Изменить стиль страницы

Расставшись с сосунком, на защиту которого с такой яростью бросилась его мать, мы с грустью подумали о том, что за границами заповедника продолжают раздаваться звуки смертоносных выстрелов и свист отравленных стрел.

В святилище красных слонов

С прекрасного шоссе я наблюдал за слонами, купавшимися в небольшом озере в пятидесяти метрах от здания гостиницы «Килагуни» в Цаво. По правде говоря, еще больше, чем величественные представители отряда хоботных, меня занимали наблюдавшие за ними туристы. Почему, собственно, африканский слон вызывает столь живой интерес у людей, приехавших из Соединенных Штатов или Германии? Судя по тому, с каким вниманием и удовольствием они смотрели на купание великанов, можно прийти к выводу, что созерцание самого большого и независимого по характеру земного животного приносит чувство своеобразного освобождения жителям больших городов Европы и Америки, подавленным запрограммированным существованием, является своего рода бальзамом против атавистической тоски, который поможет им переносить свое рабское положение, когда они вернутся в контору, за прилавок или на фабрику.

И то, что слон и человек смотрят друг на друга без вражды и злого умысла, знаменует новую веху в истории их отношений. С древних пор люди наблюдали за слонами не для того, чтобы восхищаться их величественной осанкой, а чтобы изобрести более совершенный способ убивать этих животных и использовать их мясо для еды, а бивни для украшений. Последние пятьдесят лет на слонов охотились ради спортивного интереса. Но эта противоестественная идея убивать ради убийства настолько противоречит законам природы, что, несомненно, изживет себя. На пашей планете жизнь — драгоценнейшая энергия. Только растения обладают секретом воспроизводства. Все остальные организмы нуждаются в других жизнях, чтобы продолжить свое существование. Мы не можем позволить себе быть расточительными и должны уважать принцип максимальной экономии. Цивилизованные люди предали забвению этот старый справедливый закон, они единственные на земле создания, убивающие ради развлечения и получающие удовольствие от зрелища смерти. Но долго так продолжаться не может. Нашествие человека на территории, населенные дикими животными, столь интенсивно, что недалек день, когда люди отберут у зверей последние жизненные пространства. Единственными убежищами животных останутся неприкосновенные заповедники, оберегаемые законом. Здесь как величайшее сокровище человечества будут храниться свидетельства того, какой была наша планета, прежде чем дирижерская палочка, управляющая оркестром Жизни, попала в руки гомо сапиенс.

И тогда кончится эра охоты по той простой причине, что на земле не останется для нее места, а совершеннейшие виды охотничьего оружия будут применяться разве что на бойнях.

Когда паши далекие предки преследовали на заснеженных равнинах Европы и Азии мамонта, чтобы загнать его в западню и добить копьями с кремневыми наконечниками, на земле уже существовало небольшое по сравнению с гигантским мамонтом и безобидное на вид животное — слон, — которое впоследствии вытеснило мамонта. Ибо слон — древний и современный, африканский и азиатский — совершеннейшее творение на пашей планете, и, по единодушному мнению зоологов, не будь у него такого могучего соперника, как человек, он завоевал бы безраздельное господство на земном шаре.

Так я размышлял, наблюдая за туристами, и, казалось, проник в суть отношений между современным туристом и слоном. Я даже вообразил себе диалог между ними.

— Лишь ты да я способны были завладеть планетой, которая носит нас в звездном пространстве. Ты больше и сильнее меня, и, казалось, власть над всем сущим на земле принадлежит тебе. Ты установил безраздельное господство над всем континентом. Лишь над священным пламенем разума ты оказался не властен. Я слаб и хрупок, но упорен, энергичен, одарен могущественным мозгом. Я победил тебя и изгнал из большей части твоих исконных владений. Сейчас ты всего лишь украшение пейзажа, которым я любуюсь.

— Не спеши, друг, — отвечает слон путешественнику. — Наш род очень древний, и мы не раз были свидетелями того, как некоторые другие одареннейшие представители животного мира, победоносно шествовавшие по земле, в конце концов становились жертвой неумения приспособиться к новой среде. Вспомни гигантозавров или многовековое царство рептилий, огромных, как дома, которые исчезли так же внезапно, как появились, когда изменились условия их существования. Вы, люди, гордые, высокомерные существа, считаете себя главным видом земной фауны. Но вспомните свою историю и предысторию — и вы поймете, сколь необоснованна ваша уверенность в себе. Вы смогли установить господство над другими видами благодаря чудесной способности изготовлять и применять оружие. Но этот дар может обратиться против вас самих и раздавить, подобно гигантской туше динозавра. И так как слон лучше, чем человек, сопротивляется атомной радиации, не исключено, что последний акт исполняемой нами драмы будет написан хоботом слона…

Наш водитель Диксон был для нас настоящей находкой. Он принадлежал к народу кикуйю, который доставил столько неприятностей англичанам в последние годы их колониального господства. Эти африканцы умны, смелы, в минуты опасности являют собой пример необычайного мужества. Диксон получил образование, свободно владел английским языком п прекрасно водил машину по любой местности. Во время нашего двухнедельного сафари он каждое утро являлся свежий, бодрый, в отутюженном костюме и в новом галстуке.

При встречах со слонами Диксон был совершенно незаменим. Он спокойно вел машину в самую гущу стада, не испытывая при этом сомнений, колебаний или боязни. Подобное поведение необычно для африканца: «тембо» — слон — внушает величайшее почтение коренным жителям Восточной Африки. Объездчики, сопровождавшие меня в других экспедициях, вели себя совсем иначе. Когда мы оказывались метрах в пятидесяти от слонов, мне стоило больших усилий — уговоров, просьб, посулов — заставить их подвести машину поближе, чтобы сфотографировать великанов.

Личные качества Диксона, столь ценные для Хаиме Пато, заядлого фотографа, и для такого страстного натуралиста, как автор этих строк, причинили бы немало беспокойства более осторожным путешественникам, чем мы. Не каждый день представляется возможность запечатлеть на пленке семейство слонов, и мы стали торопить Диксона, когда увидели, что семь слонов собираются перейти узкую, извилистую дорогу, по которой мы пересекли горы Восточного Цаво. Впереди шла старая слониха с большими бивнями, замыкала шествие тоже самка, но поменьше. В середине шагали пятеро слонят разного возраста — от комичного круглого слоненка нескольких дней от роду до молодого самца, почти такого же огромного, как мать.

Мы приближались на полном ходу к маленькому стаду, чтобы успеть заснять его раньше, чем ему удастся перебраться через дорогу и исчезнуть в густых зарослях. На расстоянии тридцати метров Диксон осторожно притормозил. Слоны тоже остановились в нескольких метрах от дороги. Слониха-вожак насторожила уши и подняла хобот. Младшая стала рядом с ней, угрожающе покачивая головой. Хаиме Нато отложил в сторону телекамеру и взял фотокамеру с обыкновенным объективом, чтобы не упустить ни одной детали.

Кикуйю испытующе смотрел на меня и улыбался. Я сделал ему знак, и машина медленно поползла по направлению к семейству великанов. Когда расстояние между нами сократилось до пятнадцати метров, нам пришлось запрокинуть головы, чтобы видеть морды слонов (Хаиме Нато и я, встав на сиденье, наблюдали за животными через специальные люки в крыше автомобиля). Неожиданно забеспокоилось и подало голос младшее поколение. Слониха поменьше резко повернула голову и издала трубный звук, от которого у меня кровь застыла в жилах. В эту минуту я увидел другой автомобиль, приближавшийся к слонам с противоположной стороны. Животные, которые нервничали из-за присутствия малышей, оказались осажденными с двух сторон. Тогда большая слониха подняла голову, подобрала хобот и, угрожающе выставив огромные бивни, ринулась на нас. Я пригнулся, чтобы не мешать съемкам, и закричал: «Назад! Назад!»