Феледьхаза, 6-8 июня 1848 г.
МАРТОВСКАЯ МОЛОДЕЖЬ
В годы рабства о свободе
Кто не рад поговорить?
Мы же первыми в народе
Принялись ее творить.
Мы, подняв восстанья знамя,
Принесли стране весну.
Не словами, а делами
Разбудили мы страну.
И, родную землю тронув,
Где лежал народ-мертвец,
Все двенадцать миллионов
Всколыхнули мы сердец.
И связала нас, венгерцев,
Боль одна, мечта одна,
И слилась в большое сердце
Вся мадьярская страна.
И когда на полстолетье
Постареет этот свет,
Пусть расскажут внукам дети
О величье наших лет.
В эти дни борьбы кровавой
Был в чести мадьяр-борец.
Но увяла наша слава,
Чуть борьбе пришел конец.
Кто дремал во время боя,
Кто дрожал в грозу, как лист,
Тот надел венок героя,
Потому что был речист.
Кто скрывался в непогоду
И сидел, поджавши хвост,
За мадьярскую свободу
Возглашает первый тост.
Что ж, чешите на здоровье
На банкетах языки
И носите нашей кровью
Обагренные венки.
С вас срывать мы их не будем,
А когда-нибудь себе
Славу новую добудем
В новой доблестной борьбе.
Пусть лежат на ваших главах
Лавры, взятые в бою.
Мы боролись не за славу,
А за родину свою!
Пешт, июнь 1848 г.
МАЛАЯ КУМАНИЯ
Снова отлучался
В Малую Куманию к домашним.
Где ни очутись, повсюду неотступно
Тянет к милым пашням.
Исходил равнину,
Вкруг которой, точно дочку обнимая,
Встретились родительские руки Тисы и Дуная.
По приезде в город
День и ночь в столице, средь ее содома,
Мысленно брожу по брошенным низовьям
У родного дома.
Чуть зажмурю веки,
С живостью встают в душе, как пред глазами,
Чудные места, одно другого краше,
В бесподобной раме.
Середина лета.
Солнце на подъеме и пыхтит, бедняжка.
Огненным дождем струится знойный полдень
На степную кашку.
Всюду степь без края.
Всюду степь, и я уйти не в состоянье
От небесной сини и от синей степи
В месте их слиянья.
Прохожу лугами.
Вон волы средь пастбищ развалились в спячке.
В этот жар собой не властвует скотина,
Не до жирной жвачки.
Волопас поодаль,
Вытянувшись, спит на кожухе пастушьем;
Обленились псы и на мою особу
Смотрят с равнодушьем.
Вон ручей в ложбине
Медленно сочится по зеленой балке.
Гладь его мертва и только оживает
Под крылом рыбалки.
Дно отлично видно.
Мелюзги в песке, пиявки сколько всякой!
Пауки водой, как посуху, шныряют,
Ноги раскорякой.
Цапля копошится
В темных камышах, и аиста супруга,
Сунув клюв в ручей, глотает жадно что-то
С крайнею натугой,
Подвернув ходулю,
Гордо замирает, на другую вздыбясь.
А в приречных травах день-деньской немолчно
Горько кличет чибис.
Вон следы колодца.
Обвалился, сгнил он и порос осокой,
Но торчит стояк, и цело коромысло
С жердью одинокой.
К мареву ль степному
Приковала взоры эта жердь на страже?
Мало ли она жарами навидалась
Марев и миражей?
А вдали и вправду
Наважденье зноя: в жаровой завесе
Постоялый двор приподняло на воздух,
Держит в поднебесье.
Но луга все реже,
Все безводней край, и степь назад отходит.
Вихрь холмит пески и их поочередно
Сносит и возводит.
После долгих странствий
Вновь пойдут маячить хуторян хибарки.
Пахнет свежим сеном, каркают вороны,
Скалятся овчарки.
Дальше небосклона
Белокудрым морем разлилась пшеница,
Кланяется, никнет, головой мотает,
Зреет, колосится.
Васильки средь нивы.
Полыхает мак, и на меже у воза,
Как звезда в крови, щетинится шиповник
Раненою розой.
Наступает вечер,
Облака пушатся в легкой позолоте.
Чудо-облака! Вы стаей детских сказок
Надо мной плывете.
Захолустный город.
Церковь с колокольней в стародавнем стиле.
А пройдя сады, за выселками,- мельниц
Маховые крылья.
Чем приворожили
Мельницы меня к своим кругам гигантским?
В ярмарку так встарь ходили акробаты
Колесом цыганским.
Пешт, июнь 1848 г.
ВЕНГЕРСКИЙ НАРОД
Мой народ свободен! Распрямили спину
Те, кого считали немцы за скотину,
Те, кто был придавлен, те, кого душили,
Те, что век в неволе, в тяжком рабстве жили.
Мой народ свободен,- наступили сроки! -
Он пойдет отныне по своей дороге.
Ржавые оковы, цепи вековые
Сам перековал он в сабли боевые.
Мой народ свободен! Больше не позволит
Немцам-чужеземцам себя обездолить.
Он ярмо их сбросил, он сказал им: хватит!
Он им все припомнит и за все отплатит.
Им землею этой не владеть вовеки!
Это наши нивы, это наши реки,
Это край венгерский – наш, родной, исконный,
Нашею горячей кровью обагренный.
Здесь распоряжаться лишь одни мы вправе,
Кланяться пришельцам нас нельзя заставить!
А придут, посмеют – встанут все венгерцы
И вонзят им шпоры в самое их сердце!
Будьте же, венгерцы, день и ночь на страже,
Будьте все готовы встретить силу вражью.
И коль так случится, что она нагрянет,
Даже полумертвый пусть с постели встанет!
Родина, свобода – те слова священны,-
Пусть их каждый с детства помнит неизменно.
Если ж, взрослый, сгинет он в бою с врагами,
Пусть простится с миром этими словами!