Михаил СОПИН
СПЕЛЫЙ ДОЖДЬ
Поэтическая биография
Вологда
2011
УДК 821.161.1Р(470.12)(092)
ББК 83.3(2=Рус)6-8Сопин
С64
Издание осуществлено при поддержке
Департамента культуры и охраны объектов
культурного наследия Вологодской области
Благодарю за помощь в издании этой книги творческие
и общественные организации Вологодской области,
а также первого заместителя Губернатора Вологодской области
И.А. Позднякова, Департамент культуры и охраны объектов
культурного наследия Вологодской области,
журналистов А.А. Колосова и А.К. Сальникова, М.А. Браславского,
заслуженную артистку России Е.Н. Распутько.
Татьяна Сопина
Сопин, М. Н.
С64 Спелый дождь: поэтическая биография / Михаил Сопин; сост.,
авт. коммент. Т. П. Сопина. – Вологда, 2011.– 272с.: ил.
ISBN 978-5-905437-10-6
Всю свою жизнь поэт Михаил Сопин говорил от имени детей военного по-
коления - тех, кого сначала калечила война, а потом добивала государствен-
ная система. Кто «не дополз, упал, не додышал», кто не должен был выжить...
Основой настоящего издания послужила книга Михаила и Татьяны Сопиных
«Пока живешь, душа, люби!». – Humanity for Chernobyl, 2006.
УДК 821.161.1Р(470.12)(092)
ББК 83.3(2=Рус)6-8Сопин
© Сопина Т. П., 2011
ISBN 978-5-905437-10-6
© Колосов А. А., фото на обложке, 2011
ВЫЗОВ СУДЬБЕ
О поэте рассказывает Татьяна Сопина
ВСТУПЛЕНИЕ
В 1967 году я была при-
нята младшим литератур-
ным сотрудником идеоло-
гического отдела газеты
«Молодая гвардия» Перм-
ского обкома ВЛКСМ. В
это же время я переписы-
валась
с
заключённым
одного из северных перм-
ских лагерей. Иногда он
присылал стихи. Тематика
обычная для заключённых,
но какая выразительность!
Я загинул до срока
Клеверинкой у ржи.
Чёрный во поле колос,
Меня удержи...
Весной 1968 года наш редактор ушел в отпуск, заместителем назначи-
ли сотрудника, к которому я могла обратиться с просьбой. Я попросила
дать мне неделю «без содержания», чтобы выбраться на Cевер и увидеть
автора необычных стихов, на что временный начальник ответил:
- Зачем без содержания? Я тебе подпишу командировку.
- Но это - лагерь. Маловероятно, что будет материал для газеты.
- И не надо. Этот материал у тебя «не получится». Может же что-то у
журналиста не получиться!
Так я выехала по командировке на поселение Глубинное Чердынского
района, что имело многозначительные последствия.
Роковым оказалось слово «командировка». Дело в том, что как только на-
чалась зона, с меня не спускали глаз, приставляли охрану, рассказывая,
какие ужасы могут приключиться: изнасилуют, убьют и прочее. Когда я,
наконец, добралась до Глубинного, поселили в гостевой административной
комнате, а автора стихов Михаила Сопина привели под конвоем.
Охранник ходил за нами по пятам до вечера. Но он был обыкновенным
призывником. Михаил отозвал его в сторону, тихо побеседовал. Может
быть, солдату даже стало стыдно... И он оставил нас в покое.
Когда мы остались вдвоем, Миша сказал:
- Они боялись выпустить тебя из поля зрения не потому, что опасно. И
конвой здесь не положен - это же не лагерь, а поселение. Они не за тебя, а
ТЕБЯ боятся как представителя прессы. Вдруг увидишь то, что НЕ НАДО
ИМ... Тут у нас много чего можно увидеть и узнать. Тебе надо приезжать
просто как «женщина к мужчине», и тогда всем будет все равно.
Впоследствии я так и делала. Когда у Михаила закончился срок, мы
поженились.
Рассказывать о нравах тех мест можно много, но сегодня речь о стихах.
3
ЖЁЛТЫЕ ТЕТРАДИ
Первые тетради со стихами не сохрани-
лись: зная, что отберут перед отправкой на
этап, автор их сжигал. На поселении пи-
сать не запрещалось, но тетради могли быть
украдены, погибнуть при пьяной казармен-
ной драке...
Когда мы познакомились, Михаилу было
37 лет. Писал он в общих тетрадях в клеточ-
ку, и первое, что попросил:
- Увези отсюда мои тетради.
Впоследствии пересылал их по почте.
Я начала разбираться и поняла, насколько это трудно. Бисерный по-
черк в каждую строку, карандашный текст на пожелтевших страницах
местами полустерся. Величайшая экономия бумаги - на одной странице
по два столбика. Только в одном месте я нашла несколько страниц днев-
никовых записей в прозе, но тут же всё обрывалось. Было очевидно, что
автору этот стиль самовыражения не близок.
По структуре стихи казались похожими: длинное «разгонное» начало,
и вдруг (обычно концовка) - поражающее. Как будто автор долго проби-
рался через дебри, чтобы уяснить для самого себя какой-то очень важный
смысл... Со временем я поняла: чтобы выяснить, стоящее ли это стихо-
творение, надо сразу заглянуть в конец. Но иногда хотелось задержаться
на строчках и посередине:
Я хотел бы забыться
От всего и от всех,
Я хотел бы забиться
В березняк, словно снег...
На моих глазах он очень быстро рос профессионально. Что для меня
несомненно - лагерные тетради заслуживают отдельного издания. И та-
кая попытка была предпринята в Перми. Михаил был ещё в заключении,
когда я сделала выписки удачных стихов и строчек - получился вырази-
тельный сборник с неповторимым лицом.
В свёрнутом виде здесь были почти все основные мотивы последующе-
го творчества Сопина («А около - тенью саженной былое, как пёс на цепи»,
«Тысячелетья стих мой на колени ни перед кем не встанет, словно раб...»).
Прорывается и такое: «...На душу всей страны России мой путь упрёком
горьким упадет». Но это именно лишь УПРЁК, до обвинительной позиции
еще далеко. В эти и несколько последующих лет ему будет ближе рубцов-
ское: «Россия, Русь! Храни себя, храни...», присягание Родине в верности,
объяснение ей в любви.
В сохранившихся тетрадях подъём приходится на конец 1968 года. Это
был какой-то взрыв творческих удач, стихи текут на едином дыхании,
ярко, на высокой нравственной и эмоциональной волне. Знаю читателей,
которые этот цикл по искренности и напряжённости считают лучшим в
творчестве Михаила Сопина. Так ставить вопрос - что лучше? - навер-
ное, нельзя. Поэт был в поиске всю жизнь, и в каждый творческий период
были свои удачи. А понять его можно только прожив - мысленно - вместе
с ним его жизнь.
4
Конечно, о публикациях мы и не мечтали, но знакомый физик сделал
ксерокопии, и они ходили по рукам.
Остановимся только на одном стихотворении - «Не сказывай, не сказы-
вай...» Поражает звукопись, музыкальность (внутренняя рифма почти по
всей строке), чёткий ритмический рисунок. Аллитерация: ст, ск, внутри
стихотворения словно что-то постоянно стучит - и только в конце понима-
ешь, что это «дом колотит ставнями». Напомним, что у автора за плечами
всего десять классов заочной лагерной школы.
Читаем:
Не сказывай, не сказывай...
...Печаль ЮГоЮ Газовой ГлаЗА ЗАпеленала...,
Про[стая ли], про[стая ли]
Твоя кручина разве,
Когда слезинки [стаяли]...
Весь свет поСТЫЛ и [СТАЛ не мил] -
и после всего этого распева - смысловая концовка, как удар:
И дом колотит ставнями, как по щекам ладони.
(Миша очень любил редкое и красивое слово «юга». Когда я спросила его
- что это, он пояснил: что-то вроде степного марева. Потом я к этому слову