НАДПИСЬ НАДГРОБНАЯ БЕРТОЛДОВА — ИталЕ: «В великолепном гробе сем лежит крестьянин, которой был собой хотя и безобразен, но от природы отменных разумом и остротою одарен. Его имя Бертолд. Он был в особливой милости у мудраго Государя Албоина, которой его охранял, любил и почитал за то, что он от многих опасностей и бед его избавил. Бертолд разумными своими советами подкреплял Албоинов престол и славу и его Придворных своими учениями пышность и гордость низложил. Он был любим народом и Государем; и чего еще ни кто не видал: он посреди богатств умер в крайней бедности.

Вы, мимоидушии! научайтесь из сего примера никогда о достоинствах человеческих не рассуждать по наружнему их виду» (с. 177).

ЖизньБ:

ЗАВЕЩАНИЕ ИЛИ ДУХОВНАЯ БЕРТОЛДОВА, КОТОРАЯ НАШЛАСЬ У НЕЮ ПО СМЕРТИ ПОД ИЗГОЛОВЬЕМ — ИталЕ: «Хотя Государь довольно о Бертолде был уверен, что он во все время своего при дворе пребывания и правления государством не набогатился (чего почти ни когда не слыхано о Министре), однакож приказал после его смерти все оставшееся собрать и, ничего из онаго не утратя, отдать его жене и детям; и таким образом приказ его Величества был исполнен. Но ни каких других пожитков не нашли, кроме свертка старых ветошек, которыя лежали у него под головами, когда по обыкновению сняли с постели его тело и начали обмывать. Как принесли сей сверток к Государю, то он, увидевши одне ветошки, которыя все Бертолдово имение составляли, удивлялся его безмездию, которому еще ни при каком дворе примера не видно было. Но один хитрой придворной, которой был из числа главных неприятелей Бертолду, предлагал, что, может быть, в етом свертке есть великия сокровища или драгоценныя каменья, или вексели, или какия нибудь переписки, которыя выведут наружу богатство нашего крестьянина, которое, может быть, на несколько милионов простираются. Тогда Государь приказал, чтоб оной сверток в присутствии его развернули; сколько ни искали в ветошках, однакож ничего другаго не нашли в оных, кроме одной тетрати бумаги, на которой написана была его духовная. Как скоро сей придворной увидел духовную, то действительно подумал, что в оной найдут ясныя доказательства предлагаемаго им на Бертолда подозрения (ибо злые люди и о других по себе разсуждают). Он и о сем объявил свои мысли Государю и, чтобы точно о Бертолдовом богатстве узнать, послал он тотчас за тем нотариусом, которой писал сию духовную <…>» (с. 169–170).

Как выслушал царь сию духовную и разумный наставления, ему оставленный, то не мог удержатся, чтоб не заплакать, разсуждая о великом разуме, обитавшем в нем, и о любви и верности, имевшейся к нему не токмо при жизни, но и по смерти ево, бертолдовой — ИталЕ: «По прочтении сей духовной, а особливо двух последних пунктов, выговаривал Государь придворному, сколь он не справедливо поступал, что Бертолда во всю его жизнь ненавидел и хотел толь не основательным оговором очернить еще его память, которая однакож, как он сам видел, от всех укоризн свободна. Потом Государь в присутствии всего двора своего восхвалял усердие Бертолдово, какое сей крестьянин имел помогать ему полезными своими советами не только, когда он был жив, но еще и после своей смерти <…>» (с. 176).