- Сережа, на этой руке кольца носят замужние женщины.

   - Давай оденем на другую.

   - Нет, пусть будет на этой. Мне от тебя бумажки о браке не надо. Как там раньше говорили? Я - твоя жена перед Богом и людьми. Или все же на другую?..

   - Пойдем, жена, поздравим новобрачных.

   Во дворе замка стояли широкие дубовые столы, выстроенные в пять рядов. Все население замка и поселка сидело за этими столами, которые ломились от всевозможных яств. Во главе центрального стола восседали Вильямс и Грейс. Она, как положено - в белом платье с фатой, он - в белом смокинге. Оба разрумянившиеся и счастливые.

   Когда мы с Катей спустились с крыльца центрального входа во двор, на нас сразу обратили внимание. Сначала притих замковый народ, а следом за ними и поселковые. В наступившей тишине раздался звонкий голос девочки, сидевшей за одним из столов: "Ой, какая красивая, как королева!". Мы подошли к жениху с невестой, Катя взяла у меня продолговатую коробочку, раскрыла ее, достала сапфировое колье и ловко застегнула его на шее Грейс.

   - Поздравляю,- и поцеловала, ахнувшую от неожиданного подарка, подружку в щеку.

   Я протянул Вильямсу большую коробку и пожал ему руку. Он, открыв коробку, вынул из нее золотую подкову в натуральную величину. На обратной стороне подковы была выгравирована надпись и Вильямс громко прочел ее: ""Чете Вильямс от четы Ивановых. Пусть в вашем доме всегда будет счастье" . Большое спасибо, мистер Иванов".

   Катины глаза, и без того излучавшие любовь и радость, засияли еще ярче, а бледные щеки покрыл легкий румянец. Забыв обо всем на свете, я упивался зрелищем ее дивной красоты. А Катя, не отрываясь, смотрела на меня. Что-то говорил мне Вильямс, что-то пыталась донести до Кати Грейс, но мы были в другом мире, который принадлежал только нам двоим.

   Пришли мы в себя от дружного хохота. Смеялись все присутствующие, глядя на меня и Катю. Смех этот был добродушным и не обидным. Мы с Катей тоже засмеялись и хотели пойти приткнуться где-нибудь с краешка стола. Но нам уже освободили почетные места за центральным столом возле лорда Гамильтона. Две девушки молниеносно поставили перед нами тарелки, приборы и бокалы. Шортер, сидевший неподалеку, вдруг встал из-за стола, подошел к Вильямсу с Грейс и что-то им сказал. Потом пошептался с родителями жениха и невесты, те одобрительно покивали головами. Не успел я взяться за Катину тарелку, чтобы положить туда еду, как Шортер подошел и к нам.

   - Серж и Кэтти, вам придется пересесть.

   - Куда? Почему? - и увидел, что возле Грейс освободили место, она и Вильямс подвинулись и призывно помахали руками. - Дон, что это ты выдумал?

   Но Шортер, бережно поддерживая Катю под локоть уже помог ей выбраться из-за стола и повел на новое место. Усмехнувшись, я последовал за ними. Шортер вернулся на свое место, подождал, пока Катин и мой бокалы наполнятся красным вином, и поднял свою рюмку с коньяком:

   - Да здравствуют новобрачные, ура!

   Все дружно заорали, подняв кружки, фужеры, бокалы и рюмки. Смущенные Вильямс и Грейс встали и смотрели на меня и Катю. А поскольку мы продолжали сидеть, тоже подняв бокалы, то Грейс подтолкнула Катю и, наклонившись к ней, что-то сказала на ухо. Катя беспомощно посмотрела в мою сторону:

   - Сережка, они говорят, чтобы и мы встали. Это что ж такое?

   - Похоже, что решили нас тоже объявить новобрачными. Я не против.

   И мы поднялись. И крики стали еще громче, хотя казалось, что громче некуда.

   Как не старалась Катя держаться, но глаза ее периодически закрывались.

  Сразу же, как только начались танцы, объяснив ситуацию Грейс и Вильямсу, повел ее в свою комнату. Раздев и уложив Катю в постель, сел рядом. С трудом раскрыв глаза, она прошептала: "Люблю". И уснула. Посидев возле нее немного, я отправился разыскивать Шортера.

   Дональд и лорд Гамильтон сидели на веранде столовой. Во дворе гремела музыка и мы решили перейти в малую гостиную. Там царила полная тишина. Шортер открыл бар. Я попросил чистого джина, лорд выбрал виски с содовой, Шортер не изменял коньяку.

   - Как твоя рана, Серж? - спросил Дональд.

   - Так себе. Слегка побаливает. Но, если бы не потеря крови, можно было бы назвать это ерундой.

   - Расскажи, пожалуйста, как это произошло?

   По-военному точно, не упуская деталей, но лаконично, без прикрас, рассказал, что произошло со мной во время игры. Когда я закончил, во взгляде Гамильтона сквозила смесь благодарности и уважения. Шортер был задумчив.

   - Похоже, это была тщательно спланированная акция. Пока ты на поле сражался с неведомым мечником, меня и Пита вовсю старались отвлечь от наблюдения за тобой. К нам подощли трое каких-то молодчиков и позвали перетаскивать бочки с вином, пообещав за это напоить вволю. Сами при этом изображали пьяных. Когда я послал их, куда подальше, не отвлекаясь от играющих, один схватил меня за плечо и повернул лицом к себе. Я его просто оттолкнул и велел Питу заняться ими. Пит вполне управился, но все же они свою задачу выполнили. Я не видел, как тебя ранили. Вообще, было у меня какое-то нехорошее предчувствие перед началом игры. И, ты уж не сердись на меня, Серж, но я рад, что ты там оказался. Твоя подготовка все-таки дала себя знать.

   А лорд Гамильтон, встав с кресла, подошел ко мне и крепко пожал мне руку (не так осторожно, как делал это обычно, а с чувством).

   - Сергей, я вам обязан жизнью и, клянусь, никогда этого не забуду.

   Немного смутившись при виде такого порыва, поинтересовался у Гамильтона:

   - Милорд, простите за любопытство, но я не зря рисковал своей шкурой? У вас-то вчерашняя встреча...

   - Увы, я вытянул очередную пустышку. Девушка не прошла мою стандартную проверку на алчность. Видите ли, я всегда боялся, что за меня захотят выйти замуж из-за моего титула и богатства. Поэтому, всем претенденткам на звание моей жены, устраиваю небольшое шоу. Так было и на этот раз. Мы прошли в библиотеку. Там я, извинившись перед ней, вышел на несколько минут, якобы по неотложному делу. Чтобы она не скучала, включил телевизор, по которому шла музыкальная передача. Но, почти сразу же после моего ухода, музыка закончилась и начались новости. В которых диктор упоминает мое имя в связи со скандалом, опубликованном в газетах.

   Прямо перед девушкой на столе лежит свежий номер "Кроникл". Она раскрывает газету и на третьей странице видит большую статью с фотографиями. В статье сообщается, что я, Генри Гамильтон ношу титул лорда и владею всеми своими богатствами не по праву, а настоящим наследником Гамильтонов, герцогом и пэром является мой брат Чарльз. Ему отходят мои богатства, замок, поместье и титул лорда. А брат, движимый благородством, назначает мне небольшую пожизненную ренту.

   По телевизору показывают запись, газета изготовлена в одном экземпляре, никакого Чарльза Гамильтона в природе не существует.

   Вернувшись в библиотеку, встречаю не милую красавицу, а разгневанную фурию. Потрясая газетой, она гневно вопрошает меня, почему я ей ничего не сообщил. На это спокойно заявляю, что сам узнал об этом только нынешним утром. И спрашиваю, что же это меняет в наших отношениях. Получаю ответ о том, что она знакомилась с лордом и миллиардером, а не со скромным обывателем. После чего девушку провожают за ворота замка. И никто не машет ей вослед рукой.

   Флаер доставил ее в аэропорт Лондона. Надеюсь, что больше я ее не увижу.

   - Да, уж. Суровая у вас проверка для кандидаток в жены. И много их было, попавшихся на эту удочку?

   - Трое. И как-то уже не тянет меня к стройным ножкам и красивым глазкам. Вот Кэтти вас полюбила еще не зная ведь о ваших миллионах?

   - Ну, это у каждого индивидуально. Я и не лорд, и жениться на ней не собирался. Все произошло настолько спонтанно и быстротечно, что ни я, ни она еще не можем до конца опомниться. Как удар молнии.