В этот день Полу предстояло совершить путешествие в Бруклин, чтобы уладить кое-какие дела мисс Ладингтон. Люди, с которыми ему при этом приходилось общаться, представлялись ему неяркими тенями.

Завершив в Бруклине все дела, он тут же отправился в Нью-Йорк, на Десятую улицу. Это был экспромт. С утра он не намеревался заезжать туда. Казалось, ноги сами по себе занесли его в эти края. Он не мог преодолеть искушения приблизиться к тому месту, где провел некоторое время накануне вечером. На протяжении нескольких часов он переходил от дома к дому, держась вблизи от особняка миссис Легран, а затем около часа простоял на противоположной стороне улицы, разглядывая закрытые окна передней комнаты. При этом он не обратил внимания на то, что сам стал предметом внимания жителей соседних домов, а также вызвал откровенное подозрение дежурившего на углу улицы полицейского.

Наконец он решился. Перейдя через дорогу, поднялся по ступеням и дернул за шнурок звонка. Ему пришлось ждать довольно долго, прежде чем Альта — похожая на кобольда маленькая девочка — открыла дверь. Пол спросил, может ли он видеть миссис Легран, и Альта ответила, что ее мама сегодня очень плохо себя чувствует и потому не в состоянии никого принять.

Помедлив, Пол выразил желание повидать доктора Халла, но оказалось, что того не было дома.

— Мне хотелось бы договориться еще об одном сеансе, — в конце концов сказал Пол.

— Вы напишите об этом. Или предпочитаете заехать завтра снова? — деловито поинтересовалась Альта.

Пол ответил, что хотел бы приехать еще раз, и остался стоять перед дверью, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.

— Простите ради Бога, — наконец не выдержал он, — но позвольте поинтересоваться, не находится ли в настоящий момент кто-нибудь в той комнате, где вчера проходил спиритический сеанс?

— Никого там нет, — ответила маленькая девочка.

— Не могли бы вы позволить мне войти буквально на минутку, чтобы еще раз взглянуть на помещение, в котором она появлялась? — скромно попросил Пол. — И больше я не буду отнимать ваше время.

Выступавшая в роли привратника этого таинственного дома Альта, судя по всему, успела привыкнуть к странностям посещавших их людей. Поэтому она позволила Полу пройти в холл, где и оставила его, сказав, что ей необходимо переговорить с матерью. Почти сразу же она вернулась с желанным разрешением и, вытащив из карманчика ключ, открыла дверь комнаты и провела туда гостя.

Был поздний вечер. Благодаря тяжелым портьерам, а также закрытым ставням в комнатах было почти темно. В этой тьме трудно было точно разглядеть, оставалось ли все на своих местах после вчерашнего вечера. Шумы улицы в закрытое помещение проникали весьма приглушенными. Как человек, оказавшийся вблизи святыни, Пол медленно и торжественно дошел до того места, где сидел накануне в момент явления столь желанного видения.

Пола ободряли полутьма в помещении, царившая повсюду тишина и то обстоятельство, что все кругом выглядело так же, как и накануне. Нервы его были крайне напряжены, а потому он едва ли мог провести четкую границу между реальностью и обуревавшими его фантазиями, навеянными воспоминанием о вчерашнем явлении любимой. И вот теперь из кабинета, вход в который можно было угадать в углу комнаты, вновь беззвучно появилось сверкающее существо и остановилось перед Полом. И снова пылающий взгляд ее глаз был устремлен на него. Забыв все на свете, кроме ее красоты, он протянул к ней свои руки, дабы заключить свою любовь в объятия. И вдруг вскрик, вырвавшийся из груди Альты, вспугнул видение — Пол осознал, что собирался, счастливо улыбаясь, обнять пустоту…

Испытывая чувство некоего радостного воодушевления, он вышел из дома. Ему казалось, что он и впрямь видел ее. У него не было ни малейшего сомнения, что благодаря чудесной силе любви он действительно видел ее вторично. И что странно — на сей раз она показалась ему еще более хрупкой, чем в предыдущую ночь.

По возвращении он ничего не рассказал мисс Ладингтон об этих своих приключениях. И эту дарованную им Идой встречу он решил скрыть навсегда, сделав ее своей самой дорогой тайной.

На следующий день, как это и было оговорено, Пол отправился к миссис Легран и повидался с доктором Халлом. К сожалению, сей господин не смог сказать ему ничего определенного о возможности еще одного сеанса, поскольку миссис Легран продолжала болеть.

— Что-нибудь серьезное? — с видимым испугом спросил Пол.

— Надеюсь, нет, — ответил доктор Халл. — Она страдает болезнью сердца. Это результат нервных перенапряжений, которым непременно подвержены медиумы при переходе в состояние транса. Вы понимаете, что заболевание сердца в любой момент может привести к непредсказуемым последствиям.

— Надеюсь, о ней заботятся лучшие врачи? — обеспокоенно спросил Пол. — Простите, но если это не так, если финансовые возможности не позволяют миссис Легран обратиться к ним, тогда я убедительно прошу позволить мне самому заняться этим вопросом.

Поблагодарив, доктор Халл напомнил, что он и сам является врачом, и заверил Пола, что миссис Легран испытывает к нему — благодаря полученному им в течение длительного времени знанию особенностей ее организма — гораздо большее доверие, чем ко всем остальным врачам, вместе взятым. Кстати, и сам он полагал, что вполне достаточно его наблюдения за больной.

— А вы, судя по всему, весьма обеспокоены ее состоянием, — с легким удивлением заметил доктор.

— Вам это кажется странным? — спросил Пол. — А разве не у нее в руках ключ от ворот, соединяющих этот мир с миром духов, в котором находится моя любимая? Ради Бога простите, но не могу не признаться вам, что моя голова постоянно занята мыслью о том, что со смертью миссис Легран эта дверь может навсегда захлопнуться… Наверное, подобные мысли вам кажутся слишком жестокими?

— Нет, я не нахожу вас ни жестоким, ни бессердечным, — возразил доктор Халл. — Ваши рассуждения вполне естественны.

— Скажите, ну разве это не странно и не невыносимо, — воскликнул Пол, давая выход своим чувствам, — что ключ от ворот, соединяющий мир призраков с нашим миром, должна была получить слабая и больная женщина?

— Вы правы, это действительно трудно вынести, — согласился доктор Халл. — Но в этом нет ничего странного. Это полностью согласуется с законами, по которым издревле живет наш мир. Разве власть призывать духов в нашу земную жизнь не была испокон веков в руках слабых женщин? Вдумайтесь — другие женщины, простые матери, вызывают души из ничего и дают им тела. В результате они начинают говорить, ходить, любить и ненавидеть. Некоторые — в течение сорока лет, другие — лет по пятьдесят, семьдесят и даже дольше. Ну не чудо ли это?

— Вы правы, — сказал Пол и подтвердил свое согласие кивком головы. — Это действительно не странно, хотя с этим и трудно смириться.

На мисс Ладингтон сеанс у миссис Легран произвел не столь возбуждающее действие, как на Пола. Он дал ей душевное утешение. Он подтвердил веру, которая до того представлялась чрезмерно большой, чрезмерно необычной и прекрасной, чтобы быть правдой. Он был той печатью, которая заверила непогрешимость ее веры.

Когда Пол привез известие о том, что миссис Легран больна и что не исключается смертельный исход, это обстоятельство не особенно повлияло на настроение мисс Ладингтон. Создавалось впечатление, что ее в гораздо меньшей степени, чем Пола, удручает перспектива не увидеться более с Идой. Казалось, до нее не доходит, что в случае смерти медиума первое появление Иды на Земле может оказаться и последним. Но в то же время она хотела бы надеяться на возможность видеться с Идой время от времени. Впрочем, значительная часть жизни осталась позади, и она в гораздо большей степени была озабочена тем обществом, которое ей уготовано на небе, а не мимолетными и случайными встречами на Земле. Теперь было ближе совершенное и вечное там, наверху.

Совсем по-другому все воспринималось Полом. Он был молод. Поэтому небо было от него в недосягаемой дали. Путь туда, даже освещенный посещениями его яркой любви, казался ему пока невыразимо длинным и скучным. И после того как Пол имел возможность видеть свою любимую в телесной оболочке, его немое обожание милого и призрачного идеала успело превратиться в ту страсть, которую способна вызвать лишь реальная земная женщина. Он воспринимал ее теперь уже не как духовное существо, которое восседает высоко в небе на сверкающем троне в неземном спокойствии, а как прелестную девушку, в чьих глазах горит огонь любви.