Изменить стиль страницы

Вздохнув, Саша осторожно двинулся вперед. Петляя по широкой аллее, они преодолели опасный участок.

— Да… твои способности сенса растут, — подытожил Игорь. Спокойно и как-то отстраненно. Саша знал его уже достаточно, чтобы понять — на самом деле шеф чем-то недоволен.

— А это плохо?

— Как тебе сказать… — Игорь рассеянно смотрел в сторону. — Когда-то мы с Феликсом определили тебя в универсалы. Но я бы предпочел, чтобы ты развивал способности оператора. Понимаешь, сильный сенс — это такой… узкоспециализированный инструмент. И желающих его использовать — тьма. Даже в нашей конторе…

— А я сильный? — уточнил Саша. Рогозин глянул на него и усмехнулся.

— Достаточно, чтобы создавать себе проблемы.

— Быть сновидцем, впрочем, еще хуже, — продолжил он неожиданно через некоторое время. — Я видел тех, кого используют на полную катушку. Через три-четыре года это лежащий под капельницей «овощ», не воспринимающий реальность.

— Нашей Оле это не грозит? — с тревогой спросил Саша. Игорь покачал головой.

— Пока она не достигла определенного уровня, в центральном штабе ею не заинтересуются. А я не стану сообщать, если и достигнет. Я не специалист по сновидцам, в конце концов, могу и вовсе не заметить этого факта, верно?

— Конечно, — с улыбкой кивнул Саша. — Никогда вы не сделаете карьеры в верхах, Игорь Семенович. Слишком уж вы любите высказывать собственное мнение.

— А что, — Игорь покосился на него лукаво, — мечтаешь спать с генералом?

Саша пожал плечами, делая невинное лицо.

— Ну… у них форма красивая!

— У меня тоже парадный мундир есть, между прочим, — задумчиво сказал майор. — Где-то в шкафу, если моль не сожрала. Кажется, мы нашли ему применение, а?

— А это будет… ну, не знаю… нарушением какого-нибудь устава? — с сомнением спросил Саша.

Рогозин демонстративно задумался ненадолго.

— Нет… по крайней мере, пока я сверху.

Их громкий смех спугнул с аллеи парочку наглых ворон, рыскавших в поисках прошлогодних орехов. Стоявшие вдалеке мужчины в камуфляже почти синхронно повернулись, сканируя гостей пристальными взглядами. Саша разглядел среди них Аркадия и поспешно выдернул руку из пальцев спутника.

— Подумают еще… что-нибудь, — пояснил он несколько виновато.

— Непременно подумают, — заверил его Игорь. — Особенно Аркаша. Но ничего не скажет. Знаешь, была такая история, когда он в моем отряде служил. Подрался с одним солдатиком… ну как, подрался — чуть отбивную из него не сделал, какая подготовка у срочников против спецназа? Я начинаю выяснять, за что, и Аркаша мне заявляет — он, видите ли, командира нашего, то есть тебя, пидором назвал! Мне как-то даже стыдно стало, перед солдатом-то, я и начинаю осторожно объяснять, мол, а что, если бы я сказал тебе, что он как бы не то чтобы совсем не прав… А он на меня посмотрел в упор и говорит: «Ну тогда я и тебе морду набью!» Вот так и закрыли мы эту тему.

Аллея заканчивалась просторной утоптанной земляной площадкой. Дальше, за деревьями, виднелись какие-то конструкции — наверно, через них нужно было перелезать, проходя тренировочную «трассу». Здесь же был то ли старт, то ли финиш… по крайней мере, подземных мин Саша не ощущал. Несколько бойцов топтались на поляне, точно ожидая чего-то, один человек разводил огонь на специально окопанном старом кострище. Судя по признакам недавнего дождя, возиться с отсыревшими дровами ему предстояло еще долго. Присмотревшись, Саша узнал в нем знакомого — этот парень как-то столкнулся с ним в спортзале, когда отрабатывал свою загадочную технику «тени». Саша махнул ему, и парень коротко кивнул, показывая, что узнал.

— С чего вдруг вы решили здесь проводить совещание? — хмуро спросил Аркадий, протягивая руку для приветствия.

— А у нас в офисе дезинсекция, — сообщил Рогозин. — Есть подозрение, что жучки завелись.

— Чьи?

— ФСБшные, думаю. А может, я перестраховщик. Но эти наглые морды уже додумались следить за ребятами. Бесятся, что у них писателя увели из-под носа.

— На кой он им сдался? — Аркадий прищурился. — Думаешь, они его разрабатывали по той же теме?

— Я не знаю, насколько федералы осведомлены… в той же теме, — эти слова майор выделил голосом. — Скорее, они просто отслеживают всех мало-мальски заметных личностей в националистическом движении. Я так думаю, мало кому наверху выгодно, чтоб в стране появилась вменяемая партия националистов. Пока их лозунги не поднимаются выше шедевров типа «освободим от чурок русский лес», они неопасны.

— А ты, значит, хотел бы видеть на их месте… серьезную партию?

— Я думаю, что они перспективны. Если кто и способен найти потерянную ныне русскую идею…

— Саша, — неожиданно сказал Аркадий, бесцеремонно перебив майора. — Забери его погулять еще пару кругов по лесу. Я когда слышу эту старую песню про потерянную русскую идею, рука тянется к кирпичу.

От кострища донеслось сдавленное хихиканье. Саша и сам рассмеялся.

— Ладно, — сказал он, и нахально взял начальника под руку. Если уж Аркадий одобряет… — Только вы покажите, где тут мины не закопаны.

— Везде закопаны, — усмехнулся глава «ящеров». — Только не все боевые. Ничего, не очкуй, без моей команды не подорветесь.

— Где все наши? — поинтересовался Саша у начальника. Они и правда ушли с поляны — только теперь в другую сторону, по узкой тропинке.

— Да будут через полчаса, я думаю, — Игорь пожал плечами. — Или раньше. Или позже. Никакого порядка, кругом сплошные раздолбаи и диссиденты. Давно пора вас строить, как Аркаша своих ребят. И на полигон гонять, в любую погоду.

— Кстати, — Саша снова вспомнил давнюю мысль — парень у кострища напомнил. — Вы меня научите технике под названием «тень»?

— Разве я тебе про нее рассказывал? — нахмурился Игорь. — Ты не обижайся, но я не думаю, что ты к этому готов. Для этого надо быть человеком… определенного склада. В каком-то смысле вообще не человеком. Потому что все, что мы считаем личностью — привычки, манеры, убеждения — это миражи. Маски, которые носит Вечность в твоем лице.

— Что-то вы уж совсем загнули, — пробормотал Саша. Рогозин усмехнулся.

— Что ты, я только начал. Представь, что ты должен выбраться из здания, полного вооруженных людей, поджидающих именно тебя. Выход здесь один — нужно перестать быть собой. Перестать быть кем-то вообще. Мы живем, ежесекундно громко заявляя миру «я есть», связываясь с ним в состояние, что физики окрестили квантовой запутанностью. Стоит прекратить заявлять о себе — и ты невидим. Твое тело все так же отражает свет, но твой образ не задерживается в чужом сознании. Чтобы выйти из этого здания, нужно стать абстрактной идеей человека, не имеющей ни малейшей индивидуальной черты, которая может зацепить внешнего наблюдателя. Ты забываешь свое имя, ты забываешь, кто ты, в сознании остается одна программа — уйти, спастись, выжить. Когда программа выполнена, ты возвращаешься. Это следующая ступень после остановки внутреннего диалога — разотождествление с миром. Говорят, некоторые до того разотождествляются, что их перестают «замечать» законы физики — отсюда легенды о левитации и прохождении сквозь стены. Но я, честно говоря, не видел.

— Звучит как… довольно странная философия, — признался Саша. — Не представляю, как все это можно применить в реальности.

— Вот поэтому тебе еще рано этим заморачиваться, — сказал майор, утешающе погладив его по плечу.

— Хотите сказать, бойцы из «Ящера» всю эту философию… понимают? — недоверчиво спросил Саша. Рогозин усмехнулся.

— Им, наверное, объясняют попроще. Но я не стал бы тебя загонять на тренировки по их программе…

На поляне тем временем как-то умудрились развести костер, и дымил он не слишком сильно, вопреки ожиданиям — может, у спецназа и секретные техники подсушивания дров есть?

— Мы сегодня играем в бойскаутов? — поинтересовался Тим, поприветствовав пришедших.

— Что за американские словечки, — фыркнул Игорь. — Почему бы и не посидеть у костра? Для разнообразия. К тому же, на этой базе такая защита от прослушки, какую мы в офисе в жизни не поставим.