— Хорошо. — Билл сделал большой глоток коньяку, вернул фляжку Поуду и сел на велосипед. — Пожелайте мне успе… — произнес было он, но Поуд схватил его за плечо и толкнул.

У велосипеда не было ни фонаря, ни тормозов, а руль очень заржавел. Колесо со спущенной покрышкой виляло по неровной дороге, но Билл настойчиво жал на педали. С каждой секундой огни Фелклифа приближались. Билл еще ниже склонился над рулем, моля бога, чтобы успеть добраться вовремя. Вид у него был несуразный — лицо в грязи, пальто порвано, а полы развевались как на огородном пугале.

Центр Фелклифа был разрушен, фонари не горели, однако отель «Ройял» был освещен, словно во время карнавала. Знак фирмы «Стар констракшн» все еще сверкал в небе над отелем, но теперь уже казался тусклым и малозаметным в огнях отеля. Ганс Вицлеб точно выполнил указания хозяина, и в отеле «Ройял» свет горел во всех окнах. Норман Стар хотел полностью использовать представившуюся возможность для рекламы фирмы.

Билл бросил бесполезный теперь велосипед у подножия горы и заспешил к отелю. До его слуха откуда-то донеслось пение. Перед гостиницей, где работала Кэй Соммерс, стояли машины, и там, очевидно, происходила какая-то вечеринка. В окне Билл увидел двух мужчин в смокингах, поднявших бокалы перед блондинкой с бумажным стаканчиком на голове.

«Дорогая, дорогая, дорогая Клементина…» — с каждым шагом песня слышалась все отчетливее, но, лишь достигнув вершины горы, он увидел толпу — сотни, а может быть, тысячи людей, казавшихся черными под лучами «юпитеров». До заграждения из колючей проволоки, увешанного флажками, их не допускала протянутая между вбитыми в землю столбиками веревка, перед которой они толпились, словно посетители какой-нибудь сельскохозяйственной выставки. Позади толпы выстроились лотки торговцев бутербродами, сосисками и напитками; здесь же стоял грузовик с телевизионной камерой.

«Дорогая Клементина, ты потеряна мной навсегда…» Песня прекратилась, но тут же вместо нее из динамиков раздался чей-то деловитый и уверенный голос:

— Уважаемые дамы и господа, для вновь прибывших я повторю сказанное мною несколько минут назад. Если вы будете выполнять наши инструкции, и не будете пытаться проникнуть за ограждение, вам не грозит ни малейшая опасность. Пожалуйста, соблюдайте порядок и не оставляйте без присмотра детей. Повторяю: если вы не будете пытаться проникнуть за ограждение…

Билл начал проталкиваться сквозь толпу. Зрители показались ему, в общем-то, удовлетворенными и даже возбужденными предстоящим спектаклем, однако он уловил и печальные нотки. «Как жаль „Ройял“! Ведь это же один из лучших отелей в Саут Ридинге! Помните, какие балы тут устраивались? Лакеи в ливреях, оркестры, танцы на террасах! Как жаль!»

Билл решил, что прошла вечность, пока ему удалось пробраться к ограждению. Его все время словно подгонял продолжавший звучать по радио голос диктора.

— Остается сорок две минуты. Сэр Норман Стар обещал, что мы увидим замечательное зрелище. В шурфы заложено полторы тонны взрывчатки. Насколько мне известно… — Голос диктора заглушил шум вертолета с названием какой-то газеты на фюзеляже. Машина на некоторое время зависла над толпой, а затем улетела к морю.

— Итак, до полуночи осталась сорок одна минута, а затем один из инженеров «Стар констракшн» включит рубильник, и часть горы — от отеля «Ройял» до спортивного клуба — рухнет в море. Я не хочу утомлять вас всякими техническими деталями, но, как вам известно, эта территория освобождается для строительства новых причалов. В нормальной обстановке работы велись бы обычными методами, но сейчас это оказалось невозможным из-за приближения плохой погоды…

Пробравшись, наконец, сквозь толпу, Билл подлез под веревочное ограждение. Никто не окликнул его. Он побежал к колючей проволоке, к столу, вокруг которого стояла группа людей.

— Эй, вы! Куда? — закричал вдруг полицейский, бросаясь за Биллом. — Вы что, глухой? Не слыхали предупреждения по радио? Проходить за ограждение не разрешается!

— Знаю, но мне очень нужно повидать вашего начальника! Дело исключительной важности!

— Нельзя, нельзя! Инспектор Фенвик очень занят. Прошу вас вернуться. Я передам, что вы желаете переговорить с ним. — Полицейский отпустил руку Билла, и тот снова бросился вперед. Полицейский офицер с погонами старшего инспектора разговаривал со служащим фирмы, которого Билл видел вместе со Старом на вокзале в Лондоне.

— Да, я вас понял, мистер Дентон. В одиннадцать пятьдесят пять освещение гостиницы будет выключено. За две минуты до полуночи зажгутся прожектора, а ровно в полночь вы взорвете здание. — Полицейский был очень раздражен. — Возмутительное безобразие, должен я вам сказать! При таком скоплении народа это исключительно опасно. Абсолютно не понимаю, как совет графства разрешил вам это! Наверное, это затея вашего Вицлеба. Типичное немецкое хамство! Ну, что тут еще? — Он обернулся к Биллу, когда тот дотронулся до его плеча; у него было сердитое обветренное лицо с маленькими усиками по военной моде. — Кто вы? У вас есть пропуск?

Билл, запинаясь, начал рассказывать ему о приведших его сюда причинах, и инспектор хмуро слушал его.

— Что?! Задержать взрыв? Вы друг старшего инспектора Поуда? История довольно фантастическая, мистер… мистер Ирвин. Важные бумаги, спрятанные в одном из номеров гостиницы! Убитый человек… Автомобильная авария! Позвольте-ка… — Он наклонился к Биллу и принюхался. — Все ясно. Выпили лишнего, только и всего. Вы пьяны, сэр! Ну-ка, марш за ограждение и ведите себя, как полагается, если не хотите провести ночь в участке. — Он повернулся к полицейскому, теперь уже стоявшему рядом с Биллом. — Джексон, отведите его за ограждение и проследите, чтобы он побыл там. Если будет безобразничать, арестуйте его.

— Но… инспектор, вы должны выслушать меня, — пытался возражать Билл, однако тот уже повернулся к нему спиной, а Джексон крепко держал его за руку. Сопровождаемый полицейским, Билл уныло поплелся к ограждению, где его приветствовали улыбающиеся лица и дружеское подшучивание: «Нагрузился что надо… Тебе что — жить надоело?.. Захотел взлететь на небо, приятель?»

Нет, ждать от властей помощи бесполезно. У Билла мелькнула мысль обратиться к толпе, но, лишь взглянув на ухмыляющиеся физиономии, он распрощался с этой мыслью. Билл посмотрел на часы. Всего тридцать восемь минут до взрыва, и он мог надеяться только на себя. Со стороны моря вновь появился вертолет, а трое молодых людей в куртках на грузовике телевидения принялись орудовать съемочной камерой.

Оставалась еще одна возможность, правда, очень маловероятная, но выбора у него не было. Спускавшийся к морю склон горы не охранялся. Это еще вчера вызвало опасение у Вицлеба, но начальник полиции ответил, что любой сумасшедший, кто попытается взобраться с той стороны на гору, заслуживает того, чтобы отправиться ко всем чертям.

Ну, что ж, он сделает попытку стать таким сумасшедшим. Без этих бумаг он не сумеет отомстить за смерть Мэри. Кроме того, у него в ушах отчетливо звучало предупреждение Поуда: «…Я вовсе не буду удивлен, если вас повесят».

Тридцать семь минут! Думать больше было некогда. Билл вырвался от полицейского и бросился к пляжу. Тот пытался бежать за ним, но отстал и махнул рукой. Тропинка к берегу вилась мимо кустов рододендрона. А вот и заграждение — спираль из колючей проволоки фута в четыре высотой, на фанерных щитах, прибитых к небольшим столбикам, врытым в землю, были знаки предупреждения об опасности. Он посмотрел вокруг в поисках чего-нибудь, что помогло бы ему перебраться через проволоку, и, расшатав, вытащил из земли столбик с фанеркой. Ни души вокруг. И охрана, и зрители собрались на вершине горы, откуда, перекрывая шум вертолета, снова послышалось пение.

Билл положил столбик на проволочную спираль и начал осторожно перебираться. Железные шипы, словно живые, тянулись к нему, один из них зацепился за брючину и разорвал ее, но, в конце концов, он все же преодолел заграждение и оказался на берегу.