Это что еще за намёки? Какие следует ожидать вести? Но тут Миша упёрся.
Он стал объяснять по телефону, что это всего-навсего означает свет гряду-
щей Победы для мальчика сорок первого года. Там и строчки в стихотво-
рении («1941») есть: «То знаменье ли, знамя? Предвестный свет грядущего
огня...». Объяснение было признано убедительным, и название оставили.
(К сожалению, Галимова была первым и последним редактором, кото-
рого Миша вспоминал с глубокой благодарностью: «Вечно стою перед ней
на коленях»).
А для него самого выход поэтического сборника имел еще одно важное
значение: он перестал «укрываться» от собственных сыновей. Раньше мы
с ним не говорили детям о прошлом отца, боялись. Ведь они - воспитан-
ники советской школы, и у них могло возникнуть чувство неполноцен-
ности, если рядом с именем отца будет «тюрьма, лагерь». Но вот лежит
книжка тиражом в пять тысяч экземпляров, на ней напечатано: Михаил
Сопин, и теперь он, состоявшийся поэт, имеет право не стыдиться судь-
бы, высказывать мнение, каким бы непривычным и парадоксальным оно
ни казалось!
* * *
Ударю в ладони -
И вздрогну:
Какой я счастливый!
Цветёт и шумит
То, что будет
Войной сожжено.
Ударю в ладони -
Обвалится иней,
Как ливень.
С годами - всё тише.
Потом перейдет в обложной.
Забытое вспомню:
Деревню,
25
Ребят и салазки!..
Лежанка гудит.
И сижу я -
Ладони к огню.
Заплачу от счастья,
Придумаю нежность и ласку,
Как был я любим,
Проходя по земле,
Сочиню.
Когда от печали -
Ни света,
Ни слов,
Ни спасенья,
Как будто ты загнан
На речку,
На тоненький лед -
Мне радует сердце
Беседа со степью осенней.
Зажмурюсь - и тут же
Над памятью
Солнце встает.
* * *
Снега и синицы!
Живут же -
Такими невинными!
Раскинула чёрный
Судьба надо мной парашют.
Мне снится - не снится
В полуночь
Луна над овинами,
И я на коленях
О чём-то
Кого-то прошу...
Снега и синицы!
Живут же -
Такими беспечными!
Прости меня,
Кто-то,
Не знаю, за что -
Но прости...
И дальше иду
По годам
И с годами заплечными:
Не знал я, не ведал,
Что память
Так тяжко нести.
Снега и синицы!
Живут же - такими весёлыми!
А я прохожу
26
По размытой зыбучести дня.
И яростно мёрзну,
Шагая горящими сёлами,
И память
Из прошлого
Не отпускает меня...
* * *
Боль безъязыкой не была.
Умеющему слышать - проще:
Когда молчат колокола,
Я слышу звон
Осенней рощи.
Я помню -
В зареве костра
Гортанные чужие речи,
Что миром будет
Править страх,
Сердца и души искалечив.
Так будет длиться -
К году год,
Чтоб сердце праведное
Сжалось.
Любовь
Навечно отомрёт
И предрассудком
Станет жалость...
Но дух мой верил
В высший суд!
Я сам творил
Тот суд посильно,
Чтоб смертный
Приговор отцу
Не подписать
Рукою сына.
ЛОСЬ
Вспыхнет выстрел.
Стает дым зыбучий.
Заскольжу я,
Будто бы по льду.
Закружусь
Отчаянно и жгуче
И к земле
Печальной припаду.
Припаду теперь
Уже навеки,
Вечность
Сердцем
27
Ощутив в ночи,
Как снежок
Опустится на веки,
Птица-ворон
Где-то прокричит.
И заплачу.
Горлом перебитым
Прохриплю
В нетленный
Свет небес
О душе,
Сорвавшейся с орбиты,
В первый раз
О жизни
И себе.
* * *
Лунно. Просветлённо.
Тучи дальние.
Вечер тих.
Посвети,
Вечерняя звезда моя,
Посвети.
Через вьюги,
Через поле льдистое
Посвети мне, Русь.
Я приду к тебе,
Одной-единственной,
Сердцем отзовусь.
* * *
Октябрь. Воскресный день.
Воронья стая.
Ну что, душа,
Что стало нам ясней?
Как много вьюг
Легло в судьбу,
Не тая.
И снова - снег.
Октябрьский. Первый снег.
То в пламень чувств,
То в стылый веря разум,
Юродствуя,
Сметая алтари,
Стремясь со злом -
В себе! -
Покончить разом,
Мы столько бед
Успели натворить.
28
* * *
Еще люблю -
Как никогда -
Поля вечерние,
Былинные.
И поезда,
Но поезда
С дымами
Низкими и длинными!
Еще влекут меня
Пути
И перелески золочёные,
И переклички звёздных птиц
Над бездной
Белою и чёрною.
Еще не кончена страда:
Пою.
Дышу.
Касаюсь озими,
Пока не вымыты года
Судьбы моей
Дождями поздними.
ПЛЫВЁТ МЕТЕЛЬ
Плывёт метель по крыше.
И пляшут во дворе
Снежинки ребятишек,
Как стайка снегирей.
Фруктовые улыбки!
Потоки слов вразнос!
Лишь ветер -
Словно скрипка,
Охрипшая от слёз:
То жалобно, то гулко,
То медленно,
То вскачь...
Как будто в переулке
Стоит еврей-скрипач.
Не тает снег на шляпе
И на воротничке,
И гроздья светлых капель
Застыли на смычке.
* * *
Путь-дорога
Раскатная, санная,
Лихо под гору
Шла до поры...
Всё ли отдано
29
Нежное самое
Беззащитным сердцам детворы?
Сколько помнится,
Сколько не помнится!
Оттого-то и сердцу больней -
Всё пронзительней
Свет над околицей,
Чистый свет
Остающихся дней.
* * *
И будет дождь.
И ветер -
Лют, отчаян!
Увижу жизнь -
Как чей-то
Свет в окне.
И навсегда
С былым
Своим прощаясь,
Прощу я тех,
Что не прощали мне.
И будет ночь -
Безбрежная,
Как вечность.
И встану я
У краешка в ночи.
Через обрыв
Печалью человечьей
Мне
Дальний голос
Предков
Прокричит.
Осенней ночью
Тоненькой струною
Порвётся жизнь.
Душа моя
Сгорит
И полетит
Над миром и страною
Печальным светом,
Как метеорит.
30
ТЁМНЫМ БРОДОМ
Стихотворение (или маленькая поэма) было написано в 1987 году,
напечатано в 1990. Однако тогда оно не сопровождалось комментари-
ем о дедах, это всё равно не опубликовали бы. Мы сделали это впервые
в Интернете на сайте «Стихи.Ру» в 2003 году и по откликам читателей
увидели, насколько это было необходимо. Произведение сразу стало
объёмным.
Подлинность в наше время поражает больше, чем даже очень хороший
художественный вымысел. Все, что о дедах - правда. Единственное, что
можно добавить - таких судеб по родственным линиям было больше, всех
доподлинно Михаил в силу возраста знать не мог.
Наверное, толкований стихотворения «Лунным полем, тёмным бродом»
будет много. Я же хочу сказать только об одной фразе:
Два железных
Мне колечка
Молча на руки надел...
Мне это видится обетом молчания, которое наложили деды, сами
того не ведая, на судьбу внука. Восемьдесят с лишним лет о таком в
нашей стране было опасно говорить. Только сейчас появляются нетра-
диционные толкования мотивов восстания Нестора Махно. А что каса-
ется внука...
Вольный ветер.
Сам я волен.
Время сгладило межу...
ЛУННЫМ ПОЛЕМ, ТЁМНЫМ БРОДОМ
Памяти моих шестерых украинских дедов по материнской линии:
Афанасия (пропал в первую империалистическую);