Вместо команды двигаться на поиски Арлетт немец лезет в рюкзак, достает GPS-навигатор. Артем приближает лицо к немцу, кричит на ухо:
- Что вы делаете?
- Отмечаю точку падения на карте, - руководитель экспедиции сквозь слепящий снег вглядывается в экран прибора. - Сигнал SOS по спутнику отправим!
- Какой, к черту, SOS?! Оглянитесь вокруг! Вертолет не прилетит! Да никто не пробьется сюда... в такую погоду! - голос Артема звучит глухо из-под маски на лице, хотя он говорит на пределе голосовых связок. - Надо идти искать ее самим!
Ветер вдруг ненадолго стихает. После небольшой паузы Бруно качает головой. Отрицательно. Артем не верит своим глазам.
- Я не могу рисковать всей группой ради одного! Погибнем все, пока будем ее искать! Погода портится, надо уходить!
Литвин переводит взгляд с одного члена экспедиции на другого. Тиль, Удо, Коко, Гаспар. Ну уж Гаспар-то не должен молчать! Но Гаспар молчит. Неужели они всерьез?!
Пока Бруно возится с прибором, Артем оглядывается в слабой попытке понять, где они. Смутные очертания скал неподалеку наводят на определенные мысли, собственный навигатор подтверждает его предположения. Подходит вплотную, почти прижимается губами к уху немца, близко, чтобы перекричать ветер, чтобы руководитель экспедиции его хорошо понял:
- Бруно, я знаю это место! Там дальше, метрах в ста, каменная гряда. Она не могла далеко скатиться! Мы ее быстро найдем.
Бруно снова отрицательно качает головой. Не понял он его, что ли? Артем набирает в грудь побольше воздуха, чтобы пояснить...
- Уходим.
Неужели все-таки всерьез?!
- Бруно, я вам говорю! Там гряда каменная дальше. Арлетт недалеко!
- Артем, мы уходим. Мы не можем большего сделать для Арлетт.
Да почему Гаспар-то молчит?!
Бруно машет в сторону спуска.
- Пошли!
Это не люди. В понимании Литвинского люди так не поступают. Он стаскивает с плеч тяжеленный рюкзак.
- Артем, что вы делаете?!
- Я ухожу искать Арлетт.
- Вы забыли?! У вас контракт! Вы должны сопровождать группу, а не лично мадмуазель Деларю.
- Контракт расторгнут, - Артем торопится, наконец-то открывает рюкзак.
- Вы с ума сошли! Я вам не заплачу!
- Плевать.
- А это что...
На снег без всякой деликатности летят детали геологического оборудования, находившиеся в рюкзаке Литвина.
- Вы... вы... вы в курсе, сколько это стоит?! Прекратите сейчас же!
Литвинский кратко, но доходчиво объясняет руководителю экспедиции, куда именно он может себе засунуть это дорогостоящее оборудование, и каким именно концом. И пока немец пытается осознать услышанное, Артем закидывает на плечи существенно полегчавший рюкзак, подбирает ледоруб Арлетт и уходит по следу ее падения.
_________
Пять минут, десять. Арлетт по-прежнему не видно. Неужели он ошибся? Гряда должна уже показаться. Однако вокруг по-прежнему только серо-белое мельтешение, слышно лишь свист ветра и собственное тяжелое дыхание. Но он упорно идет вперед, рано или поздно он найдет Арлетт. Правда, может так случиться, что он найдет ее поздно. Для нее. А скорее всего, для них обоих. Впрочем, о принятом решении он не жалеет. Более того, кипящий внутри гнев как будто греет его. Он вообще не помнит, чтобы так поддавался эмоциям. Но сейчас это даже на руку. Но как же так можно было?! Даже звери некоторые своих не бросают, а тут...
За этими сердитыми размышлениями он не заметил, как достиг цели своего путешествия. Темнеет каменистая россыпь, а на фоне ее угадывается несуразная, с огромным горбом рюкзака, неподвижная фигура. Порыв ветра, и он послушно падает на колени рядом. Переворачивает Арлетт, пара ссадин, разбитая в кровь губа - могло быть и хуже, видимо, "пришла" в камни спиной, и лишь потом ее опрокинуло навзничь. Губы шевелятся. Наклоняется.
- Арти?..
- Он самый. Как ты? Сесть можешь?
Она закрывает глаза. Артем это воспринимает как утвердительный ответ и осторожно, освободив от тяжести рюкзака, поднимает ее за спину.
- Повреждения есть?
- Да...
- Что?
- Я в камни рюкзаком... стереокомпаратор разбитый, - она судорожно вздыхает. - Я перевернуться боялась. Может, там что-то целое... Бруно меня убьет.
Они придурки все, все до единого! А Арлетт из них самая большая идиотка. Нет, самый большой идиот сам Литвин! Потому что ценит жизнь человека больше, чем какой-то там прибор. Поднимается с трудом, ветер удар за ударом бьет в спину.
- Вставай! - рявкает он Арлетт, но руку все же протягивает.
Она тяжело поднимается и морщится. Прибор у нее разбился, блять! А то, что нога травмирована, это так, ерунда, конечно... Литвин, ты связался с идиотами!
- А где остальные?
- А х*й их знает! - Литвинский начинает расстегивать рюкзак Арлетт.
- В смысле?
- В прямом! Ушли они.
- Куда?
Гусары, молчать! Литвин удерживается от просящегося матерного ответа.
- Вниз.
- Как вниз?
- Ногами, Алена, ногами! - Артем начинает потрошить рюкзак Арлетт, выкидывая из него все ненужное, по его мнению. Судя по тому, что она еле стоит, тащить оба рюкзака ему, значит, надо оставить только самое нужное. Арлетт на выбрасываемые на снег детали прибора не реагирует.
- Все ушли? Все? И Гаспар?
- Ты видишь тут Гаспара? Я не вижу.
- А я? Как же я? Они что... меня оставили?..
Литвин молчит. Что тут объяснять? Не дурочка, должна понять. И она понимает. Наконец, в рюкзаке Арлетт остается только самое необходимое, он затягивает его, разгибается. Очередной заряд снега в лицо, рефлекторный взгляд на часы. Минус тридцать. Прекрасная погода для пикника.
- Что с ногой?
Арлетт молчит. Он наклоняется ближе, чтобы переспросить, встряхнуть, если надо.
Не нужно быть профессиональным психологом, чтобы прочитать то, что сейчас в ее глазах. Наверное, очень трудно осознать и пережить предательство друзей, коллег. Любимого человека, в конце концов. Но времени на эти переживания у них нет.
- Что с ногой?!
- Почему ТЫ не ушел?
- Какая разница?
- Почему?!
- Потому что я идиот!
- Идиот, - вдруг безразлично соглашается Арлетт. А до этого чуть ли не орали. - Погибнешь тут вместе со мной.
- Не знаю, кто как, а я лично умирать не собираюсь. Идти можешь?
Она делает пробный шаг, припадает на ногу, охает. И, сквозь зубы:
- Могу.
На каждое плечо по рюкзаку.
- Тогда пошли!
Идти надо. Единственный шанс на спасение - выкопать убежище в снегу. А здесь копать нечего, бетонный фирновый снег и лед. Чуть в стороне должна быть скальная гряда, там с подветренной стороны много снега. Туда и нужно идти.
Он старался не думать о том, насколько сильно у нее травмирована нога. И чего ей стоит каждый шаг. Надо идти, идти как можно быстрее. Добраться до скал, там еще копать надо. Взгляд на часы. Минус тридцать один. Прихватывает щеки, немеет кончик носа.
Он подгоняет Арлетт, иногда берет ее за руку и буквально тащит за собой. И тогда она не выдерживает, и даже сквозь ветер он слышит стон боли. Терпи, терпи, Аленка. Ты же дочь этого... как его... крутого папаши Деларю.
Скалы возникли из белой пелены внезапно, в двух шагах. Как будто из ниоткуда. Когда он уже надеяться перестал и шел просто потому, что надо идти.
Останавливается, рядом на колени падает Арлетт. И сквозь паузу в порывах ветра ее тихое:
- Я не могу идти дальше...
- Дальше и не надо.
Скидывает рюкзаки, достает лавинные лопатки. Времени выбирать наилучшее место нет. Куда пришли, там и будем...
- Копать!
- Я не могу...
- У тебя нога травмирована, а не рука. Копай! Вот отсюда.