Может быть, в свое время, Доктор Белла будет для него только сексуальным целителем, а его голова будет работой кого-нибудь другого.
– А нет здесь какого-нибудь кафе, где подают салаты? – спросила я, продвигая идею здорового образа жизни для одного юного и впечатлительного ума в этой машине,… ну и для Кэти тоже!
– Ппббббхххтт! – усмехнулся Эдвард, – Салат.
– Ты просто маленький обжора, – сказала я ему.
– Да, когда я нахожу то, что мне нравится, я съедаю ВСЕ до последней крошки, – Эдвард бросил мне грязную усмешку, – И я мог бы есть часами,… иногда до тех пор, пока НЕ ЗАНЕМЕЕТ язык,… но если это тебе не нравится, я могу измениться. Буду, как птичка, клевать салат-латук…
Черт с ним.
– Какая пицца вам нравится? – спросила я, заслужив крепкий поцелуй от своего маленького мальчика, что сидел за рулем.
– Следи за дорогой, я еще жить хочу! – я повернулась к лобовому стеклу.
День был абсолютно удивительным. Я фотографировала горы и лес, пока мы гуляли там по тропинкам. Эдвард нес Кэти на плечах, и, учитывая ее вес, думаю, ему пришлось нелегко, но он делал вид, будто она легкая, как перышко. С виду он даже не вспотел!
На глаза навернулись слезы, когда я подумала, что для постороннего человека мы выглядим обычной семьей из трех человек.
– ПАПА! – крикнула Кэти, когда я обернулась и увидела, что она смотрит на высокое дерево, – Посмотри на то ДЕРЕВО! Ты слишком СТАРЫЙ чтобы залезть НА НЕГО!
– НЕТ! – возразил он, и все, что я теперь могла увидеть снизу – так это его затянутую в джинсы задницу.
Надеюсь, люди думают, что я просто нянчусь с дочерью и придурком-переростком сыном?
– ЭДВАРД КАЛЛЕН! – крикнула я, позабыв о наших вымышленных именах, и хлопая рукой по рту, – Энтони Мейсен! Слезай, пока не сломал шею!
– Никого из них сейчас нет, – сказал он, имитируя автоответчик, – Пожалуйста, оставьте сообщение после сигнала. БИП!
Я очень громко зарычала в страхе, что он потеряет равновесие и свалится прямо к моим ногам с ужасным ГРОХОТОМ. Глупо умирать вот так после всего того, через что он прошел.
– Оу, ну, мам, я хочу увидеть макушку! – шутил он, собираясь лезть выше.
Я посмотрела на Кэти и вздохнула, – Он всегда такой?
– Да, – вздохнула она вместе со мной, выглядя при этом как сорокалетняя мама-карлица, – Ему не надо было есть столько сахара. Я поняла, что сахарная вата была большой ошибкой.
Я рассмеялась и теперь любила ее даже больше. Я была рада, что сегодня со мной рядом есть хоть один взрослый человек.
– Я СДЕЛАЛ ЭТО! – крикнул он, празднуя наверху победу со своими друзьями-белками, – Я – КОРОЛЬ МИИИИИИРААААААА! (помните, как Лео ди Каприо кричал эти слова, стоя на носу «Титаника»? – прим.пер.) УУУУУУУУУ!
– Я не с вами, ребят… – сказала я и начала уходить, надевая солнечные очки.
Потом мы кормили шестнадцать видов уток. Эдвард дразнил их, заставляя выделывать разные трюки за хлебный мякиш. Я не знала, что белый хлеб вреден для уток. Мне сказал об этом лесничий парка, когда забирал у меня полный пакет нарезанного хлеба.
И в свой день я должна была заботиться о здоровье уток.
– МАШИ! – приказывал Эдвард белой утке, держа у нее над головой пару хлебных шариков, – МАШИ своими КРЫЛЬЯМИ!
Не прошло и пяти минут, как за нами гнались уже около пятидесяти разгневанных уток. Я сильно испугалась, и мне показалось, что я разом постарела лет на пять. Я НИКОГДА не забуду тех ужасных криков, которые они издавали. Наконец, они приперли нас к стенке, и мы бросили им весь пакет с кормом в надежде, что тогда они не заклюют нас насмерть. Я не могла поверить, но Эдвард схватил Кэти подмышку и побежал, оставив меня!
– БЕГИ, СПАСАЙСЯ! – пронзительно крикнул Эдвард, убегая со скоростью света.
После этого случая у него ушел час на то, чтобы я его простила.
– Ты говорила, что ты независимая женщина, которая в состоянии сама о себе позаботиться, – объяснил он, пытаясь избавиться из моей немилости.
– На-ка, выкуси, – позаимствовала я новый девиз Кэти, и мы с ней стукнулись кулаками.
– Где? – спросил он, делая вид, что все в порядке. Вот дрянь!
Думаете, он извлек какой-нибудь урок после случая с утками и оставил животных в покое? Вы ошибаетесь.
– Эдвард! – крикнула я, следуя за ним, – Оставь БОБРОВ в покое!
Через секунду мы уже удирали от огромной своры бобров! Они были быстрее и страшнее уток! Их них зубы 8 дюймов в длину (около 15 см – прим.пер.)!
Я все еще искала, где обучают рыбной ловле. Если за время ланча нас не убьют разъяренные хищники, я бы хотела потом половить рыбу.
После того, как Эдварду наклеили пластырь в кабинете первой помощи, мы отправились в «Пицца Хат» на ланч. Я попыталась сорвать с его рубашки наклейку в виде огромной звезды, (которую ему дала медсестра, чтобы заклеить дырку), на которой было написано: «Сегодня я был храбрым ковбоем», но он вырвался. Это было даже труднее, чем попытаться вытащить леденец на палочке у него изо рта,… да, вы угадали, вишневый.
Сука-медсестра меня не одурачила. Она была сама невинность, но я видела ее лицо, когда она клала этот леденец прямо Эдварду в рот! Шлюха! Медсестра, а не Эдвард.
Было приятно видеть, что он немного успокоился. Я наблюдала, как он вытаскивает из обертки трубочку для сока и дует на Кэти. Ей это понравилось, и она подула на него из своей трубочки. Я была вынуждена вступить в игру, и мы отлично провели время! Должно быть, мы смотрелись как кучка ИДИОТОВ, но мне было все равно.
Должна признать, я завидовала его игровому духу. Когда он играл, он ИГРАЛ… по-настоящему! Он много веселился, и сейчас веселился еще больше от того, что рядом была Кэти. Это делало его снова юным, …я видела это. Я не могла поверить, что кто-то мог быть так жесток и пытался сломать его. Я не могла на него сердиться за то, что он веселится. Прошло шесть лет с тех пор, когда он мог пойти и сделать нечто подобное, будучи просто свободным. Я продолжала говорить себе это всякий раз, когда он начинал меня раздражать.
Затем официантке хватило УМА принести за наш столик водяные пистолеты.
– ВОДЯНЫЕ ПИСТОЛЕТЫ! – у Эдварда загорелись глаза, и он выхватил один, – Я ХОЧУ ГОЛУБОЙ!
– Вы в своем УМЕ? – усмехнулась я официантке. Но она тоже пала жертвой обаяния Эдварда и просто хотела доставить этому большому ребенку любую радость, какую только могла.
Я наблюдала, как он снял со своего пистолета обертку и словно ястреб осмотрелся по сторонам.
– Я за ВОДОЙ! – сказал он, выбегая из кабинки и направляясь к мужскому туалету.
– Я ТОЖЕ! – Кэти побежала за ним, тоже направляясь в мужской туалет.
Через секунду Эдвард с покрасневшим лицом вывел Кэти наружу.
– Тебе в женский туалет! – напомнил он, – ЗДЕСЬ тебе нечего делать!
Я была рада, что мы приехали сюда. Сегодня он открылся мне совершенно с другой стороны. ДУМАЮ, что он нравится мне таким…, хотя,… я еще не решила. Я пыталась веселиться вместе с ними, но Чарли воспитал меня немного по-другому. Он не бегал, не играл и не лазал по деревьям. Он предпочитал спокойное времяпрепровождение. Рыбалка была для него развлечением.
Я вроде как завидовала Кэти с Эдвардом. Они были такой сладкой парочкой. У Эдварда имелась волшебная способность снимать с себя взрослость, как пальто. Он мог становиться девятилетним, если хотел, и совершенно этого не стыдился. Я бы хотела, чтобы мы с Чарли проводили время вместе подобным образом.
Я не хотела портить им настроение своим кислым видом. Расслабься, говорила я себе.
И затем я почувствовала, как струйка ледяной воды ударила меня по затылку.
Мой рот раскрылся, и я медленно обернулась, услышав, как гогочут эти двое, быстро прячась за перегородку нашей кабинки. Можно подумать, я не вижу отсюда его рыжий ежик.
Они уже выстрелили мне в волосы несколько раз, до того, как я встретилась с ними взглядом. Прежде всего, Эдвард выглядел так, будто ему очень жаль.
Но я стиснула зубы и схватила свой розовый, еще в упаковке, водяный пистолет. Папа научил меня стрелять из таких. Никто не может выстрелить в меня и уйти безнаказанным.