могильный холод на ней!.. Сними ее и разбей... А лучше - в огне спали!.. Огонь - он все очистит...

   - Да ты что! - возмутилась девушка. - Как же я с него что-то снять смогу?..

   - А я ленточку дам, заговоренную! На крепкий-крепкий сон! Ты ленточку к голой коже приложи - он и уснет. А ты затем вещицу проклятую с шеи - да в огонь! Страшная она, вещица-то! Из-за нее он ни тебя, ни других не видит - будто мертв наполовину... Помоги ему, а?...

   Юлия призадумалась.

   Эдан с самой первой их встречи вел себя странно. А уж как говорить сам с собой начинал - вообще жуть брала! Вдруг права ведьма сумасшедшая? Вдруг на нем проклятие?.. Оборванка ведь всерьез за него переживает - вон как смотрела на нахала светловолосого, словно на сына родного!

   - Я подумаю, что можно сделать, - буркнула леди, принимая аккуратно завернутый в тряпицу сонный амулет.

   ***

   К следующему вечеру карета, изрядно помесив грязь да попрыгав на ухабах, выбралась, наконец, на ровную, наезженную дорогу, а вскоре - и въехала в небольшую, на редкость опрятную деревеньку, над которой возвышались темные стены крепости.

   - Дальше пешком, - прощаясь с возницей, сообщил Эдан. - Дорога поднимается уступами, карета не проедет.

   - Опять пешком? - плаксиво скривилась Юлия.

   - Если леди тяжело пройти шестьсот шагов, могу найти лошадей, - язвительно бросил он.

   Девушка демонстративно надула губки, но отвечать не рискнула - того и гляди опять нарвешься на издевку! От нечего делать она стала наблюдать за возницей, который как раз успел завести карету во двор ближайшего большого дома и теперь по очереди распрягал уставших лошадок.