С этими словами Каледин отвязал от колышка тоненький поводок и с чувством выполненного долга незаметно удалился. Почувствовав свободу, игуана неуклюже, но быстро заскользила по зелёной траве в сторону фланирующих возле центрального шатра высокопоставленных гостей. Через минуту оттуда донёсся испуганный женский крик, и возникла небольшая суматоха. Игуана, так же, как и любой гость, жаждала общения и требовала к себе внимания. Пресмыкающееся отловили силами охраны и поместили во временно пустующий стеклянный куб аквариума. Нарушительница спокойствия обиженно царапала лапками стекло и беззвучно раскрывала маленькую пасть, словно пыталась выразить протест на незаконное ограничение свободы.

– Держись, чудовище! – произнёс захмелевший «офицер для особо деликатных поручений», и с чувством пошлёпал ладонью по стенке аквариума.

– Развлекаетесь? – раздался за спиной женский голос с приятной хрипотцой.

«Кажется, сегодня я уже слышал эти чарующие звуки. – мысленно отметил Кантемир. – Неужели это она?»Обернувшись, Каледин понял, что не ошибся: на расстоянии шага, с бокалом в руке и в умопомрачительном вечернем платье, переливающимся в лучах закатного солнца, стояла Железная Стелла.

Стелла Андреевна Железнова, или, как величали её партнёры по строительному бизнесу, Железная Стелла, обладала мужским умом, деловой хваткой и способностью работать по 24 часа в сутки. Благодаря этим качествам она не сразу, но сумела выбиться в пятёрку воротил строительного бизнеса, почти по-братски поделивших между собой территорию Москвы и Подмосковья. В свои тридцать пять лет Стелла Андреевна продолжала оставаться завидной невестой. Как и большинство удачливых бизнес-леди, Железнова была несчастлива в любви. О её многочисленных, но неудачных романах судачила вся Москва. Стройная, высокая, с царственной осанкой и гордо посаженной на лебединую шею красивой головой, она изначально подавляла мужчин одним своим видом. Сильный пол на её фоне как-то сразу мельчал и терял бойцовские качества, но Стелла не унывала и упорно искала по российским городам и весям своего принца.

– Должен же быть в этой огромной стране хоть один настоящий мужик! – говорила она подругам.

– И к тому же свободный, – вторили ей подруги.

– Это необязательно, – махала она рукой. – Главное чтобы был!За годы, проведённые в строительном бизнесе, Железная Стелла усвоила правило, что за каждый выгодный контракт надо драться. Эту аксиому она подсознательно перенесла и на обустройство личной жизни, поэтому матримониальный статус будущего избранника Стеллу практически не волновал.

– Это от скуки. – заплетающимся языком произнёс Кантемир. – А вы, девушка, кроме многообещающего взгляда, можете предложить скучающему мужчине что-то существеннее?

– Не хамите, подполковник! Это я устроила Вам приглашение на свадьбу.

– Вы? – искренне удивился Каледин. – Уж кого-кого, а Вас в этой роли я меньше всего представлял! Чем обязан?

– Надо поговорить.

– Другого ответа я и не ожидал, выпить на брудершафт Вы же мне не предлагаете.

– Встряхнитесь, подполковник, и возьмите себя в руки! Странно видеть такого профессионала, как Вы, в состоянии карамельной патоки.

– Сильно сказано, – согласился Кантемир, и, словно пытаясь стряхнуть опьянение, провёл ладонью по лицу. – Итак, я Вас слушаю.

– Не здесь. Давайте пройдём во флигель.

– На виду у всего московского бомонда, чтобы завтра говорили, что я – ваш очередной избранник?– Нет, завтра вся Москва будет говорить, что я связалась с ФСБ! С каких пор Вас, подполковник, стала волновать чистота нравов? Ну, так и быть, идите первым, а я появлюсь минут через пять.

На входе во флигель висело объявление «Внимание! Ведутся реставрационные работы. Посторонним вход воспрещён!».

Каледин левой рукой опёрся на створку двери, а правой снял с ноги полуботинок и стал вытрясать из него несуществующий камешек. Улучив момент, когда большинство гостей устремили хмельные взоры на первые россыпи праздничного фейерверка, он проскользнул внутрь помещения.

Внутри флигеля было сумрачно, пахло свежей побелкой и пылью. Кантемир приготовился ждать появление Стеллы, но в этот момент боковая дверца, которую Каледин из-за строительных лесов сразу не заметил, открылась, и во флигель вошёл статный мужчина примерно сорока лет с волевыми чертами лица, прямым носом, и, как позже убедился Каледин – голубыми глазами. Белокурые волосы незнакомца были аккуратно подстрижены и зачёсаны наверх. На плечах мужчины, словно офицерская шинель, был небрежно наброшен синий забрызганный побелкой рабочий халат.

«Истинный ариец, – шутливо отметил про себя Каледин. – С таким лицом хорошо батальоном командовать или даже полком, а он в глубоком тылу окопался».

– Вы ждёте Стеллу Андреевну? – без всякого предисловия осведомился незнакомец. Голос его был на удивление мягким, без приказных интонаций, и явно не соответствовал его офицерской выправке.

«Нет, на батальон он явно не тянет – не та «закваска»! – продолжал анализировать Каледин. – Хотя с виду хорош, очень хорош! Так и просится на рекламный плакат в центр вербовки «контрактников»».

– Напрасно! Она не придёт, – не повышая тона, продолжил незнакомец и привычным жестом поправил спадающий с плеч халат. Кантемира так и подмывало задать уточняющий вопрос, но он промолчал, полагая, что ситуация разъясниться сама собой.

– Это я упросил Стеллу Андреевну организовать встречу с Вами.

«Чем дальше, тем интересней. – подумал Кантемир. – А я, дурак сюда идти не хотел!»

Однако вслух ничего не произнёс, предоставляя собеседнику возможность самому внести ясность в создавшуюся ситуацию.

– Меня зовут Оскар Эммануилович Шлифенбах. – представился обладатель синего халата, и при этом привычно обозначил кивок головой.

«Только каблуками не щёлкает! – с сожалением отметил подполковник. – Ему бы синий халат на золотые эполеты поменять, и тогда уже точно, как в песне – «…раздайте патроны, поручик Голицын»!»

– Как Вы, наверное, догадались, я сын погибшего профессора Шлифенбаха. У меня, так же, как и у Вас, есть большие сомнения в том, что его смерть была ненасильственной.

– Вы хотите сообщить мне новые обстоятельства смерти вашего отца? – нарушил молчание Каледин.

– В общем, это даже не факты, это скорее мои предположения.

– Тогда к чему весь этот цирк? Для чего Вы захотели встретиться со мной именно здесь, в Царицыно? И вообще, к чему вся эта игра в шпионов? Не проще ли было прийти на Лубянку и изложить свои подозрения?

– Как много вопросов, – вздохнул Шлифенбах и снова поправил халат.

– Давайте пройдём ко мне в мастерскую, там будет проще пояснить, почему я искал встречи с Вами именно здесь.

Каледин последовал примеру Шлифенбаха, и, пройдя через маленькую боковую дверцу, оказался в просторной, хорошо освещённой реставрационной мастерской. В центре комнаты на специальной подставке был установлен холст, который почему-то был тщательно завешен простынёй.

Шлифенбах убрал лишний свет и жестом предложил Каледину старое, сильно потёртое кожаное кресло. Сам он по привычке разместился на высоком деревянном табурете возле своего рабочего стола.

– Как Вы догадались, я работаю в Царицыно, но причина, по которой я избрал это место встречи, не в этом, но позвольте ответить на ваши вопросы по порядку. Итак, я попросил свою старую знакомую Стеллу Андреевну организовать нашу встречу, потому что на Лубянке Вас не застать, а говорить с дежурным сотрудником ФСБ я не хотел. К тому же мне стало известно, что именно Вы ведёте расследование по факту смерти моего отца. А в шпионов я не играю, просто так сложились обстоятельства.

– Вы давно знакомы с Железновой? – бесцеремонно вклинился в монолог Каледин.

– Примерно лет пять, может быть, шесть. Стелла Андреевна – человек тонкой душевной организации и подсознательно тянется к прекрасному…

– Неужели? – снова перебил собеседника Каледин. – Вся Москва только и говорит о её тонкой душевной организации. Конкурентов давила так, что профессионалы завидовали.