Изменить стиль страницы

И тут я доложил деду о появлении Двух Белобрысых, «спортсменов» из Вены, в отеле «Мортерач», доложил о нашей «встрече» в долине Розег, на безлюдной станции канатной дороги. Куят медленно поворачивал в ведерке со льдом бутылку шампанского, потом вытащил ее и заботливо обернул салфеткой, руки у него почти не дрожали.

— Ну и дела. У тебя есть оружие?

— Да, «вальтер», калибра семь, шестьдесят пять. Заряженный, он весит триста граммов, в магазине шесть патронов, один на выходе, прицельная стрельба до двадцати метров.

— Пока что ты «выстрелил» в меня сведениями о твоем «вальтере», — сказал дедушка.

Я сообщил Куяту о своей «учебной стрельбе» в пустынном лесу, на склоне Лангарда, рассказал, как увидел два человеческих силуэта, которые возникли на краю прогалины и тут же растаяли.

— Ну и дела! Мне начинает казаться, что ты здорово влип. Этих Двух Белобрысых твой… Как ты назвал того паршивца? Гауптман Лаймгрубер?.. Белобрысых он, очевидно, к тебе приставил.

— Вот в чем вопрос. Думаешь, приставил?

— По всей вероятности. Они хотят тебя заграбастать. Так или иначе. Исключительно из слепой злобы: не могут перенести твоего дерзкого ответа на их заманчивое предложение. Исключительно из мелочной мстительности. Одна накладка у них вышла, когда они сочинили ходатайство о твоей выдаче якобы по причине присвоения партийной кассы. Эти гангстеры ко всему еще бюрократы и знают, что затеяли в высшей степени неверное дело. Без решения Федерального суда Швейцарии в Берне никого нельзя выдать… выслать можно, а выдать нельзя… Вот они и направили двух бравых, хорошо тренированных спортсменов, узнав твое местонахождение по почтовому штемпелю на оскорбительном письме. В Понтрезину. Двух милейших блондинов, охотников за людьми, которым велено сманить тебя в Нижний Энгадин, а оттуда тайком перевезти через границу около Мартинсбрука. Помнишь историю с Якобом? Все уже было. А если дело сорвется, у них есть приказ незаметно прикончить тебя. При любом удобном случае. Полицейская команда. И так сказать, мина замедленного действия: они ведь не дураки, чтобы пороть горячку. Куда торопиться. Белобрысые имеют дело с курортником, страдающим аллергией, вдобавок у курортника есть пистолет. Можно не спешить, можно позволить себе милую венскую расхлябанность. Да и почему бы не воспользоваться случаем, не подышать горным воздухом в знаменитом альпийском раю? Неделя-другая роли не играет, все издержки оплачивают налогоплательщики в германском рейхе. Ты улыбаешься, Требла?

— Просто я подумал: кому он это говорит? И все же отвечу тебе, дед. Разве это не звучит как эпизод из романа ужасов?

— А мы и есть пер-со-на-жи из романа ужасов. Вот где собака зарыта… Жаль, что ты разозлил Мавеня, его нетрудно было бы уговорить заняться немножко анкетными данными так называемых господ Мостни и Крайнера и т. д. и т. п. Он бы мог в два счета выведать все в высшей инстанции — в канцелярии комиссара криминальной полиции, в отделе по делам иностранцев, в суде и в федеральной полиции. Но тебя он не послушает. Кстати, почему бы тебе не смотаться из Понтрезины? Ах да, твоя астма. С другой стороны, в Цюрихе для тебя безопасней, хотя… с цюрихской полицией ты тоже не в ладах. Дружище, Требла, очень похоже, что ты и впрямь попал в беду. Да, очень похоже. Знаешь что? Как только калеки, которые явятся сюда на мое семидесятилетие, отбудут восвояси, я пошлю к тебе на несколько дней Пфиффа. В качестве телохранителя. А до тех пор, смотри, будь настороже. Впрочем, для тебя, участника боев на Изонцо, это не такая уж хитрая штука.

— По-твоему, опасность угрожает только мне? А Ксане нет?

Куят неторопливо прикрыл салфеткой ведерко со льдом.

— T-только тебе. В данную минуту это так. На женщин они до сей поры не нападали за границей. Все еще впереди. Для этого Гитлеру еще следует внести в прейскурант истории свою тотальную войну, — Куят расправил салфетку на ведерке. — Кстати, я должен сообщить тебе еще одну неприятную новость. Нацисты схватили сестру Джаксы в Граце… Словом, вашу старую тетушку Ца.

Эфедрин продолжал действовать. За испанским коньяком, за бутылкой вюрцбургского, за шампанским мы говорили о расстрелянных братьях юной девушки из Страны Басков, которая по ошибке наградила меня прощальным поцелуем, говорили о трех калеках, словно бы сошедших с полотна Брейгеля, об упорно замалчиваемом аресте знаменитого клоуна-эксцентрика, о моих шансах самому попасть в лапы «полицейской команды», «мины замедленного действия», наконец, говорили о несчастье со старой тетушкой — но в продолжение всего разговора я был холоден как лед. Холоден, ибо лекарство снимало действие стимулирующего средства — алкоголя; казалось, я под наркозом, дышу сквозь эфирную маску (для человека, перенесшего не одну черепную операцию, это было хорошо знакомое состояние). Эфир вызывает на короткое время потерю чувствительности и создает ощущение холода.

Только теперь дедушка выложил мне еще одну новость: во время визита в Берн он попросил своего знакомого, некоего Мивиля, солидного господина, представителя швейцарской торговой палаты в Югославии, прервать свой полет в Белград, выйти на аэродроме Тецна у Марибора, а оттуда отправиться в соседний город Радкерсбург по ту сторону границы, то есть в «Остмарк», только-только вошедший в состав Великогерманского рейха. Мивиль разыскал Эльзабе, правда не в загородном доме Джаксы, а в доме графа Тессегье, попечению коего она доверилась. Эльзабе была в добром здравии.

— Орль Тессегье! Так и есть. Именно от него я получил сегодня телеграмму из Словении. Один из платонических воздыхателей Эльзабе, вдовец, который всегда играет в шахматы с Гюль-Бабой. Играл.

— Ну вот, за твою тещу под кровом Тессегье можно определение не беспокоиться. А теперь слушай отчет Мивиля: сперва они в самом деле реквизировали липицанского жеребца Гюль-Бабы, старика Джаксу Последнего, будто бы для полевой артиллерии. Можно подумать, что германский вермахт не обойдется без этой отслужившей свой век цирковой клячи. Ты был совершенно прав, когда смеялся над реквизицией лошади. Разумеется, акция нацистов вызвала резкий протест хозяина дома. А на следующий день они явились опять и забрали самого хозяина. Так называемый «охранный арест».

— Не потому ли, — вырвалось у меня, — не потому ли они его арестовали?

— Почему?

— Да потому что он стал громко протестовать! Быть может, coram publico[188] обругал режим. Гюль-Баба редко приходит в ярость, но, когда это случается, он крушит все без разбора.

Куят ответил на мою тираду чуть заметным пожатием плеч; и еще госпожа Джакса сказала господину Мивилго, что полицейские увезли ее супруга в Грац, где, как ей сообщили на следующий день, была посажена в тюрьму и ее золовка, старшая сестра Константина Джаксы, овдовевшая госпожа медицинская советница Милица Цборовская.

— Стало быть, все-таки искоренение всей семьи?

— Постарайся не волноваться, Требла.

— Я и не волнуюсь, давно отвык.

— Все-же-все-же-все-же я замечаю, как ты начинаешь ужасно волноваться. Сейчас для этого неподходящее время.

— А когда для этого подходящее время?

Куят пропустил мой вопрос мимо ушей, сочтя его чисто риторическим. Я еще раз спросил, что же можно было инкриминировать тетушке Ца? За что ее посадили в тюрьму, если не за родство с Джаксой? Дед возразил на это, что как-никак госпожа доктор Цборовская, насколько ему известно, была в Граце одним из старейших членов Социал-демократической партии Австрии.

— Да, — фыркнул я, — и притом ежедневно бегала вместе со своей толстой кухаркой Мальчи к ранней мессе. Если бы ты увидел издали эту добрую женщину, увидел на Наглергассе в черной шляпе с широкими полями, в черном балахоне, похожем на сутану, и с черным докторским саквояжем в руке, ты бы наверняка счел ее сельским священником хрупкого телосложения.

Выполняя просьбу Куята, швейцарец действовал с редкой добросовестностью, он не ограничился разговором с Эльзабе; на взятой напрокат машине махнул в Грац и там, проявив гражданское мужество и не поскупившись на чаевые, которые он вручил кельнеру в питейном заведении около здания окружного суда, получил ценную информацию. После этого представитель торговой палаты, не мешкая, переехал через границу и вернулся в Марибор, где и заказал ночной телефонный разговор с Куятом.

вернуться

188

Открыто, при всем народе (лат.).