Все четверо: Чжан Сяо, его жена и престарелые дядюшка с тетушкой — потеряли работу. Относительно сытое благополучие их большой семьи рухнуло в одночасье. Они остались ни с чем: ни работы, ни крыши над головой.

Чжан Сяо с содроганием вспоминает то время. Они поселились в самом бедном квартале на окраине Шанхая. Денег хватило только на то, чтобы снять половину маленькой хижины, крытой травой. Кроме них там ютилось еще и многодетное семейство хозяина жилища.

Хижина была настолько мала, что спать им приходилось на улице. Выносили вечером циновки, раскатывали их прямо перед хижиной, на проезжей части, и укладывались спать. Соседи не удивлялись. В этом квартале многие так спали. Даже семейство менялы — владельца меняльной лавки, человека по местным понятиям достаточно обеспеченного, летом предпочитало спать на улице.

Чжан Сяо не сидел без дела. Хватался за любую случайную работу, не гнушался ничем, соглашался на любые условия. Лишь бы прокормить семью!

Сын накормлен, сами сыты, и ладно! О том, что будет с ними со всеми завтра, он старался не думать.

Им тогда повезло. И года не прошло после отъезда хозяев, как Мэй Лю нашла постоянную работу. Ее взяли няней в огромный фешенебельный отель на Нанкин Роуд. А потом и Чжан Сяо приняли в этот отель лифтером.

Супруги получили эту работу благодаря тому, что знали русский язык.

В Шанхае опять появились русские.

Вначале это были советские военные — коммунисты во главе с Мао Цзэдуном обратились к СССР за помощью.

Затем по приглашению китайского правительства из Советского Союза приехали советские специалисты. Они-то и поселились в роскошном двадцатиэтажном отеле на Нанкин Роуд.

Чжан Сяо, конечно же, говорил по-русски далеко не так хорошо, как его жена. Ведь Мэй Лю была няней и целыми днями общалась со своими воспитанниками, которые говорили на русском. А он был всего лишь садовником. Ему достаточно было понять, что хочет от него хозяин. И Чжан Сяо хорошо понимал русский, он был прилежным работником.

Администратор «Парк Отеля» счел, что знаний русского языка для работы лифтера у Чжан Сяо достаточно.

Спустя неделю после того, как он начал работать в отеле, его вызвали к директору.

Директор был не один, в его кабинете находился человек, представившийся сотрудником Бюро Государственной Безопасности. Он сказал, что отныне Чжан Сяо поступает в его подчинение и должен будет присматривать за советскими специалистами, которые живут в этом отеле.

Так Чжан Сяо стал осведомителем БГБ.

Изо дня в день он наблюдал за советскими специалистами и их женами, прислушивался к разговорам, а потом докладывал обо всем, что видел и слышал своему руководству в Бюро безопасности.

Чжан Сяо встрепенулся. Сквозь дремоту ему послышалась русская речь. Русские туристы дают хорошие чаевые. У русских широкая душа, а ему нужны деньги.

Хозяин опиекурильни сказал ему, что не даст больше выкурить в долг ни одной трубки.

Чжан Сяо с трудом поднялся и на дрожащих ногах побрел к двери.

Проклятый опий! Он убивает не только морально, он разрушает физически.

Человек, принимающий опиум превращается в развалину. Тело его сгибается, руки дрожат, в ногах нет устойчивости, лицо покрывают морщины. Бледный, с блуждающими глазами опиоман походит на живой труп.

Чжан Сяо открыл дверь и выглянул в холл. Он не ошибся. В холле действительно звучала русская речь. Разговаривали двое незнакомцев: мужчина и женщина.

Он вышел из своей каморки и, подойдя чуть ближе, увидел, что высокий рыжеволосый мужчина — это, оказывается, товарися Алисуфиев. Советский инженер из Ленинграда, проживающий с женой и сыном в трехкомнатном номере на восьмом этаже гостиницы.

Чжан Сяо смутился. Не узнать постояльца, прожившего в отеле не один год… Такое с ним случилось впервые.

Правда, товарися Алисуфиев выглядел сегодня довольно-таки странно. В первую очередь это касалось его одежды. Строгий европейский костюм и рубашку с галстуком советский специалист почему-то сменил на легкую рубашку поло ярко-синего цвета и белые джинсы, неприлично обтягивающие ягодицы.

Чжан Сяо осуждающе покачал головой.

Советские специалисты не носят таких штанов. Им это запрещено!

Немцы и венгры — эти да, эти и на работу могут заявиться в шортах. Советские не позволяют себе такого, даже отправляясь в свой выходной день на экскурсию.

Он неодобрительно фыркнул. Отмочил сегодня товарися Алисуфиев!

Под стать штанам была и прическа. Аккуратная короткая стрижка «полубокс» непостижимым образом превратилась в хаотичный рыжеволосый беспорядок.

Свои привычные очки в тонкой темной роговой оправе советский инженер сменил на несолидные дымчатые стеклышки с металлическими дужками.

Чжан Сяо внимательно разглядывал изменившийся облик постояльца из 803 номера, чтобы в мельчайших подробностях доложить обо всем по инстанции.

Он посмотрел на часы. Четверть восьмого, точнее сказать, девятнадцать часов пятнадцать минут.

Это важно. Его начальство в Бюро Государственной Безопасности требует соблюдения точности при составлении отчета.

Товарися Алисуфиев между тем внимательно слушал свою собеседницу, которая выговаривала ему что-то с недовольной миной.

Между этими двумя определенно существуют какие-то отношения. Это не похоже на случайную встречу двух незнакомых людей.

Чжан Сяо забеспокоился. Он не узнавал эту женщину. Он был уверен в том, что видел ее впервые. Она никогда раньше не приходила сюда. Если быть точным, она ни разу не появлялась в отеле в его смену.

Он бы ее запомнил. Увидев раз, такую экстравагантную особу не забудешь. Не китаянка, а в брюках. К тому же эта необычная для советской женщины прическа…

Чжан Сяо негодующе фыркнул. Конский хвост! Жены советских специалистов не носят «конских хвостов». Они вообще не носят распущенные волосы, а либо скалывают их в пучок на затылке, либо коротко стригут и делают шестимесячную завивку. Перманент!

Ему эта новоиспеченная знакомая товарися Алисуфиева не понравилась. Не по годам вертлявая, капризная, командирша…

У Чжан Сяо складывалось впечатление, что товарися Алисуфиев каким-то образом от этой женщины зависит.

Любовная интрижка? Похоже на то.

Морально устойчивый до недавнего времени товарися Алисуфиев позволил себе кое-что лишнее на стороне, и теперь боится, что об этом узнает его жена.

Раньше он назначал свои встречи с любовницей где-то вне отеля, а сегодня она неожиданно заявилась прямо сюда и грозится устроить скандал?

Женщина надменно вскинула голову и показала рукой в сторону лифта.

Товарися Алисуфиев поспешно кивнул.

Чжан Сяо двинулся было вперед, поближе к лифту, чтобы послушать их разговор и убедиться в правильности своей догадки, но увидел, что портье подает ему предупреждающие знаки.

Он понял, что скоро в холле появится его племянник, и поспешил вернуться в свою каморку.

Глава 17

Дрались двое. Два китайца. Дрались вяло, нехотя, без азарта. Словно по заказу.

Вспомнился старый анекдот: «Драку заказывали?»

Нападал молодой — довольно высокого роста, жилистый, с неприятным оскалом тонкогубого рта и злыми глазами.

Он неспешно кружил возле своего противника и лениво наносил короткие точечные удары.

Его противник — постарше годами, маленький коренастый крепыш с потухшим взглядом сонно уворачивался от ударов, изредка выбрасывая попеременно то руку, то ногу, пытался дать сдачи.

Смотреть на такую драку было не страшно. Казалось, что дерущиеся не собираются причинять друг другу никакого вреда и машут руками и ногами просто так. Понарошку.

Внезапно характер драки изменился. Из вялотекущей она превратилась в яростную.

В руках у молодого парня, откуда ни возьмись появился стул. Крепкий дубовый стул с резной спинкой и подлокотниками. Не стул, кресло — настоящее старинное деревенское кресло грубой ручной работы.

Держа кресло обеими руками, он выставил его перед собой вперед ножками и в исступлении попер на противника.