Заходит солнышко. Свежеет вечер. Темнеет даль. А у креста все еще слышны речи, все еще раздается призыв – объединяйтесь, объединяйтесь на борьбу с общим врагом.
Одиннадцать часов. Смолкли речи, на груде камней не видно уже говорящих людей, толпа сгрудилась, и вдруг в тиши летней ночи раздалась могучая песнь, обет борцов за свободу. «Отречемся от старого мира, отряхнем его прах с наших ног» – смело и громко звучат в похолодевшем воздухе гордые слова гимна, горячо звучат голоса поющих».
Видно, что молодой олонецкий поэт не был борцом-одиночкой и что Олонецкое жандармское управление ничуть не ошибалось, когда еще в марте 1906 года сообщало в Петербург о явном стремлении Клюева «войти в связь с социал-демократами и революционерами». Материалы дела подтверждают: конспиративные связи с единомышленниками установились у Клюева (не только в Петрозаводске, но и в других городах) уже в 1905 году. Так, в марте 1906 года начальник Петербургского жандармского управления уведомил жандармское управление в Петрозаводске о том, что при обыске в квартире учителя П.А. Мякотина, принадлежащего к Крестьянскому союзу, обнаружен адрес Н.А. Клюева, жителя Олонецкой губернии.
В своем письме к ссыльным революционерам Клюев просил их обратиться к живущему в Ярославле Александру Лаптеву («он – адвокат и может помочь»). Упоминает он и о Каргополе (этот город в то время относился к Олонецкой губернии): «Товар<ищей>-рев<олюционеров> в Каргополе не имею, был один, да и тот в тюрьме. Знаю два-три мещанских семейства, но вас они спутаются, потому что не знают сути». Клюев также сообщает, что изучил каргопольскую жизнь «до тонкостей», что в Каргополе, «кроме церковных порогов, буквально негде кормиться» и т. д. Создается впечатление, что Клюев до 1906 года неоднократно бывал в Каргополе и, возможно, жил в этом городе подолгу.
Самая любопытная деталь в перехваченном письме – петербургский адрес кружка эсеров, названный Клюевым (Васильевский остров, Большой проспект, дом №27, кв. 4), а также имя Марии Михайловны Добролюбовой, проживавшей тогда по этому адресу. «Сюда можно обращаться и за денежной помощью, – пишет Клюев, – только я думаю, и этот кружок арестован, хотя месяц назад был цел. Если желаете, можете написать, сообщив о моем аресте».
Мария Михайловна Добролюбова (1880-1906) – личность, небезызвестная в истории русского освободительного движения. Примыкая к эсерам-«максималистам», она вела в 1906 году активную пропагандистскую работу среди крестьян Богородицкого уезда Тульской губернии, распространяла прокламации и агитационную литературу. В августе 1906 года против М.М. Добролюбовой было возбуждено уголовное дело; в сентябре она была арестована (в Петербурге) и отправлена в тульскую тюрьму. В ноябре вернулась в Петербург и 11 декабря 1906 года скоропостижно скончалась. Мария Добролюбова была – при всей крайности своих революционных устремлений – человеком религиозным: в ней явственно ощущалась потребность жить и действовать ради других, угадывалась жажда самопожертвования, подвига; многим современникам она казалась «святой». Известна запись в дневнике Блока от 31 декабря 1911 года, передающая содержание его разговора о Маше Добролюбовой с журналистом А.В. Румановым: «Главари революции слушались ее беспрекословно, будь она иначе и не погибни, ход русской революции мог бы быть иной...».
Молодой девушкой Мария Добролюбова испытала сильное влияние своего старшего брата Александра Добролюбова (1876-1945?), поэта, одного из ранних русских символистов (его первая книга вышла в 1895 году). Александр Добролюбов был своеобразной личностью. Его известность объясняется, однако, не столько его стихами, сколько его нашумевшим в свое время «уходом». В 1898 году, пережив глубокий нравственный кризис, Добролюбов отказался от литературного творчества, резко порвал со своим кругом и ушел «в народ». В течение многих лет он странствовал по России, проповедуя свои социальные и религиозные взгляды, призывая к «опрощению», «молчанию» и т.п. Проповеди Добролюбова пользовались успехом среди известной части крестьянства, особенно в Самарской и Оренбургской губерниях; у него было немало (видимо, несколько сотен) последователей («добролюбовцев»). А. Добролюбова высоко ценил Лев Толстой; с ним дружил в 1890-е годы Валерий Брюсов, который и позднее поддерживал «полевого странника», переписывался с ним, издавал его сочинения. Личность Добролюбова привлекала к себе внимание Блока (см. его стихотворение 1903 года «А.М. Добролюбов»), Д.С. Мережковского, З.Н. Гиппиус и других литераторов. Жизненный «подвиг» Добролюбова волновал и Клюева, особенно в 1907-1910 годах. Имя Добролюбова не раз упоминается в его письмах к Блоку. Сохранилось также стихотворение Клюева, написанное позднее, – «Александр Добролюбов, пречистая свеченька...».
О личных контактах между Клюевым и Добролюбовым сведений не обнаружено. Однако не подлежит сомнению, что Клюев был близко знаком с сестрой Марии и Александра – Еленой Добролюбовой (1882–?). Подобно своей старшей сестре, Е.М. Добролюбова окончила специальные педагогические классы Смольного института (в 1902 году), а затем, в 1905-1906 годах, стала участницей революционных событий (например, в 1905 году она проживала вместе с Марией по тому самому адресу, который Клюев в своем письме указывает как конспиративный). Е.М. Добролюбовой посвящено несколько стихотворений молодого Клюева. К ней обращено также письмо Клюева, написанное, судя по содержанию, осенью 1907 года, причем олонецкий поэт писал ей, видимо, и до этого.
Одно из стихотворений Клюева с посвящением «Е.Д.» называлось «Предчувствие» («Пусть победней и сумрачней своды...»). Написанное «в дни потерь и большого унынья» (вероятно, в 1908-1909 годах), оно звучит трагически. Поэт обращается к Елене Добролюбовой как к сестре по духу и соратнице по борьбе. Вспоминая о «былом недалеком», когда они вместе «...как вещие маги, Прозревали миры впереди», поэт оплакивает несбывшиеся надежды и среди стонов «замученных жертв» слышит «предсмертный рыдающий стон» своей подруги. Впрочем, насколько можно судить, знакомство Клюева с Еленой Добролюбовой было непродолжительным.
В письме Клюева к Е.М. Добролюбовой трижды упоминается Леонид Дмитриевич. Это – Л.Д. Семенов-Тян-Шанский (1880-1917), внук известного географа, близкий одно время к Блоку поэт-символист. В первое десятилетие XX века Л.Д. Семенов был фигурой весьма заметной в столичном литературном мире. Студентом Петербургского университета он начал писать стихи, в 1905 году издал свою первую (и единственную) книгу. Семенов восторженно приветствовал приближение революции, хотя метался между марксистами и социалистами-революционерами. В июле 1906 года Семенов был задержан в Курской губернии, где занимался революционно-пропагандистской работой, и заключен в тюрьму, откуда ему удалось освободиться лишь в начале декабря. Вернувшись в Петербург, Семенов узнал о гибели Маши Добролюбовой, своей ближайшей единомышленницы.
Письмо поэта к Е.М. Добролюбовой подтверждает любопытный для биографии Клюева факт: его личное знакомство с Л.Д. Семеновым состоялось уже в самом начале 1907 года (видимо, в Петербурге). «9 месяцев прошло со дня моего свидания с Л<еонидом> Д<митриевичем>, тяжелы они были – долгие, долгие... И только, как свет небесный, изредка приходили его письма – скажите ему об этом». Клюев жалуется на «безответность» Л.Д. Семенова, не отвечающего на письма из Олонии. Между тем осенью 1907 года в жизни Семенова наступает переломный момент. Поражение революции, пребывание в тюрьме, смерть Марии Добролюбовой – все это побуждает его отказаться от литературного творчества, порвать со своей средой и, вслед за А.М. Добролюбовым, уйти «в народ». «Главной целью этих скитаний <...> было для Л<еонида> Д<митриевича> богоискательство в народной жизни. Для этой цели он сблизился тогда же со многими духовными сектантами из народной среды, изучал внутренний строй многих сект и не терял в то же время связи с А.М. Добролюбовым и его последователями», – рассказывал его дядя, А.П. Семенов, в письме к С.А. Венгерову 8 января 1918 года. Основным местом жительства Л.Д. Семенова становится деревня Гремячка в Данковском уезде Рязанской губернии. В эти годы Семенов сближается с Л.Н. Толстым, которого впервые посетил летом 1907 года. Толстой был искренне привязан к Семенову, обменивался с ним письмами.