Почти в сомнамбулическом состоянии она бродила по улицам, шла быстрым шагом, как будто бы торопилась куда-то. Осеннее солнце было непривычно ярким и беспощадно слепило, Валечка опустила голову и смотрела только себе под ноги…
На Гороховой кто-то схватил ее за руку. Валечка испуганно подняла глаза и увидела перед собой старуху в черной одежде: – Новость тебе будет, – пробормотала она – Была уже бабуля, опоздала ты. – Валечка энергичным движением руки освободилась от бабкиного «рукопожатия». Старуха продолжала что-то шептать, тряся костлявым пальцем, но Валечка уже перешла на другую сторону улицы и стремительно направилась в сторону метро…
Вернувшись от доктора и едва успев закрыть за собой дверь, Валечка разрыдалась в голос и бросилась на постель… Боже, у нее никогда в жизни не было венерических заболеваний! Какой это ужас! Какое это омерзительное слово – сифилис! Звонок в дверь прервал ее рыдания… Ну конечно же, она забыла снять квартиру с сигнализации. Пришла милиция, потребовала показать документы.
Валечка резким движением достала из сумки паспорт и протянула его стоящим у дверей милиционерам. От волнения она почти не слышала ни слов, произносимых ее незваными посетителями, ни своих собственных.
– А? Что? Договор? Ну да, сейчас, – Валечка направилась в гостиную к секретеру и стала очень раздраженно вытаскивать из него выдвижные ящики. Руки ее дрожали, губы тоже.«Надо успокоиться, – думала она, – надо обязательно успокоиться, а то они еще подумают, что я взломщица какая-нибудь и еще в «кутузку» заметут до выяснения обстоятельств. А мне только этого сейчас не хватало. Все в порядке. Ничего не случилось. Просто этим олухам надо теперь доказать, что у меня тоже есть право на проникновение в эту квартиру. Сейчас докажем».
У Валечки не было привычки рыться в чужих вещах, особенно, в документах Кирилла… И Кирилл знал об этом и железно доверял Валечке. Вообще, он считал, что тот, кто узнает чужие тайны, подглядывая в замочную скважину, создает проблемы только себе. Меньше знаешь – лучше спишь. Валечка полностью разделяла его взгляды. Однако необходимость найти договор вынудила ее залезть в его секретер… «Где, ну где же этот чертов договор на охрану квартиры?» – Валечка ворошила папки и стопки бумаг одну за другой… Вот он, ну да… Вневедомственная охрана… Только, стоп! Что это там, в нижней папке? Заявление в ЗАГС?.. Корольков Кирилл Викторович и Приходько Кристина Борисовна?.. Тур в Тайланд на те же фамилии. Проспект с пальмами и песчаным пляжем… Рядом толстый конверт. Фотографии. Площадь Святого Марка с улыбающейся парочкой: пышногрудая красотка с красными полными губами и обнимающий ее загорелый блондин. Кирилл… Молодец! Хорошо он съездил в Италию, когда она сидела с его больным отцом! Валечке хотелось поскорее задвинуть ящик секретера, но его содержимое притягивало ее, как магнит. Дрожащими руками она распахивала одну папку за другой и, открывая их, открывала для себя целые бездны. Просмотрев фотографии, она увидела справку из отдела кадров о предполагаемой дате ухода в декрет сотрудницы Кристины Приходько. Замужество, совместные поездки, рождение ребенка. Это были ЕЕ мечты. Она боролась за них все эти годы и не добилась ничего. И эти мечты проживает теперь за нее совершенно другой человек. У Валечки перехватило дыхание, сердце заколотилось так сильно, что ей казалось, что блузка начала вздыматься на ее теле… Как говорила Галька? Если один из партнеров опекает другого, как ребенка, то, принявший роль ребенка партнер, рано или поздно улетит из гнезда?
*****Милиция ушла, убедившись в правомерности присутствия Валентины в квартире на Фурштадской улице. Валечка перестала плакать и заходила по комнате из одного угла в угол. Нужно с кем-то поговорить о произошедшем. Мобильник Аллочки не отвечал. Гальки не было дома. Ее сотовый тоже молчал. Куда же все подевались? Аллочка могла внезапно уехать. Но где же Галька? Валечка звонила ей и на прошлой неделе. Может быть, она просто не подходит к телефону? Как-то у нее с Борисом были неприятности с конкурирующей фирмой. Галька не подходила к телефону неделями. Надо попробовать зайти к ней без предварительного звонка… В Галькином доме часто теперь дежурит охрана, поэтому на вызов домофона она наверняка отзовется. С Галькой можно будет поговорить обо всем.
Валечке вдруг стало стыдно, что она за последние полгода ни разу не удосужилась зайти к ней. Звонить – звонила, оставила сообщение на автоответчик. Но даже не задумалась о том, что с Галькой могло что-то случиться. Вот сейчас, когда нужна помощь, она вдруг вспомнила о своей подруге. Стыдно. Стыдно и дико. Но так сложились обстоятельства – одичаешь тут, когда из дома тебя выпускают только в аптеку, да за покупками. А если и выпускают, то на часы смотрят. Валечка вспомнила, как Елена Альбертовна отругала ее за то, что та заболталась с соседкой на улице – у Виктора Евгеньевича режим, а она на разговоры отвлекается. Память четко нарисовала этот эпизод – Валечка стоит во дворе, поставив сумки на асфальт, а с балкона ее зовет потенциальная свекровь, вся такая величественная, с шалью, перекинутой через плечо, ни дать ни взять – античная богиня. Руки заломлены, в голосе упрек, брови сложены домиком. Последний раз ее звали с балкона домой, когда она, будучи маленькой девочкой, заигралась с подругами. Валечка вздохнула. Наверное, для всех для них она и была маленькой девочкой. Несмышленым созданием, ограниченным в действиях и лишенным собственных прав…
Да. Крепко скрутила ее эта семейка. У Виктора Евгеньевича – режим, у Елены Альбертовны – режим, У Кирилла – командировки вечные. А что было у Валечки? Только вся эта круговерть среди рецептов, судна и глажки рубашек Кирилла. Да, она не жила, а вертелась между всем этим, полностью забыв о себе, своих мечтах, своих друзьях. О Гальке вот забыла. Напрочь.
Галька. Как же хочется поговорить с ней! Это, пожалуй, единственная родственная душа, которой можно довериться. Как жаль, что рядом нет Яшки…
В мыслях Валечка дошла до метро. В мыслях пересела на Правобережную линию. Как же это она ввязалась в этот чертов марафон, желая завоевать только один приз, преследуя одну единственную цель – признание Кирилла! Эта цель постоянно мелькала у нее перед глазами, как привязанное на веревочке лакомство перед носом дрессируемого зверька. Цель эта манила и звала за собой, отвлекая от собственной жизни, стирая из памяти старые планы и амбиции, лица и имена дорогих сердцу людей. Цели больше нет. Куда ей теперь бежать?
*****Прошла ровно неделя, как Галина вернулась домой. Валечка, конечно же, ничего не знала о ее беременности. В дверях Валентину встретил Борис. Он, по сути своей грубоватый и неотесанный мужлан, изменился за это время до неузнаваемости. Похудел, посерьезнел и стал каким-то более утонченным, что ли… От Бориса Валечка узнала о том, что в их жизни появилась маленькая Машенька – чета Синицыных стала настоящей семьей. И Борис вел себя как настоящий глава семьи, заботящийся об ее интересах. Прежде чем пустить Валечку к жене, Борис потребовал от нее снять уличную обувь и вымыть руки. После этой процедуры «очищения» и коротких переговоров с Галькой, Валечка была допущена к матери и дитя. Галька лежала на диване в гостиной, уставленной цветами, и, облокотившись на специальную подушку для кормления, наполненную какими-то особыми гранулами, кормила девочку. Новорожденная представляла собой нечто сморщенное и сплющенное, но невероятно трогательное… «Нечто» это присосалось к протягиваемой Галькой бутылочке и удовлетворенно чмокало. И Галька была какая-то совсем другая. Иконоподобная, что ли… Все увиденное можно было описать двумя словами – «счастье материнства».
Материнство было сведено для Валечки к той абстрактной картинке, изображавшей объект, напоминавший земляной орех, которую выдали ей тогда в женской консультации… Только сейчас ей стало понятно, как бы хотелось ей ходить с большим животом, как хотелось бы прижать к себе теплый комочек с мутными глазами и поцеловать редкий пух на его голове… Однако, иметь детей ей было уже не суждено… Врачи говорили что-то о травматизации органов репродуктивной системы, посылали на консультации к ведущим специалистам, но все было тщетно.