Глава 13. Девятый Аркан — Отшельник (Благоразумие)

— Сашка, так здорово, ты дома! — бурно радовалась Настя, влетая в квартиру соседа. Тот слегка притормаживал спросонья, поэтому посетившему его обитель стихийному бедствию сопротивляться и не пытался.

— Мы с Валерой улетаем, присмотришь за Марфой?

— Куда я денусь, — развел руками Саша. — Еды ей оставь только, я не знаю, чем ее кормить.

Марфа, огненно-рыжая кошка, походила на свою хозяйку не только окрасом, но и характером, так что с ней следовало держать ухо востро. Хорошо хоть, Настя не просила ее к себе забрать — одного раза Саше вполне хватило, спасибо уж. Диван тогда еле выжил, хоть и лишился значительной части обивки.

— Да чем угодно, лишь бы не «вискасом», она от него дуреет, — махнула рукой Настя.

— Лады. Куда летите-то?

— В Альпы, на лыжах кататься, — торжественно заявила девушка. Выдержала театральную паузу, покосилась лукаво, мол, ну и где же вопли восхищения? Саша честно постарался хотя бы удивиться.

— Ну ни фига себе, далековато!

— Это мне Валерка подарок решил сделать, на три месяца отношений, — продолжала хвастаться соседка. Саша улыбнулся в ответ, подмигнул ехидно.

— Здорово встречаться с мажором, а?

— Да иди ты, — фыркнула Настя, и полушутя ткнула его кулаком в бок. — Словечко-то какое, прям из бандитских девяностых! А что делать, если от бедных студентов даже букета захудалого не дождешься?

— Что верно, то верно, — серьезно подтвердил парень. — Могу предложить чаю, кстати. Но без сахара.

— Вот, о чем я и говорю!

С Настей было удивительно легко общаться, особенно после того, как она окончательно оставила притязания на Сашины руку, сердце, печень и прочие комплектующие. Рыжая соседка была из той породы хищниц, что не тратят время на неперспективные объекты, и не унижаются до второй попытки… А вот приятельские отношения им двоим вполне удались.

— Некогда мне чай хлебать, сейчас мой бой-френд с рюкзаком явится, — с нарочитым недовольством вздохнула девушка. — Рюкзак, небось, с него ростом, а ведь ему еще мои вещи тащить! Ладно, раз ты дома, я ключи занесу через полчасика.

«Три месяца отношений, ну прям круглая дата, стоит отметить на курорте в Альпах», — саркастически подумал Саша. И попытался вспомнить, просто так, для смеха — сколько же времени их отношениям с Игорем? Выходило, что уж побольше, чем у Насти с ее «мажором».

А ведь все могло бы быть иначе. Странно, но Саша вполне отчетливо представлял себе, как строил бы нормальные, традиционные, что называется, отношения с девушкой. Может, с такой вот рыжей бестией, как его соседка, что носила бы янтарь под цвет своих медовых глаз, а кожа ее, разогретая летним солнцем, источала бы тонкий, пряный аромат корицы. Конечно, Альпы он ей не предложил бы, а вот черноморское побережье в конце лета — вполне. Сидеть на раскаленном пляже, уверенными движениями натирая ей спину солнцезащитным кремом… а она довольно мурлычет, точно кошка Марфа, откидывается назад, щекоча его подбородок жесткими волосами на макушке…

Вздохнув, Саша плюхнулся обратно на диван. Что же ему снилось сегодня? Не припомнить… Небось какая-нибудь порнография, ежели такое наяву в голову лезет.

… а еще это могла бы быть блондинка со светлыми смешливыми глазами, гуляющая с ним под руку по сверкающему вечерним неоном проспекту. Они сворачивают в переулок, где душно пахнет сиренью, на ходу доедают мороженое, он слизывает холод со вкусом ванили с нежно-розовых губ, упругая маленькая грудь упирается в его плечо, когда девушка словно бы случайно тянется поправить на нем воротник…

— Да твою ж мать, — пробормотал Саша и повернулся на другой бок.

… или брюнетка с правильным, резким профилем, чуть похожая на Катю, в коротко обрезанных джинсовых шортах и завязанной узлом клетчатой рубашке, с буйной копной вьющихся волос, небрежно стянутых резинкой. Вот она склоняется над грядкой на мамином ненаглядном огороде, сверкает лукавой улыбкой, поправляя выбившуюся прядь. Прогибается в талии, точно потянувшись за каким-то нахальным сорняком, а неровно обрезанная джинсовая ткань плотно обтягивает крепкие округлые ягодицы…

— Ключ на тумбочке с обувью! Саш, ты спишь? Я поехала тогда, вернусь семнадцатого, чао! — крикнула Настя из прихожей. Парень поднялся, потопал прощаться с соседкой и закрывать дверь, изгоняя назойливые картинки непрожитых жизней из сознания. Если бы да кабы, во рту выросли грибы… История не знает сослагательного наклонения, а маме на огороде гораздо больше пользы будет от Игоря, чем от неведомой брюнетки в шортиках. «Надо вот будет его затащить к родителям на сезон посадки картошки», — подумал Саша, мстительно хихикая.

— Не спишь? — с улыбкой спросила девушка. — Чего лицо такое, будто гадость задумал?

— Так и есть, — рассмеялся Саша. — Все-то меня насквозь видят, хреновый из меня секретный агент! А вообще, я о любви думал, не поверишь.

— Любовь… — Настя неопределенно дернула плечом, и тут же поправила соскользнувшую сумочку. — Я в нее не верю. А ты любишь кого-то?

— Наверное, да, — Саша поднял с тумбочки ключи, покрутил на пальце. Брелок был из светлого янтаря, с застывшей в середине крохотной мушкой. — Как пишут в психологических тестах, «скорее да, чем нет».

— И как оно? — неожиданно серьезно спросила девушка. Саша не удивился вопросу — по поводу ее отношений с «мажором» Валерой не строил иллюзий ни он, ни сама Настя, да и «бойфренд», наверное, догадывался, что не за тонкие душевные качества тут его ценят.

— Представь себе… — он задумался на секунду-другую. — Представь, что ты танцуешь вальс на минном поле. Один неверный шаг — и каюк. Хотя, почему вальс? У нас это, скорее, какая-нибудь бразильская самба. Или румба. Пестрые гирлянды и цветы, бесконечный карнавал. А под ногами мины противопехотные осколочные направленного поражения М18-А. Как-то так.

— Романтик ты, — рассмеялась Настя. Неожиданно шагнула ближе, обняла, прижалась горячими губами к щеке. — Не пропадай тут…

— Не пропаду, — пообещал парень. И, закрыв дверь, кинулся к телефону, твердо намереваясь сообщить дражайшему начальству, что у него развился острый недотрах, и это надо срочно исправлять, а то уже девушки полураздетые мерещатся, ужас-то какой! Но Игорь, как водится, слова сказать ему не дал.

— Саша, кстати, — сказал он, привычно обойдясь без приветствия. — У тебя есть черный костюм с галстуком? Или хотя бы темный.

— Что, как в «людях в черном», да? — скептически хмыкнул Саша. — Безымянность — твоё имя, молчание — твой родной язык, твой цвет — черный…

— Скорее, как в «Бойцовском клубе», — Рогозин, кажется, рад был поддержать дискуссию о современном кино. — Черная рубашка, черные носки, триста долларов на похороны…

— Чьи похороны? — подозрительно уточнил парень. Он, в отличие от начальника, упомянутый фильм не смотрел.

— Короче, костюм есть или нет?

— Я поищу, — вздохнул Саша, смиряясь. Он официальную одежду терпеть не мог, тем более, что на нем она висела, как на вешалке.

— Отлично. Я заеду через час.

«Ну конечно. Разве бывают выходные у нас, у «людей в черном»?» — иронически сказал себе Саша, отключая трубку.

Поиски в шкафу показали, впрочем, что Саше предстоит сегодня присоединиться скорее к людям в темно-синем полосатом. И если брюки сидели более-менее нормально, то пиджак просто не налезал, что было довольно странно.

— Я не понимаю, — пожаловался парень появившемуся, наконец, шефу. — Мама подгоняла костюм по мне… я в нем вступительные экзамены сдавал! А теперь… руки вообще не поднять, тянется все.

Игорь смотрел на него с совершенно непонятной Саше гордостью.

— Значит, не зря!

— Что «не зря»? — не понял тот.

— Не зря я тебя в «качалку» гонял. Вон, пиджак на бицепсы не налезает.

— Да ну… разве от этого? — изумился Саша. Ему казалось, он не слишком-то и накачался. Рогозин подошел вместе с ним к зеркалу, стал сзади, обняв за плечи.