Если бы они повернули головы обратно, то имели бы возможность видеть, как треножник со стыда рухнул Темзу. Выражение, характеризующееся краской его лица, не видно будет на фоне Темзы, и потому вернёмся к политике.

Когда команда цивилизаторов вошла в названное лордом Солсбери помещение, в него же вошёл рабочий, кативший установку, напомнившую всем о приёмнике телеэлектроскопа; тонкое различие было в присутствии совершенно противоположного изобретения. Двое других рабочих несли связку титров и установку для их использования.

— Мы хотим, чтобы вы выступили перед всем народом, — объяснил Чемберлен, что было излишне, ибо сам Тесла приложил руку к этому изобретению, а Эдисон, соответственно, должен знать об этой деятельности соперника.

Первый рабочий установил телекамеру напротив американцев, заставив их выпрямиться и привести в порядок костюм, затем он укрепил камеру неподвижно. Второй рабочий установил между ними раму для установки и беспрепятственной замены титров. Первый сел в сиденье телекамеры и прикоснулся концом ботинка к ножному приводу от швейной машинки, что не могло не вызвать отрицательные эмоции у Теслы, и ему тут же вторил Эдисон. Американский самородок, словно прочитав мысли Теслы, протянул длинный палец в сторону телекамеры, и мы слышим его крик:

— О Высший разум! За что мне такое наказание?

— Что с вами, мистер Эдисон?

— Вы видите это?!

— О чём вы спрашиваете?

— О ножном приводе! Куда вы подевали электропривод?

— Вы хотите видеть электропривод?

— Это просто зубодробильная машина! В лучшем случае, швейная машинка! Но даже зубодробильные и швейные машинки становятся электрическими! А вы демонстрируете нам пережиток средневековья!

— Но в Средние века не было зубодробильных и швейных машин, — возразил Тесла. Эдисон только что упомянул средневековье в непочтительном контексте, и остальные мысленно выразили несогласие с профанацией романтики.

Второй рабочий держал наготове заголовочный титр «ОБРАЩЕНИЕ Т. А. ЭДИСОНА И Н. ТЕСЛЫ». Чемберлен крикнул: «Начали!». Второй рабочий вставил заголовочный титр на своё место, и первый, прильнув к окуляру, привёл ноги в движение. Как только вращение диска Нипкова достигло приемлемой скорости, Тигр предупредил американцев:

— Ведите себя естественно! Естественно, а не как актёры на сцене!

Третий рабочий моментально вынул титр из рамы. Эдисон и Тесла оказались непосредственно перед телеэлектроскопной камерой, а следовательно, и перед колоссальной публикой; даже в том случае, если при определении колоссальности не учитывать прислугу, женщин в положении, арестантов и прочие слои, даже в момент сеанса не смотрящие на экраны. Необходимо было действовать смело и, с учётом молниеносного распространения волн мирового эфира, точно и верно.

Правительство, надеющееся на лучшее из возможного, в первые же секунды разочаровалось в ожидаемых актёрских талантах. Эдисон подошёл к Тесле и пожал ему руку; тот вскрикнул, уперев взгляд в ладонь.

— Микробы!

Чемберлен припомнил печальную особенность гения.

— Он не выносит микробов! Вызовите врача!

В гостиную ворвался Фил Тодд из команды Эндрю Хамфри, как выяснилось, всё это время дежуривший у дверей. Привезённая камера могла навести его на верные мысли. Его руки сжимали «пыхтелку Билли» — ставший архаичным в последние годы медицинский инструмент. Подбежав к Тесле, врач опрыскал его руки. Когда микробы перестали надеяться на выживание сильнейших, Тодд вытер руки Теслы салфеткой.

Едва врач вышел за пределы досягаемости передатчика, Эдисон снова подошёл к Тесле, на этот раз не допустив ошибку. Оба они повернулись к телеэлектроскопическому передатчику и придали своим лицам важный вид. Рабочий вдвинул титр «БРИТАНСКАЯ ИМПЕРИЯ СТРЕМИТСЯ К ПОКОРЕНИЮ ГЕИ». По истечении заглавия выяснилось, что Эдисон успел совершить круговые движения пальцем в правой ноздре. Лакей вручил Тесле и Эдисону заранее подготовленные гравюры, изображавшие треножник с уже знакомыми лучами и прибор для беспроволочной связи. Рабочий вдвинул титр «НАМ ПОМОЖЕТ АМЕРИКАНСКАЯ ТЕХНИКА».

Очередной конфуз произошёл сразу же после истечения времени титра. Едва американцы снова оказались перед взорами миллионов, Эдисон имел неосторожность чихнуть. Поскольку руки его были заняты гравюрой, брызги угрожали Тесле, и его гравюра была в испуге выронена на пол. Лёжа на полу, истоптанном многими и многими ногами, поднять уроненную гравюру Тесла не мог. Лакей учтиво подал Тесле гравюру, но тот испуганно попятился. Не отказываясь от своего почтительного, уравновешенного вида, лакей покинул обзор камеры.

Лакей и его только что подошедший собрат вручили цилиндр Тесле, котелок Эдисону и трость обоим. Чемберлен крикнул: «По-джентльменски!», и американцы важно, но с несомненной утиной походкой, вперевалку, прошествовали к телеэлектроскопному передатчику, пока не заняли всё пространство в окуляре. Так продолжалось всё время, пока перед ними не оказался объектив, и им не пришло в голову ничего лучше, чем не удержаться от улыбки. Рабочий, вращавший диск, тоже не выдержал их заразительного настроения и с диким хохотом на весь дом прекратил процесс.

— Выдача новостей подданным Её Величества завершена, — подвёл итог лорд Солсбери. — Но, должен признать, не обошлось без конфуза.

— Я забыл кое-что напомнить, ваша светлость, — признался Тесла, намереваясь высказать в некоторой степени важный для него факт, но не новость для него.

— Чего изволите?

— Сегодня мой день рождения.

— Вы предлагаете слегка отвлечься от насущных забот о космической программе и отметить ваш день рождения должным образом?

— Вы правильно поняли мою мысль, ваша светлость.

— Чей день рождения? — спросил Эдисон, в силу известной причины не расслышавший слова чужих собеседников.

— Сегодня мой день рождения, мистер Эдисон.

— Сколько вам лет?

— Сорок девять.

— Я предлагаю устроить банкет в честь мистера Теслы, — предложил лорд Солсбери. — Вы скажете, что следовало бы подождать до юбилея. Но в следующий раз, мистер Тесла, вас может не оказаться в Лондоне. Так что пользуйтесь обстоятельствами.

Последующие минуты были посвящены банкетному залу одного из лондонских ресторанов. Но когда от нас требуется приведение подробностей одного из знаменательных событий, что давно уже и происходит перед вашими глазами, этот принцип «ничего не упускать» обязывает нас описать разговор. Он непосредственно предшествует обещанному банкету и, что самое главное, является его истоком, без которого в силу индивидуальности Николы Теслы обед был бы невозможен.

— В первую очередь я должен знать, какие блюда вы готовите, — сказал англичанам Тесла, которого этот вопрос в описываемый момент интересовал больше всех иных вещей, существующих в недавней мастерской мира.

— Уильямс, принесите нам поваренную книгу! — обратился лорд Солсбери к уже знакомому нам слуге.

Лакей вернулся с требуемой книгой, после чего был готов зачитать её ради удовлетворения потребностей электрического волшебника.

— Извольте, сэр. Швейцарский суп от Фицуильяма Дарси!

Лакей произнёс это название достаточно громко, чтобы Эдисон не имел надобности задавать ответный вопрос, но тот всё же задал вопрос — правда, другого характера и весьма подозрительного тона.

— Кто это такой?

— Это не имеет никакого значения, ведь такого супа не существует, — строго ответил лорд Солсбери.

— Прошу прощения, милостивый государь, я ошибся, — объяснил лакей. Вглядевшись в поваренную книгу, он торжественно поправился: — Швейцарский суп от Джейн Остин!

— Кто это такая? В первый раз слышу! — снова подозрительно реагировал Эдисон.

— Изобретатель данного супа, сэр.

— Да? Я должен знать изобретателей какого-то супа? Если бы она писала книги, было бы совсем другое дело!

— Я хотел бы знать, из чего он состоит, — заметил Тесла, ради которого, собственно, и зачитывается содержимое поваренной книги.