Римский мир постепенно становится варварским — перерождение совершалось постепенно, но постоянно. Варвары охватывали её границы, переступали их и, наконец, внедрились внутрь Империи или по праву завоевания, или по обязанности вынужденного гостеприимства. В последние столетия существования Западной Римской империи в её легионах, особенно пограничных, варваров было больше, чем римлян. Соотношение роковое, особенно, если учесть, что под «римлянами» к этому времени понимали не только этнических итальянцев, но и всех подданных императора[404].
Вообще, следует заметить, что с течением времени стратегия Римской империи по отношению к варварам существенно менялась. Если ранее варвары, бросая жадные взгляды на богатые римские земли, знали, что в случае нападения их ждёт неминуемая расплата, граничащая с жестокими карательными мерами, то теперь византийцы стремились не столько разгромить врага, сколько сдержать его. Мотив прост и ясен: сберечь варварскую военную силу, поскольку завтра вчерашний враг мог стать союзником[405].
В дальнейшем роль варварского элемента в армии ещё более возрастает. Как правило, после сдачи в плен при благоприятных обстоятельствах варвары заключали с императором особый союзнический договор (foedus Iniquus), согласно которому варвары принимали на себя обязательства участвовать в войнах и поставлять Риму своих сыновей. Хотя стороны в таком договоре обладали неравными правами, разумеется, большие обязательства брали на себя перед Империей варвары, с течением времени римское государство начало предоставлять им право селиться на свободных землях. Эти земельные участки по-прежнему считались собственностью Рима, а варвары обязывались содержать их и защищать. Как указывалось ранее, по своему правовому статусу такие варвары относились к перегринам, peregrine, и подлежали охране со стороны jus gentium, «права народов», jus civitas было для них недоступно. Однако, как некогда произошло сближение правового статуса римлян и латинян, так постепенно различие между cives latini и peregrine фактически сглаживается. После 212 г. все подданные Римской империи получили права римского гражданства, и даже jus gentium для варваров перестало существенно отличаться от jus civitas для этнических римлян.
В этом нет ничего удивительного. Естественный ход вещей привёл к тому, что римский народ во многом утратил свои национальные черты, смешавшись с представителями различных народностей и наций. Кроме того, многие народы, столкнувшиеся с римской цивилизацией, прониклись её началами, окультурились. Наконец, для самих императоров не имело более никакого значения выделять из общей массы своих подданных какую-то группу населения. Теперь всё народонаселение Римской империи разделилось на две группы населения: граждан и рабов. Peregrini ещё оставались какое-то время, но их было очень немного[406].
В последующие века эти три источника формирования римской армии продолжают существовать, хотя роль их существенно меняется. Национальный рекрутский набор сохранился и имел большое значение. Пусть и в интерпретированном виде, но римский закон сохранил всеобщую воинскую обязанность для римских граждан, от которых требовалось до 40 лет иметь на вооружении лук со стрелами[407]. В этих солдатах Империя желала видеть наследников древних римских легионов[408]. Как и в старое время, их предпочитают в первую очередь. Так, в военном руководстве Вегеция (конец IV — начало V в.) рекомендуются солдаты, набранные из римских подданных. Призывники должны были иметь рост около 180 см, быть молодого возраста, физически крепкими и подтянутыми. Рекомендовалось обучать новобранцев строевому шагу, дисциплине, проводить упражнения с деревянным оружием[409]. Солдатам выплачивалось жалованье, которое могло увеличиваться за счёт доплат. Жалованье выдавалось в зимнее время. В целом государство принимало на себя обязанности обеспечения армии вооружением, продовольствием, медикаментами. А легионеры обязаны были обеспечить себя вьючным животным или лошадью, а также лёгким вооружением. В IV в. наследственная обязанность служить распространилась на всю армию без изъятия.
Серьёзную военную реформу провёл император Диоклетиан. Императорский двор получает значение военной ставки верховного главнокомандующего, а высшие военные чины ставки получают наименование comit. Вся Империя была поделена на военные округа — дукаты, которые возглавлялись дуксами. Вместо громоздких легионов численностью до 6 тыс. легионеров штатная численность легионов свелась к 1000 или даже 500 солдатам. Зато увеличилось их количество — до 72, что позволило придать военным действиям более манёвренный характер. Пополнение за счёт добровольцев окончательно перестало удовлетворять потребности армии, и поэтому военная служба становится наследственной и обязательной. Правда, представители состоятельных сословий, могущих участвовать в гражданском управлении, не имели права служить в армии, хотя им и разрешалось выполнять офицерские полномочия. Но колоны хотя и получили доступ в армию, не могли рассчитывать подняться до уровня младших командиров[410].
Однако соотношение римлян и варваров в римской армии к этому времени ещё более изменилось в сторону её германизации. Помимо указанной выше необходимости найти такой источник пополнения войск, который бы позволял держать её численность на должном уровне и, с другой стороны, не отрывал бы свободных земледельцев от своих ординарных обязанностей, возник иной мотив. По мере того, как волны варваров начали тревожить границы Империи, римское правительство активно использует германцев в борьбе со своими иноплеменниками. Так сказать, было решено бить врага его же оружием. В этом отношении варваров разделили на две категории. К первой относились варвары-федераты, сражавшиеся по договору Империи с варварским вождём (отсюда — позднейшее европейское «феод»). Это были своего рода солдаты-контрактники. Низшие командиры набирались из числа самих варваров, старшие — из числа римлян[411]. Затем по организации армии все федераты поступили под командование комита федератов — должности, возникшей с 503 г. Запись в федераты с этого времени производилась не списком по договору с племенем, а отдельно по желанию каждого воина[412].
Другая часть римской армии состояла из наёмников. Рим охотно вербовал солдат из варваров. Император был правителем, который хорошо платил. Командиры имперской армии получали чрезвычайно высокое жалованье, и это было соблазном для армянской и кавказской знати и разжигало аппетиты германских, скандинавских или русских искателей приключений. Довольно высокое жалованье получали и рядовые воины[413]. Поэтому для варваров военная служба являлась едва ли не единственным способом увидеть цивилизованную жизнь и обеспечить своё существование. А, если повезёт, то и сделать головокружительную карьеру в римской армии, таких примеров было множество.
Помимо прочих достоинств, куда можно отнести и высокую скорость мобилизации в случае войны, этот «варварский» способ комплектования имел то преимущество, что он был экономически выгоднее классического римского: вырастить и содержать хорошего солдата — дорогое удовольствие.
Существовал и иной мотив. В периоды внутренней политической нестабильности императоры имели к этим иноземным воинам, не заинтересованным во внутренних делах империи, больше доверия, чем к своим собственным подданным. Поэтому они охотно предоставляли им командные должности и высокие военные звания, предпочитая их в интересах личной безопасности[414].
Нельзя также забывать, что для императоров типа св. Юстиниана Великого варвары были такими же его подданными (реальными или гипотетическими), как и природные латиняне. И неслучайно в его армии мы видим сражающихся в одном строю вандалов и готов, лангобардов и славян, герулов, гепидов и африканских мавров, гуннов, россов, арабов, армян, венгров, хазар, германцев, итальянцев, каталонцев, англов и саксов, французов. Это были отважные воины, смотревшие на свою короткую солдатскую жизнь, как на полное радостей, хотя бы и короткое, бытие. Но их верность находилась в прямой зависимости от регулярности выплаты жалованья. И, к сожалению, были нередки случаи, когда наёмники переходили на сторону врага, найдя своё положение там более привлекательным — яркие примеры дала война с вандалами в Африке и готами в Италии[415].