Припухшее после сна лицо его стало быстро бледнеть, губы дрогнули и обвисли.

– Так недолго и в историю угодить: на меня, выходит, тень легла?

– Выходит, – жестко подтвердил Виктор и напомнил: – А теперь вернемся к твоим бабам.

– Не мои они, случайно я на них вышел. Вернее даже сказать, не я, а они на меня.

В диспетчерской зазвонил телефон. Однако поднять трубку было некому: хозяин торчал в дверях домика, с любопытством прислушиваясь к необычному диалогу. Телефон продолжал звонить, и водитель, обернувшись на звук, увидел в дверном проеме диспетчера.

– Интересуешься? – ласково спросил и вдруг рявкнул, выплеснув в крике все напряжение: – Ах ты, гад длинноухий!

Диспетчер мгновенно исчез. Тем не менее водитель не захотел продолжать разговора на улице, позвал Виктора в кабину своей дежурки, захлопнул дверцы, поднял боковые стекла и лишь после этого принялся рассказывать о двух женщинах, которые остановили его ночью на Ветлужской и попросили подвезти до дома. Он взял их в кабину, пошутил: не боятся ли, мол, гулять в столь позднее время без мужского сопровождения. И здесь одна из них расплакалась и рассказала сквозь слезы, что они ехали на автобусе, а на Ветлужской из него вывалился один из пассажиров, попал под колеса, и водитель прогнал всех остальных, заявив, что ему надо увезти пострадавшего в больницу.

– Очень напуганы были обе, – передавал свое впечатление водитель. – Одна все плакала, а вторая тряслась – зуб на зуб не попадал…

– И куда увез их?

– На Шлюзовую. Дом 20.

– Большой дом?

– Заботитесь, как найти там? Одна из них квартиру назвала: шестидесятая… Они стали деньги предлагать, а я отшутился – заеду, мол, как-нибудь на чашку чая. Вот она и… Если считаете, могу поехать с вами.

– Не нужно, отдыхай. Вот разве что…

– Слушаю, Виктор Пантелеевич.

Виктор помялся, но желание закурить было не просто сильным, а прямо-таки непреодолимым, и он махнул рукой на приличия.

– Так получилось: без папирос остался…

– Ну, этакая-то беда нам по плечу!

Водитель пошарил в вещевом ящичке, извлек непочатую пачку «Севера».

– Берите всю, у меня еще есть.

Виктор поблагодарил, выпрыгнул из кабины,

– Ну, отдыхай,- повторил вновь.

– Какой теперь отдых!

Последняя фраза прозвучала как упрек, однако Виктор не чувствовал угрызений совести: ради истины можно немного и пострадать.

Связался по рации с райотделом.

– Федор Сергеевич, это вы?

– Нашел что-то? – догадался Гавриленко. – Ну, не тяни за душу, выкладывай!

Виктор пересказал разговор с водителем, назвал адрес женщин, которых дежурка подобрала на Ветлужской.

– Может, Светлана Ивановна подъедет туда? Мы вместе бы…

– Не клади трубку, – сказал Гавриленко и тотчас крикнул кому-то, чтоб пригласили следователя. А через полминуты окликнул Виктора: – Ты слушаешь? Так вот, минут через пятнадцать она будет на месте. Устраивает?..

Поехал на Шлюзовую. Шел уже седьмой час утра. Зарулив во двор, обежал взглядом бесчисленные окна. Дом начал просыпаться. Хорошо бы, если б и те женщины тоже успели подняться.

Вскоре приехала Светлана Ивановна. Вместе отыскали нужный подъезд, а затем и нужную квартиру.

Открыла молодая женщина – лет тридцати или чуть больше, увидела милицейскую форму, покивала без удивления неприбранной головой:

– Да-да… Да…

Провела их в комнату, торопливо накинула на смятую постель покрывало.

– Вы насчет этого случая… несчастья этого?

– В автобусе вы, кажется, вдвоем были? – задала встречный вопрос Светлана Ивановна.

– Соседка моя. Этажом выше. Сейчас позову.

Пришла худенькая блондинка в накинутом на плечи

пальто; лицо бледное, усталое, как после бессонной ночи. Хозяйка пододвинула ей стул, кивнула молча на стулья и гостям.

Виктор попросил:

– Расскажите, пожалуйста, что произошло ночью?

– Все по порядку, – добавила Светлана Ивановна.

Блондинка поежилась под пальто, вздохнула просительно.

– Пусть лучше она…

Рассказывать стала хозяйка.

Они с соседкой работают на пивоваренном заводе; вчера заступили во вторую смену, освободились близко к двенадцати ночи; вышли на улицу – идет автобус, подобрал их; в салоне находились двое мужчин, женщина и совсем еще молодой парень, который пристроился на первом сиденье, у самой двери; был он, похоже, немного выпивши и дремал; дверь же почему-то всю дорогу оставалась открытой – на это они поневоле обратили внимание, потому что на них задувало; и еще обратили внимание, что автобус шел очень быстро…

– Как н-на гонках каких, – вставила блондинка.

– Именно что, а на беду как раз этот поворот – ну, напротив стройки…

– Его и выбросило в открытую дверь…

– Да, как мотануло нас на повороте, этот парень-то с переднего сиденья и вывалился на мостовую…

– А что водитель? – спросил Виктор.

– Все закричали тут по-страшному, он затормозил, да уж поздно…

– И что водитель? – упрямо повторил Виктор.

– Подходит к парню: «Ну, чего ты?..»

– А там к-кровь сплошная, – добавила вторая.

– И что же водитель? – вновь обратился к женщинам Виктор.

– А что водитель? – вздохнула первая. – Прогнал нас всех из автобуса – и вся недолга.

Вторая добавила:

– С-свидетелей испугался.

Испугался свидетелей… Именно так, иного объяснения его поведению искать не приходится. Уже тут, в первые минуты свершившейся трагедии, он, судя по всему, принимает решение выдвинуть версию, с которой потом и явился в больницу: проезжал мимо, увидел на мостовой труп, подобрал, привез… При этой версии свидетели не нужны. Вернее, даже опасны. Так что все логично.

– Как он выглядел – водитель? – Виктор полез в карман за блокнотом.

Женщины задумались, припоминая. Виктор стал задавать наводящие вопросы: примерный возраст, рост, лицо, одежда. Постепенно составился так называемый словесный портрет.

– Ну, теперь его и в толпе узнать можно, – поблагодарил женщин.

Светлана Ивановна обратилась к ним с просьбой съездить с нею в райотдел – оформить протокол. Этот важный документ потребуется в последующем на суде.

– А я в больницу, – сказал Виктор. – Осмотрю автобус и подежурю там: если хозяин за ним явится, то с утра пораньше.

По дороге в больницу Виктор вновь связался по рации с райотделом. Оказалось, Гавриленко не терял

397!

даром времени: по номеру автобуса успел установить фамилию водителя, место работы, домашний адрес.

– Так давайте мне адрес, – обрадовался Виктор, – я сейчас…

– Увы, он там давно не живет, – остудил его пыл Федор Сергеевич. – Больше того: по справке адресного бюро гражданин Макаров Василий Николаевич, 1931 года рождения, из города Новосибирска выписан еще два года назад…

– Это что же: обретается у нас на нелегальном положении?

– Вроде того… А перед этим, как выяснилось, жил в Москве, был судим и выслан.

Федор Сергеевич записал со слов Виктора приметы преступника, чтобы сообщить их на железнодорожный вокзал и в аэропорты.

– Может, он и не надумает пока удирать, но кто знает?.. А тебе действительно надо подежурить у автобуса. Попозже я подошлю смену.

Автобус стоял на прежнем месте, неподалеку

от входа в морг. Нужно было осмотреть его как можно тщательнее – от результатов этой операции зависело, обретет ли следствие вещественные доказательства, прямые улики преступления.

Вообще-то, в соответствии с требованиями инструкции, официальный осмотр транспортных средств после дорожных происшествий должен проводиться в присутствии понятых и представителей гаража: только в этом случае данные осмотра могут быть занесены в протокол, как в документ, который правомочен фигурировать на судебном процессе. Но где их было взять сейчас, понятых? А тем более представителей гаража? Да и рано еще думать о протоколе, нужно прежде самому увериться окончательно в причастности этого автобуса к ночной трагедии, найти хоть какие-то следы.