— Я вызвал, много часов назад, — спокойно ответил тот. — До сих пор они не появлялись, и связи нет, если вы не заметили. Думаю, они не могут сюда пробиться, стараниями нашего главного оппонента… Остается только надеяться, что он слишком занят, стараясь никого не впустить, и может пропустить уезжающих отсюда.

— Связи нет, это факт. Я попробую залезть на вон ту вышку, вдруг с нее ловит, — Ковалев махнул рукой куда-то в серую темноту деревенской ночи.

— Попробуйте, — кивнул майор. — А если не получится — уезжайте. Думаю, за пределами поселка телефон будет работать. Свяжитесь с начальством, расскажите, что здесь происходит. Спросите, не читали ли они доклад Рогозина. Если начнут заикаться или материться, значит, наверняка читали.

— Вы вдвоем собираетесь тут сражаться неизвестно с чем? — с сомнением спросил ФСБшник. — Я думаю, мне следует остаться.

— Нужно продержаться до момента, когда Костя окончательно закроет врата… только и всего, — пожал плечами Рогозин. — И разобраться с главарем этой… банды. А на случай, если у него не получится, нужно, чтобы кто-то подтвердил реальность угрозы. Расскажите все, как есть, пусть хоть всю деревню выжгут и в бетон закатают, главное, не выпустить эту дрянь. Уезжайте… это приказ. Вроде я еще старший по званию, нет?

— Не уверен, что должен слушать ваши приказы, — хмыкнул Ковалев. — Но… резон в этом есть. Я только на вышку слазить попробую.

— И где нам искать этого… главаря? — спросил Саша. Игорь не успел ответить — запищала трубка спутникового телефона, установленного в машине.

— Да неужели! — майор схватил трубку, выскочил из машины, не захлопнув дверцу. — Да… да, я догадался. И детишки наши здесь, все как по-писаному… Точно, как в ущелье, только еще веселее. Какой вертолет, Аркаша? Если вас на машинах кругом разворачивает, с вертолетом что будет, представляешь? Не надо жертв… Продолжайте попытки, что я могу сказать? Пусть пацаны его щиты попробуют продавить… не бесконечная же у него сила, в самом деле! Да, знаю, здесь место такое… Сейчас подниму всех, пусть прощупают… со связью хреново. Понял, отбой.

Он снова защелкал по кнопкам.

— Запрашиваю полное сканирование района. Диктую координаты… Информацию сначала группе Волкова, потом мне. Отбой.

В брошенном на сиденье пиджаке неожиданно запиликал мобильный — какая-то веселая джазовая мелодия.

— Однако, — сказал Игорь, хватая вторую «трубку». — Похоже, я недооценил силу молитвы товарища капитана… Неужто он одним своим упрямством пробил все помехи?

Сбросив вызов, он быстро набрал другой номер.

— Феликс, прости, что разбудил, — сказал он мягко. — А погадай мне, дружище. Прямо сейчас, да. Да любым раскладом, е-мое. На будущее, конечно, как же иначе? Только если что совсем хреновое будет, не перезванивай, понял? Давай, до связи…

ФСБшник подбежал к машине, возбужденно размахивая телефоном.

— Есть связь! — крикнул он.

— Вижу, — кивнул Рогозин. — Только вы все равно уезжайте. Вон, народ эвакуируется, организуйте их в колонну, чтоб друг друга не передавили… Ну и, конечно, мне все еще нужен гарантированный живой свидетель. И, вот еще что, минутку…

Майор сел обратно в машину, захлопнул дверцу, повернулся к Саше.

— Слушай, мне срочно нужна твоя консультация… по морально-этическим вопросам, — сказал он чуть насмешливо. — Вот если один человек любит другого, должен ли он оберегать его от любых опасностей, или должен предоставить сомнительную привилегию оставаться рядом до конца?

— Вопрос, как я понимаю, исключительно абстрактный и теоретический, — язвительно ответил Саша. — После всего, что сегодня было…

— Допустим, — кивнул Рогозин, не отводя глаз. Он смотрел на Сашу внимательно и серьезно, точно демонстрируя — как тот скажет, так и будет, без шуток.

— Видел я одну картинку в интернете, — сказал Саша, отводя глаза — сложно было выносить этот взгляд. — Там цитата была. Что-то типа «если бы он решил расстрелять весь мир, я бы стояла рядом и подавала патроны». Ну, там еще баба такая нарисована, с пистолетом.

— Вот так, значит… — задумчиво сказал Игорь. Саша, сам того не замечая, до боли стиснул ручку дверцы, в которую зачем-то вцепился еще в начале разговора.

— Я это, конечно, чисто абстрактно. И теоретически.

— Уезжай с ним, — тихо сказал майор, мотнув головой в сторону терпеливо ждущего Ковалева.

— Вас что, сегодня мало по морде били? — спросил Саша, так и не поворачиваясь к нему. Рогозин тихо засмеялся, высунулся в окно, отдавая последние инструкции Ковалеву. Зазвонил мобильник, он быстро ответил на вызов. Саша сидел достаточно близко, чтобы услышать взволнованный голос Феликса.

— Дорогой мой, двенадцатый аркан это, конечно, не самая хреновая карта, но почему я все равно за тебя беспокоюсь?

— Потому что ты старый параноик, — ласково сказал Игорь. — Двенадцатый аркан это что, напомни?

— Эта карта называется «Повешенный», — пояснил Феликс. — Основное значение — жертва. Жертвоприношение. Тяжелый выбор.

— Тормозят твои карты, — фыркнул майор с явным облегчением. — Этот расклад уже безнадежно устарел. И все равно спасибо, за мной должок. Как закончится эта хренотень, зайду к тебе, расскажу забавную историю. Ладно, не хворай…

Саша смотрел на начальника испуганно — его почему-то результат гадания совсем не вдохновил.

— А вы уверены, что жертвоприношение… уже закончилось?

Игорь не ответил. Отвел взгляд, посмотрел сквозь лобовое стекло на снующих в панике людей. Имевшиеся в поселке машины уже уехали, перегруженные людьми, и оставшиеся уходили пешком, кто-то толкал перед собой тачки, нагруженный наспех собранными узлами, кто-то даже гнал с собой скотину, не желая оставлять любимых буренок на произвол судьбы. Животные шумели, дети плакали, а вдалеке уже горел какой-то сарай. Только пожара тут не хватало…

— Ну полный армагеддец, — прокомментировал Рогозин, оглядывая панораму. — Им, наверное, кажется, что это конец света. Да и тебе так кажется, верно ведь? По молодости всегда так… а на самом деле, печальная, но вполне рабочая ситуация. Ежели доживу до старости, непременно опишу в мемуарах. Армагеддон в деревне Гадюкино, название-то какое… Придется, конечно, мемуары выдавать за фантастику, а то не поверят ведь.

Не в силах больше выносить этот отвлеченный треп, Саша грубо схватил его за отвороты рубашки и поцеловал. Жарко и агрессивно, втискивая его в кресло, угрожающе прикусывая губы при попытке вырваться.

— А ты действительно экстремал, — выдохнул Игорь, глядя на него с изумлением, когда парень его все-таки отпустил. — Буду знать на будущее, что такие приключения тебя заводят… Есть у меня на примете парочка аномальных зон…

Коротко фыркнув, Саша вновь вцепился в него, терзая губы, прижимаясь всем телом. Просто хотелось почувствовать живое тепло рядом, хотелось убедиться, что мир не разваливается на части. Рогозин осторожно обнял его в ответ, запустил ладонь в отросшие волосы.

— Надо понимать, ты на меня уже не злишься? — спросил он чуть насмешливо, оторвавшись на мгновение.

— Очень злюсь, — сообщил Саша, увлекая его в третий поцелуй. Когда хлопнула задняя дверца машины, они отпрянули друг от друга, точно пойманные с поличным подростки. Саша с запоздалым стыдом подумал, что убегающим из родной деревни жителям только вот этого зрелища и не хватало.

— Иры нет дома, — коротко сообщил им Костя, усевшийся на заднее сиденье.

— Я думал, ты камень пошел искать? — майор повернулся, глянул на него изучающее. — Значит, не так уж и тянет, а?

— Тянет, — мотнул головой участковый. — Но она моя жена. Я должен был проверить.

— И когда вы успели пожениться, интересно?

— Да какая, нахрен, разница! — психанул, наконец, Костя. — Я люблю ее! Она носит моего ребенка!

— Вот чему я удивляюсь, кстати, — пробормотал Рогозин и завел мотор. — Времени после выкидыша прошло — всего ничего, и уже… Удивительная, героическая женщина! Вот на таких и держится Русь-матушка!