Но для этого требовалось формальное обвинение. Федеральное большое жюри в Нью-Йорке продолжало знакомиться с фактами даже после того, как началась подготовка к захвату. Один из документов, который Коулмен нашел в компьютере Вадиха эль-Хейджа, показывал предположительную связь между «Аль-Каидой» и убийством американских военных в Сомали. Именно это и стало основанием для начала уголовного преследования, которое в июне 1998 года было снова начато в Нью-Йорке: Обвинение, однако, впоследствии развалилось, ибо не было никаких доказательств, что бен Ладен или «Аль-Каида» причастны к убийству американцев ранее августа того же года. Если бы его удалось схватить, тогда вряд ли бы его осудили.

Споры между О’Нейлом и Шойером, наряду с нежеланием опасавшегося трагических последствий АНБ одобрить план, испортили все дело. В отчаянии директор ЦРУ Джордж Тенет дважды в течение 1998 года летал в Саудовское королевство с целью добиться помощи. По словам Шойера, наследный принц Абдулла заверил, что если удастся получить бен Ладена из рук «Талибана», то американской разведке «не нужно будет даже просить о допросе».

У саудитов, однако, была своя причина для беспокойства. Принц Турки боялся, что бен Ладен может контрабандой провезти в страну оружие для своих сторонников, которые потом нападут на полицейские участки. Саудиты жаловались руководству «Талибана», что деятельность бен Ладена осложняет международные отношения, но безрезультатно. В конце концов в июне 1998 года король вызвал Турки и сказал: «Реши это дело!»

Принц приземлился в аэропорту Кандагара, пролетев прямо над похожей на крепость фермой Тарнак. Турки еще никогда не встречался с муллой Омаром. Принца поселили в ветхом жилище, ранее принадлежавшем богатому торговцу. Дом был одним из немногих уцелевших в этом когда-то богатом городе. Вскоре прибыл мулла Омар. Одноглазый лидер предстал перед принцем худым и бледным, с длинной бородой и с каким-то заболеванием руки, которой он хватался за грудь. Раны и увечья в Афганистане стали делом привычным, даже у некоторых членов кабинета министров «Талибана» и губернаторов были ампутированы конечности. Редко у кого из мужчин был полный комплект ног, рук или глаз. Турки пожат руку мулле и сел перед ним на пол в гостиной. Позади Омара находилась стеклянная дверь, которая вела на полукруглую террасу, выходившую на пыльный, пустынный двор.

Даже во время этой важной церемонии в доме царил хаос. В комнату набились любопытные. Турки был благодарен хотя бы за единственный в доме кондиционер. Принц взял с собой шейха Абдуллу, известного исламского ученого и бывшего министра вакуфов, который немало жертвовал «Талибану». Кроме напоминания об уже оказанной помощи, личное присутствие шейха Абдуллы должно было помочь решить вопрос о дальнейшем статусе бен Ладена. Принц напомнил мулле Омару о его обязательстве воспрепятствовать попыткам бен Ладена осуществить диверсию любого рода против королевства и попросил выдать бен Ладена лично ему, зная, что накануне его приезда шейх срочно покинул город.

Мулла Омар изобразил большое удивление. «Я не могу просто так посадить его на самолет, — заявил он. — Тем более что мы гарантировали ему убежище».

Принц был изумлен таким поворотом событий. Мулла объяснил особенности пуштунского племенного права, которое запрещает выдавать гостей.

Шейх Абдулла выразил мнение, что гость нарушил данное слово, ибо неоднократно давал интервью. Эти акции, по мнению шейха, освобождали покровителя от обязанности защищать гостя. Однако лидера «Талибана» убедить не удалось.

Понимая, что мулле Омару требуется сохранить лицо, принц предложил компромиссное решение: создать комитет из него самого и Омара, чтобы совместно изучить возможность выдачи бен Ладена. После этого принц и его спутник собрались уезжать. Турки спросил: «Вы согласны в принципе передать нам бен Ладена?»

Мулла кивнул головой.

После этой встречи Саудовская Аравия, как сообщают, предоставила еще четыреста внедорожников и финансовую помощь как предварительный платеж за выдачу бен Ладена. Шесть недель спустя деньги и джипы позволили «Талибану» установить контроль над Мазари-Шарифом, опорным пунктом хазар, ирано-язычного шиитского меньшинства. Среди бойцов «Талибана» было несколько сот арабов, посланных бен Ладеном. Защитников бастиона подкупили, в результате чего на их стороне осталось не более полутора тысяч хазарских бойцов. Их быстро перебили. Талибы ворвались в город и два дня грабили и убивали местных жителей. Они расстреливали все, что движется, перерезали глотки раненым и стреляли в уже мертвые тела по гениталиям. Трупы оставались на съедение псам шесть дней, пока захватчики не позволили их похоронить. Тех жителей, которые убежали из города, потом преследовала и бомбила авиация. Сотни других заперли в контейнеры и оставили умирать под палящими лучами солнца. По оценкам ООН, было убито от пяти до шести тысяч человек, в том числе десять иранских дипломатов и журналистов, которых талибы схватили и расстреляли в подвале иранского консульства. Четыреста женщин были взяты в наложницы.

Захват Мазара предвещал дальнейшие трагедии.

После образования «Исламского фронта» американская разведка проявила большой интерес к Завахири и организации «Аль-Джихад», которая еще существовала отдельно от «Аль-Каиды», но тесно с ней сотрудничала. В июле 1998 года возле одного из ресторанов в Баку оперативники ЦРУ захватили Ахмеда Саламу Мабрука и других членов «Аль-Джихада». Мабрук был одним из ближайших доверенных лиц Завахири. Агенты скопировали всю информацию с изъятого ноутбука, который содержал список членов «Аль-Каиды» и реестр членов «Аль-Джихада» в Европе. Дэн Коулмен назвал полученные документы «розеттским камнем «Аль-Каиды», но ЦРУ напрочь отказалось делиться данными с ФБР.

Это было типичным межведомственным противоречием, сводившими на нет усилия обеих организаций, и еще более ухудшало отношения между опытными сотрудниками, включая Шойера с О’Нейлом. ФБР остро нуждалось в этой ценнейшей информации, без которой усилия ее сотрудников были напрасны. О’Нейл хотел использовать эту информацию — для предъявления обвинения и публичного суда, — и, следовательно, она не должна пребывать в секрете и оставаться лишь разведданными, а должна стать уликой и не лежать бесцельно в архивах разведки. ЦРУ рассматривало утечку любой информации из своего ведомства как нарушение режима секретности и хранило данные с компьютера Мабрука, как королевские бриллианты. Такую ценнейшую информацию было трудно добыть, а потом, как оказалось, не менее трудно пустить в оборот. Дело в том, что на протяжении последних десятилетий численность личного состава ЦРУ неуклонно снижалась и к тому времени оставалось только две тысячи агентов, работавших по всему земному шару.

О’Нейл настолько разгневался, что послал агента в Азербайджан, чтобы попросить изъятый компьютер у президента этой страны. Когда попытка провалилась, он уговорил Клинтона лично обратиться к азербайджанскому президенту. В конце концов ФБР получило этот компьютер, но конфликт между ЦРУ и ФБР продолжал развиваться, мешая отслеживать сеть «Аль-Каиды».

ЦРУ занялось ячейкой «Аль-Джихада» в Тиране (Албания), которая была создана Мохаммедом аль-Завахири в начале девяностых. Албанские полицейские под руководством агентов ЦРУ похитили пять членов этой организации и устроили длительный допрос, держа пленников с завязанными глазами. Потом албанцы передали тех, кто имел египетское гражданство, официальному Каиру. Следователи Мубарака подвергли их пыткам и бросили в тюрьму вместе с сотнями других подозреваемых в терроризме. Показания по делу заняли двадцать тысяч страниц. Оба брата Завахири были заочно приговорены к смертной казни.

6 августа, месяц спустя после раскрытия албанской ячейки, Завахири послал следующую декларацию в лондонскую газету «Аль-Зайят»: «Мы хотели бы сообщить американцам, что получили их послание и что последует ответ, который, как мы надеемся, они смогут внимательно прочитать, потому что с Божьей помощью мы собираемся обратиться к ним на том языке, который они понимают».